Читать интересную книгу Умри завтра - Питер Джеймс

– Scheisse![42]

115

Медсестра втащила Кейтлин в маленькую раздевалку с рядами запертых металлических шкафчиков и одиноким больничным халатом, висевшим на вешалке.

– Раздевайся, – приказала она. – Одежду оставь в шкафчике номер четырнадцать. Я подожду. – И закрыла дверь.

Кейтлин смотрела на шкафчики дрожа, судорожно сглатывая. В замке шкафчика номер четырнадцать торчал ключ с резинкой, напомнив ей плавательный бассейн.

Плавать страшно. Не хочется терять почву под ногами. Сейчас она ее потеряла.

Голова закружилась, Кейтлин села, почти упала на жесткую скамейку, расчесывая живот. Навалилась усталость, тошнота, безнадежность. Только бы не тошнило. Только бы не чесалось. Только бы избавиться от страха.

Никогда в жизни так не боялась.

Комната как бы сдвигается, давит, ходит ходуном. Мысли тоже как калейдоскоп. Надо поторопиться, поймать, пока не исчезли. От нее что-то скрывают. Все. Даже мать. Что? Зачем? Почему? Что знают все, кроме нее? Какое они имеют право от нее что-то скрывать?

Кейтлин встала, стянула толстую куртку, снова села, не в силах выдержать кружения вокруг. В тело словно впились тысячи комаров.

– Пошла в задницу! – неожиданно громко выпалила она. – Проваливай, чертова боль!

Борясь с головокружением, она вновь поднялась, открыла шкафчик, собралась уже повесить куртку и замешкалась в нерешительности. Положила куртку на скамью и приоткрыла дверь. В коридоре никого не было.

Она неуверенно вышла, прикрыла за собой дверь, осторожно огляделась, пошла направо. Увидела дверь с табличкой: «Вход без стерильной одежды строго запрещен». Пришлось прищуриться, чтобы прочитать. Открыв дверь, спотыкаясь, направилась через узкую комнату без окон, похожую на хранилище медицинского оборудования. Там стояла стальная каталка на колесиках, на которую она наткнулась и больно ушибла бедро, а еще шкаф до потолка со стеклянными дверцами, забитый хирургическими инструментами, на полу баллоны с кислородом, разнообразная электронная аппаратура. В дальнем конце комнаты находилась дверь с круглым окошечком вроде иллюминатора. Кейтлин направилась к ней. Заглянула в окошечко и застыла.

В оборудованной по последнему слову техники операционной было полно людей в зеленых хирургических робах, эластичных шапочках, белых масках, в перчатках телесного цвета. Почти все стоят вокруг ослепительно освещенного стального стола, на котором лежит обнаженная девочка, которую, видно, готовят к операции. По собственному больничному опыту и любимым медицинским сериалам «Доктор Хаус» и «Анатомия страсти» Кейтлин узнала многие аппараты, подключенные к девочке. Эндотрахеальная дыхательная трубка, назогастральная трубка, центральный катетер в шее, подушечки кардиографа на груди, артериальные и периферийные капельницы, мониторы, измерители пульса и уровня кислорода, катетер в мочевом пузыре. Пожилой мужчина со скальпелем в руке разговаривал с мужчиной помоложе, чертя на теле линии пальцем в перчатке, явно указывая места и направление разрезов.

Хотя лицо девочки безжизненно, Кейтлин его сразу узнала. Это та самая румынская девочка с фотографии, которую детективы утром принесли к ним в дом. Девочка, которая, по словам немки, вчера погибла в автокатастрофе в Румынии.

Когда кто-то отошел от стола и стало лучше видно, Кейтлин присмотрелась в надежде найти на теле жертвы следы смертельной катастрофы. Как минимум синяки, ушибы, царапины. Но девочка попросту спала.

Кейтлин крепко зажмурилась, снова открыла глаза, стараясь сфокусировать взгляд. На теле никаких отметин не видно. В памяти вновь прокрутились слова суперинтендента.

Ее зовут Симона Иримия. Насколько нам известно, она пока жива-здорова. Ее нелегально привезли в Англию, чтобы убить и отдать вашей дочери печень.

Теперь ясно – он сказал правду. Врет немка. Врет мать. Девочку хотят убить. Может, уже убили.

Неожиданно за спиной прозвучал бешеный вопль:

– Что ты тут делаешь?!

Кейтлин оглянулась на грозно надвигавшуюся Драгуту, поспешно толкнула дверь, но она не открылась. Увидела ручку, дернула и ввалилась в операционную, кипя от гнева и ненависти к лицам в масках.

– Стойте! – прохрипела она, бросилась на ошарашенного хирурга, выхватила у него скальпель, чувствуя, как лезвие впивается в пальцы. – Сейчас же прекратите! Вы дьявол!

Стоя теперь близко к девочке, она за долю секунды окинула взглядом ее тело до последнего дюйма. Никаких признаков травм и ранений.

– Юная леди, прошу вас немедленно удалиться, – сказал пожилой мужчина бархатным голосом, несколько приглушенным маской. – Вы загрязняете операционную. Отдайте инструмент!

– Она еще жива?! – визгливо прокричала Кейтлин, вкладывая в вопль последние оставшиеся силы.

На плоском, вмонтированном в стену экране плыли неслышные волны. На мониторах поменьше, стоящих у головы девочки, мерцали какие-то знаки и цифры.

– Какое вам до этого дело, черт побери? – рявкнул хирург.

Остававшиеся на виду части его лица побагровели.

– Фактически очень большое, – ответила Кейтлин, тяжело дыша. – Я как бы должна получить ее печень.

Воцарилось молчание.

– Жива в данный момент, – с энтузиазмом подтвердил хирург помоложе, словно Кейтлин это и хотела услышать.

Она рванулась вперед, вцепилась в трубки капельниц, введенных в руку Симоны, и выдернула их, одним движением смела с груди подушечки. Хирург схватил ее за плечи:

– Ты с ума сошла, девочка?

В ответ Кейтлин крепко укусила его за руку. Он вскрикнул от боли, она вырвалась, развернулась на месте, заглядывая в округлившиеся глаза над масками. Увидела шагнувшую к ней медсестру, взмахнула скальпелем, как кинжалом, бесстрашно угрожая всем и каждому.

– Снимите ее со стола! – приказала она севшим от волнения голосом. – Сейчас же снимите ее со стола!

Операционная бригада застыла на месте. И только здоровенная медсестра протолкнулась к Кейтлин, схватила за свободную руку, дернула с такой силой, что та едва не упала, и потащила к двери. Кейтлин сопротивлялась как могла, но кроссовки скользили по кафелю.

– Пусти, гадина, корова драная! – прошипела она.

Медсестра остановилась, толкнула дверь, снова дернула за руку. Кейтлин споткнулась, выбросила вперед руку со скальпелем, чтобы смягчить падение, и лезвие вонзилось в скулу женщины, задев глаз и переносицу. Драгута, дико завопив, закрыла лицо руками. Во все стороны брызнула кровь. Она завертелась, воя, как привидение, и все бросились к ней на помощь.

В суматохе никто не обратил внимания на Кейтлин, которая заковыляла прочь.

116

Марлен Хартман быстро шагала по кафельному коридору. От визга и криков привычное железное самообладание рассыпалось на куски. Заметив, как из операционной кто-то вышел, она побежала. Бурей промчалась через подсобку и увидела свою операционную бригаду, отчаянно старавшуюся удержать могучую медсестру, по лицу которой текла кровь, сплошь заливая белую робу. Драгута боролась яростно, с истерическим визгом, брызгая кровью. С ней сражались сэр Роджер Сириус, два младших хирурга, анестезиолог и операционные сестры. Симона лежала на операционном столе, а вокруг нее валялись провода и трубки.

– Gottverdammt,[43] что происходит?

– Девчонка свихнулась, – пропыхтел Сириус.

Больше он ничего сказать не успел – мясистый кулак Драгуты врезался ему в челюсть. Хирург отлетел назад, рухнул на кафельный пол. Марлен подскочила к нему, помогла подняться.

– Здесь полицейский вертолет! – заорала она. – Немедленно сворачиваемся! Возьмите себя в руки! Понятно?

Драгута упала, увлекая за собой членов бригады.

– Я ослепла! – вопила она по-румынски. – Помоги мне, Боже, я ослепла!

– Дайте ей успокоительное, – приказала Марлен. – Рот заткните. Живее!

Младший анестезиолог схватил шприц, пошарил на столике, нашел ампулу.

– Надо везти ее в глазную больницу, – сказала операционная сестра.

– Где маленькая англичанка? Где Кейтлин? – спросила Марлен и, увидев уставившиеся на нее озадаченные, непонимающие глаза, закричала: – Где она?!

117

До полусмерти замерзшая Кейтлин, чувствуя на лице ледяную морось, натыкалась на стены, едва не падая. Трудно передвигать ноги. Приходится подтаскивать сперва одну, потом другую. Она уже почти добралась до стоянки с выстроившимися в ряд автомобилями, но споткнулась на клумбе. Болтающиеся на проводе наушники бьют по колену. Зуд страшный.

Все на меня рассердятся. Мама. Люк. Папа. Бабушка. Черт, все на меня рассердятся. Черт. Рассердятся.

Над головой жуткий треск. Она подняла глаза. В нескольких футах над ней висит сине-желтый вертолет, как гигантское насекомое-мутант. На боку надпись: «Полиция».