— Уже говорили, — вывел я Брайта из цикла, — значит так, берите Изиду в охапку и возвращаться на Фаон. Оттуда — ни шагу. Если ДАГАР с вами свяжется, немедленно сообщите мне. Все ясно?
Брайт уныло покивал.
В столовой нашлась пара зачерствелых сэндвичей и бутылка минеральной воды. Прихватив все это с собой, я вернулся в каюту и засел за отчет. В четыре утра зашифрованный методом блуждающих кубитов отчет отправился к Шефу.
30
Шеф возражал против того, чтобы отложить сливочный пудинг и дать Яне высказаться. Яна настаивала, говоря, что новости — «пальчики оближешь», — и никаких калорий. «Твои новости, — ответил Шеф, знаком показывая роботу-официанту, что сейчас он разговаривает не с ним, — меня от них избавляют». В порядке уступки он разрешил ей подождать с докладом у него в кабинете.
Войдя в кабинет, Яна пересекла его как бы для того, чтобы посмотреть в окно. Полюбовавшись секунды две на сизый фаонский пейзаж, она развернулась и мелкими шажками потопала к противоположной стене, склоняя траекторию к шефскому столу. Угол падения равен углу отражения, это закон природы, а Яна любопытна от природы, в конце концов, она ее дитя, — в общем, ясно, кто виноват в том, что, отразившись от стены и продолжив движение, Яна натолкнулась на рабочий стол Шефа. На экране компьютера висело окошечко с надписью «Яна, введи пароль». (Компьютер Ларсона в подобном случае пишет: «Яна, и не пытайся…». Мой просит: «Яна, найдешь пароль, скажи хозяину, а то он опять его забыл.)
Что бы оставить на память? — подумала она, но потом сообразила, что Шеф не умеет читать звездочки, в которые скукоживаются буквы, когда вбиваешь пароль. И тут она заметила чистый лист бумаги, лежавший справа от клавиатуры. Яна взяла его и перевернула. На листе, почерком Шефа, были перечислены столбиком следующие имена:
Брайт (зачеркнуто)
Изида (зачеркнуто)
Гроссман
Федор
ДАГАР
Космический Разум
Два первых имени были фатально — крест на крест — зачеркнуты.
Яна все их запомнила, положила лист, как он лежал, отошла от стола и уселась в кресло для почетных гостей. Вряд ли они взяты из именного указателя к «Книге судеб», размышляла она.
Шеф, обедавший на этот раз в городе, прибыл через сорок минут. Яна вспорхнула с кресла и бросилась ему навстречу.
— Шеф, умоляю, простите…
— Брось, пудинг был никуда не годным. — Шеф подумал, что Яна извиняется за попытку испортить ему обед.
— Я не за пудинг, — возразила она, — я за тот листочек, что лежит у вас на столе. Вас долго не было, я не удержалась и подсмотрела.
Шеф сел за стол, поднял листок и понюхал.
— Ты взяла его, как только вошла в кабинет. Запах твоих духов уже выветрился.
Яна понюхала руки.
— Не пахнут. А если бы пахли, то запах на бумаге остался бы до завтра. Я пользуюсь приличной парфюмерией, шеф.
— Зачем тогда признавалась? — Шеф поднес бумагу ближе к свету. — Следов вроде нет… Я бы не догадался, что ты его брала.
— Призналась, потому что хочу узнать, что означает этот список.
— Тебя интересует, почему я вычеркнул Изиду и Брайта?
— Вы их не вычеркнули, а перечеркнули. Но в тупик меня поставили не они. Как эксперт по информационным технологиям я ответственно заявляю, что не существует такого критерия отбора, чтобы Федр и Космический Разум оказались в одном списке. Поэтому вот уже сорок минут я нахожусь в тупике. Выведите меня из него или увольте.
Шеф согнул из проволочки вопросительный знак.
— Кому достанется пятый робот?
— И кому же?
— Варианты написаны на листке.
Яна припомнила имена вероятных обладателей последнего робота и возразила:
— Космический Разум не соответствует вашему критерию отбора. Этот «кар-кар» не охотится за роботами, а управляет ими.
— Яна, поверь моему опыту: если за один край одеяла тащит ДАГАР, то в другой вцепился какой-нибудь неземной разум, назовем его Космическим.
— Вы верите, что он существует? — изумилась Яна.
— Только на бумаге, — и Шеф помахал листком, — как понятие, включающее в себя то, чего мы не знаем. Давай, докладывай. Быть может, выслушав тебя, я перечеркну и его.
— Ну, это вряд ли. У меня, например, рука бы не поднялась. Зато вот Гроссмана я бы обвела в кружок, потому что новости касаются в первую очередь его. Мне удалось найти имена инженеров из борисовского КБ. Кстати, КБ теперь называется отделом модернизации, и четырнадцать из пятнадцати инженеров бывшего КБ работают там. С этими четырнадцатью разговаривать бесполезно — подписка о неразглашении и все такое. Одного уволили, занимается теперь черной сборкой, и цены у него в два раза ниже, чем в салонах «Роботроникса». На компанию он зла не держит, но посплетничать о своей прежней работе совсем не против. Так вот, этот инженер — своего имени он просил не называть — рассказал историю…
— Даже мне?! — возмутился Шеф, — не называть даже мне?
— Его фамилия Коитос.
— Как? Коитус?!
— Именно этого он и боится. Все путают. Не коитус, а КоитОс.
— Ах, вот ты о чем… продолжай.
— Он рассказал жутко интригующую историю. Как вам известно, КБ Борисова поглощало уйму денег, поэтому Чандлер требовал либо закрыть конструкторское бюро, либо доказать, что оно приносит хоть какую-то пользу. Все считали, что Борисов конструирует роботов для «Дум-клуба». Но это, скорее всего, не так. Рогов сходил в клуб, измазал краской с дюжину роботов, чем бесспорно доказал, что все роботы там такие же тупые, как те, на чьей стороне воевал Ильинский. Спрашивается, зачем Борисову КБ? Чтобы выяснить это, в марте прошлого года к Борисову прилетал Гроссман. Борисов предоставил ему материалы исследований, чертежи, схемы… короче говоря, вручил ему средних размеров мешок с криталлозаписями и деталями нейросимуляторов. Гроссман изучил все это и написал разгромное заключение, — мол, все, что Борисов наизобретал не стоит и сотой части того, что было вложено в КБ. Он даже не постеснялся показать Борисову свое заключение. Борисов, как ни странно, развеселился и дал почитать гроссмановское сочинение инженерам КБ. А им было не до веселья, потому что, оказывается, Борисов и от них скрывал основную цель своих исследований, и они понимали, что после такого заключения их, скорее всего, разгонят — Борисов же не вечен — об этом они подозревали уже тогда, а сейчас нам это известно точно. Честно говоря, я восхищена Борисовым. Он сумел построить работу КБ таким образом, что каждый из инженеров был занят от звонка до звонка, но при этом каждый оставался в неведении относительно суммарного результата работы КБ. Теперь ясно, почему Гроссман так рвется заполучить робота целым и невредимым. Он понял, что Борисов обвел его вокруг пальца, что плоды многолетней работы КБ носятся сейчас по галактике и убивают людей. И убивают — это хорошо видно на примере Ильинского — с недюжинной сообразительностью. Фиш на обычных-то, сорокагра… сорокабалльных роботах собирается заработать полмиллиарда, что уж говорить о том, сколько стоят роботы с почти человеческим интеллектом. Наверное, Гроссману досталось от Чандлера за то его мартовское заключение, и он велел кибернетику, как вы — Ильинскому, без робота не возвращаться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});