Читать интересную книгу Современный чехословацкий детектив [Антология. 1982 г.] - Эдуард Фикер

За пианино, втиснутым под скос потолка, сидела стройная дама с седеющими коротко подстриженными волосами, пани Шустрова, и играла песни Шуберта в переложении для фортепиано. Хорошо настроенный инструмент звучал прекрасно, а исполнение было не по-женски точное, суховатое. Белая свободная блуза на пани Шустровой колебалась в ритм движениям рук. Плечи ее то подымались, то опускались.

Пан Матейка сидел в кресле у открытого окна (огромного, почти до пола окна, пробитого в скате крыши) и курил сигару. Невидимые воздушные потоки закручивали дым спиралями и уносили в окно. Напротив, у овального стола, со склоненной головой и закрытыми глазами сидел доктор Камил Чернох, в прошлом учитель гимназии в Мезиборжи, ныне пенсионер, директор музея в опольненском замке. То ли он сосредоточенно слушал, то ли уснул. Скорее второе, потому что сигарета у него в руке погасла (к счастью!), и на полу около кресла лежала кучка пепла. Марта Шустрова кончила играть, вздохнула и энергично повернулась.

— Отлично! — воскликнул Войтех Матейка и зааплодировал.

Доктор Чернох вздрогнул, выронил сигарету и стал похлопывать пальцами одной руки по ладони другой.

Матейка налил в хрустальные бокалы красного вина.

— Ваше здоровье, Марта, — сказал он тихо. — Если бы не вы, в Опольне было бы пусто!

— Если бы не вы, Войтех! — ответила она, пригубила вино, и ее темные глаза заблестели (возможно, от вина, а может, игра света или какая-то тайная мысль). — Без вас Опольну невозможно представить ни сейчас, ни через сто лет.

— Верно, — согласился доктор Чернох. — Даже когда забудется все-все. И неудачники вроде Рамбоусека.

— Неудачники? — переспросила Марта. — Неужели еще кто-нибудь…

— Да нет. — Доктор Чернох махнул рукой. — Никто. Тронутый старикашка дерзнул посягнуть на искусство! А безрассудная, невежественная молодежь вознесла его до небес. Низкопоклонники! Льстецы! Чтобы прославиться, превозносили этого олуха сапожника!

— Пан доктор, ну зачем вы так, — заговорила она, — о мертвых плохо не говорят…

— О Рамбоусеке нужно так говорить, — отрезал доктор Чернох.

Войтех Матейка тихо засмеялся. Марта удивленно взглянула на него.

— Вы же не знаете. — Он закивал головой. — Марта, я вам кое-что расскажу, открою секрет, почему Камил так не любил Рамбоусека. Тут две причины, Марта… Во-первых, когда мой друг Камил Чернох уехал учиться, наш общий друг Болеслав Рамбоусек отбил у него девушку. И женился на ней. Я не смог этому воспрепятствовать, Марта. А во-вторых, на последнюю выставку в Праге Рамбоусек послал нелепое страшилище, невероятно похожее на Камила. — Он снова тихо рассмеялся.

Доктор Чернох покраснел.

— Надеюсь, вы не верите этому.

— Насчет девушки?

— Нет. Насчет страшилища.

— Почти поверила, пан доктор.

— Какая нелепость!

— Давайте выпьем и не будем ссориться! — воскликнул Войтех Матейка. — Марта права. Помянем его!

Зазвонил телефон. Войтех Матейка поднялся, прошел в другой конец мастерской к рабочему столу — там среди ваз с кистями, полупустых тюбиков, бутылок с разбавителями и прочих атрибутов его профессии скрывался аппарат.

— Матейка… Да. Я слушаю.

Он долго молча слушал; доктор Чернох наклонился к Марте Шустровой:

— Когда будет следующий концерт — ваш и пани Калабовой?

— Наверно, в октябре. Когда у нее поубавится работы.

— Мы все ждем с нетерпением.

— Пан доктор, это скорее дружеские вечера, а не концерты.

Чернох покачал головой.

— А мне, пожалуй, пора. Вы, наверное…

— Мы пойдем вместе, пан доктор.

— Нет, нет. Вы знаете, Войтех… Вы единственная. Ваш муж был достойный, редкий человек. Мы все весьма уважали его. Но Войтех вас боготворит, — настойчиво шептал он. — И вы тоже хорошо к нему относитесь. Вы должны выслушать его. Хотя бы раз… Когда-нибудь… Сегодня…

Она улыбнулась печально.

— Мы пойдем вместе, пан доктор. Об этом когда-нибудь потом.

Он замахал обеими руками и взял сигарету.

— У меня гости, — говорил Матейка в трубку. — Доктор Чернох. Пани Шустрова. Ну конечно, да. Она играет нам.

— Гости уходят, — громко произнес Чернох и поднялся.

— Хорошо, через полчаса. Позвоните. Спасибо. — И положил трубку. Кашлянул. Словно задумался о чем-то. Он был бледен.

— Кто это? — поинтересовался доктор Чернох.

— Покупатель из Праги. Сын этого… как его, слесаря Краля. Он в Опольне проездом. Ночует здесь в гостинице, а утром уедет куда-то в Польшу. Хочет взглянуть на картины…

— Покупатель — прежде всего, — сказала Марта Шустрова. — Хотя бы и в полночь. Доброй ночи, Войтех. И поскорее ложитесь спать.

95

Стемнело. На пустынной опольненской площади вспыхнули голубоватым холодным светом фонари и осветили темные окна ресторана «Рыхта», в этот день не работавшего; ночные бабочки трепещущим роем мелькали в голубом сиянии фонарей, две кошки сиротливо пересекли площадь.

Спросить дорогу было не у кого, поэтому Экснер зашел в отделение, выпил стакан воды и узнал, что погребок при замке открыт до часу, — на случай, если он проголодается.

Он уже проголодался, но не мог сейчас задержаться. Поэтому выпил еще стакан воды да отломил у молодого вахмистра кусок хлеба с салом, который тот принес на дежурство.

По дороге он встретил моложавую стройную даму с коротко подстриженными волосами в сопровождении пожилого сгорбленного мужчины. Дама казалась старомодной, похожей на старую деву, и в то же время было в ней что-то привлекающее внимание, Экснер невольно остановился и проводил ее взглядом. Походка у нее была ровная, осанка прямая и свободная, движения рук спокойные, размеренные — здесь она казалась существом из другого мира.

Ее спутник опирался на палку.

Стукнули ворота, кто-то повернул ключ.

Перейдя через площадь, Экснер обнаружил, что ворота те самые, к которым он направлялся. Значит, женщина и мужчина вышли от художника Войтеха Матейки.

Что ж, пока все складывалось неплохо.

Он чиркнул спичкой, чтобы рассмотреть табличку на воротах.

ВОЙТЕХ МАТЕЙКА

художник

На первом этаже, в окне рядом с аркой, было темно. На втором тоже. Ворота на замке. Он нажал кнопку звонка.

Сверху, как в Судный день, раздался голос:

— Кто там?

— Из общественной безопасности.

Под аркой загорелся свет.

Послышались семенящие шаги.

— Кто это? — Открылся старинный зарешеченный глазок, и в нем Экснер увидел плешь и растрепанные седые волосы.

Уличный фонарь осветил побледневшее лицо маэстро Матейки; художник щурил глаза. После света под аркой он плохо видел в темноте.

— Кто это? — переспросил он.

— Доктор Экснер.

— Тот, что по профессии ботаник?

— Маэстро, — сказал капитан Экснер, зная, как принято обращаться к пожилому художнику, — я веду в этом городе следствие по делу о трагической гибели пана Рамбоусека. Я слышал, что вы были знакомы, и хотел бы поговорить с вами.

— Охотно помогу вам, — проговорил Войтех Матейка, поворачивая ключ. — Хотя, пан доктор, вы сыграли с нами такую шутку тогда, в канцелярии, что мне бы стоило умерить свое рвение. Прошу.

Он провел Экснера через арку, откуда был виден бетонированный двор, и по красной ковровой дорожке они поднялись в мастерскую.

На столе стояла открытая бутылка вина и три бокала.

— Только что я проводил гостей, — сказал Войтех Матейка, — вы, должно быть, встретили их.

— Да, — учтиво ответил капитан Экснер (в присутствии старого художника его манеры стали безукоризненны). — Я видел какую-то даму в сопровождении пожилого мужчины.

— Это пани Шустрова, — пояснил Войтех Матейка. — Вдова. Учительница музыки. Мы частенько собираемся, беседуем, она играет на пианино. А ее спутник — доктор Чернох. Директор здешнего музея. — Он принес чистый бокал и налил Экснеру. — Если не откажетесь… Ваше здоровье.

Они выпили, и капитан Экснер сел.

Матейка оперся локтями о ручки кресла и начал постукивать своими короткими пальцами друг о друга.

— Ну, пан… пан капитан… Чем я могу вам помочь?

— Не знаю, — чистосердечно ответил Экснер, — может, каким-нибудь наблюдением, замечанием.

— Боюсь, от меня, человека пожилого, вы не дождетесь метких замечаний. Не говоря уж о наблюдениях. — Он махнул рукой и тихо засмеялся. — Кто же вам посоветовал прийти ко мне?

— Не помню. — Экснер лгал с ледяным спокойствием. — Кто-то из замка. Вы даже не представляете, со сколькими людьми я сегодня говорил, — добавил он.

— Отчего же, вполне представляю, — возразил Войтех Матейка. — Я слышал, посадили молодого Коларжа.

— Да, он арестован, — подтвердил капитан Экснер несколько хмуро, но с явным удовлетворением. — Однако мы обязаны проверить все обстоятельства дела. А вы, вы, говорят, относились к числу друзей пана Рамбоусека. К числу его доброжелателей.