Читать интересную книгу Скоморошины - Сборник

К таким относятся жители берегов оз. Водлозера. Близость этого последнего, имеющего 60 в. длины и 40 в. шир., изобилующего при этом рыбой, должно было повлиять на занятия местных жителей, которые и являются с давних времен рыболовами, и лишь отчасти хлебопашцами. Поэтому естественно, что культ духа лесного не мог здесь развиться, но зато также естественно, что именно здесь, где большая часть дня крестьянина проходит на озере, которое, как и все озера севера, крайне непостоянно, должен был развиться культ ветра и духа воды. То стоит тишь и лов идет удачно, то вдруг подует северик и рыбы не станет. «Северик подует – из котла рыбку повынет», говорят водлозеры, желая указать зависимость главного источника их дохода от случайных перемен ветра.

Поэтому здесь, на Водлозере, является антропоморфизация ветров, если и не всех, то, по крайней мере, главного и самого опасного для крестьянина – северика. Это старик, и старик суровый. Ветры то помогают, то препятствуют плавающему на озере рыболову. Они едут на тройках и дуют, поднимая то попутный, то встречный ветер. Употребительно у водлозеров заклинание ветра, которое мне не приходилось встречать в других местностях Пудожского уезда. Если ветер попутный, но дует слишком вяло, так что парус не надувается, водлозеры произносят следующее заклинание:

Сивушки-бурушки,Вещие вороняюшкиПособите, дружки,Помогите.Как моего дедушку слухали,Как моего батюшку слухалиПослужите и мнеВерою-правдою, силою крепкою.

Если попутный ветер дует слишком сильно, то начинают его просить дуть потише: «Перестань, ишь разгулялся: что ты! потише!» Снимают шапку, просят и, если ветер случайно не ослабеет, грозят ему кулаком и грозно прибавляют: «Говорят тебе перестань! Не смей!»

Но гораздо страшнее для водлозера водяной. В отношениях к божествам воды следует также отличать водяного царя от простого водяного. Этот последний стоит в тех же отношениях к царю водяному, как простой лесовик к лесному царю. Он также подведомствен ему. Но понятие о лесном царе гораздо определеннее, чем представление о царе водяном. Первый господствует над лесом, окружающим селение, водяной же менее определен. То он является главным начальником и управителем озера, которому служат и которого слушаются водяные рек и ручьев, втекающих в это озеро, и водяные мелких озер, сообщающихся посредством рек с большим озером. То в одном озере их оказывается несколько. Нечего и говорить, что понятие о водяном царе подчас смешивается с понятием о простом водяном. Простых водяных часто видают: они выходят на берег, где сидя у воды расчесывают себе волосы. При появлении человека они обыкновенно бросаются в воду.

В общих чертах водяной, царь водяной, в отношении своей деятельности, в отношениях своих к людям мало чем отличается от водяного наших средних губерний. В виду этого, я на нем останавливаться не буду. Отмечу лишь тот факт, что в Водлозере живут, по преданию, два водяных: один у Пречистенского погоста, другой у Ильинского.

Дело в том, что все население, ссевшееся по берегам и островам Водлозера, делится в церковном отношении на два прихода: Пречистенский (ближе к южному берегу озера) и Ильинский в 15 верстах от первого (по озеру), ближе к северному берегу. О построении церквей в том и другом погосте ходят у жителей сказочные предания, впрочем того характера, который очень распространен по всем местностям России. Рассказывают, что Ильинскую церковь хотели прежде построить на другом месте и привезли для этой цели лес на место, предназначенное для постройки церкви. Невидимая сила снесла его на остров; лес снова привезли на место, предназначенное для постройки; но невидимая сил вернула лес снова на тот остров, где он был найден после первого раза. И так несколько раз. После этого жители решили, что сам Бог назначает место, угодное Ему для постройки храма. И церковь во имя Св. Ильи была воздвигнута на том острове, где она стоит до сих пор. Такое же предание, с незначительным лишь вариантом, ходит и о построении церкви в погосте Пречистенском.

Хотя этого рода предания очень распространены в народе, но на этот раз, касаясь положения водлозерских церквей, они останавливают на себе внимание. Дело в том, что тот и другой погост расположены на островах, причем узкий пролив отделяет Пречистенский погост от материка, а Ильинский погост отделяется узким проливом от другого острова. В проливах, по преданию жителей, помещаются водяные.

Впрочем для Пречистенского погоста водяной иногда помещается и в другом проливе, отстоящим от погоста в нескольких верстах и называемого железными воротами. Один водяной называется поэтому пречистенским, а другой – ильинским. Это обстоятельство, именно что местожительство водяных означается около погостов, заставляет думать, что сами церкви построены в местах, на которых в давние времена, быть может, стояли священные рощи, остатки которых сохранились и до сих пор в разных местах Пудожского уезда; о них я буду иметь случай говорить ниже. Как бы то ни было, но на мой взгляд, сближение жилища водяного с местом нахождения церкви едва ли случайное. Вероятнее, во всяком случае, что христианская святыня лишь заменила собой языческую, и освятила своим присутствием место, где прежде, быть может, приносились жертвы языческим божествам; что места, на которых в настоящее время стоят церкви, были прежде языческими святилищами, и вновь прибывшее христианство лишь заменило божество языческое храмом Св. Ильи, изменило, так сказать, предмет, но не место поклонения… Во всяком случае можно предположить, что культ водяного здесь очень древен и, быть может, унаследован русскими от финнов. Постройка же церквей на этих местах тем более вероятна, что, как известно, вообще постройка церквей на всех тех местах и урочищах, с которыми соединялись древние религиозные представления населения – была в большом ходу в древней России, так напр., городище под Москвой в Кунцеве, называемое обыкновенно проклятым местом. Окрестные жители, как известно, и теперь еще питают к этому месту суеверное уважение и бросание в реку венков в семик производится именно против городища, хотя многим деревням приходится для этого идти несколько верст. На этом месте стояла некогда церковь, упраздненная по сведениям И.Е. Забелина в XVII столетии.

В настоящее время, когда оба эти проливы освящены присутствием церквей, место жительство водяных все-таки указывается около них. Ни сила православного креста, ни близость церкви не были в состоянии изгнать, по преданию живущего именно здесь, водяного; он только утратил часть своей силы, но все-таки остался и не убоялся креста. Это может объясняться отчасти консерватизмом народных представлений, отчасти и тем, что по понятиям водлозеров водяной и не особенно злой дух.

Он действительно подчас и утащит человека к себе, но в общем он не зол: мирно сидит он себе в своем проливе и редко без нужды вредит людям. Вид его определяется различно: по одним – он является совсем схожим с человеком; по другим – он похож на человека, лишь, как и лесовик, «почернее наших будет», третьи, наконец, рисуют его снабженным гусиными руками и ногами. Все эти представления сходны в одном – водяной старец. Объяснить то обстоятельство, что в то время как в других известных мне местах каждое озеро находится под управлением одного водяного или водяного царя – на Водлозере их два – я не решаюсь. Но в качестве предположения можно было бы объяснить это следующей причиной. Тут, на Водлозере столкнулись два племени или, быть может, два рода, быть может, еще до заселения края русскими.

За редкими исключениями все деревни на Водлозере носят финские названия, как и само озеро и вытекающая из него река Водла. Нет невероятного, что два племени или два рода, быть может, еще финские столкнулись здесь: одно, шедшее с севера к югу, другое, направляющееся с юга на север; причем каждое из этих племен имело свое святилище: одно в современном Пречистенском погосте, другое в современном Ильинском погосте. Быть может, что рода, из которых один был оттеснен другим дальше на север, или наоборот к югу, перенес свое святилище и обособил свой культ. Не вдаваясь в догадки, укажу лишь на то, что смутное предание о происходившей здесь на Водлозере борьбе сохранилось до сих пор среди водлозеров.

Как я указал уже выше, среди жителей сохранилось довольно ясное воспоминание о своем происхождении: одни называют себя потомками шведов (т. е. финляндцев), другие – русских насельников, третьи – Чуди. Сохранилось на ряду с этим и предание о панах, которые приходили к берегам Водлозера, причем у деревни Козна-наволок происходила большая битва с ними, и некоторые семьи считаются потомками панов; наконец, рассказывают, что один Каргопольский князь, отправившись за данью на Водлозеро из Повенца, приказал для проезда в лодках зимой пропешить лед, но, благодаря непогоде, потонул в озере со всей дружиною.