Как мы убедились, Лаврентий Павлович и его люди начали заботиться об участниках атомного проекта еще до того, как он единолично возглавил его в конце 1944 года. С одной стороны, Берия создавал ученым все условия для работы, обеспечивал максимально возможный комфорт, предоставлял всю необходимую информацию. Но, с другой стороны, Берия постоянно держал под колпаком не только основных участников проекта, но и их родственников и знакомых. В этом было и свое преимущество. На время работы над бомбой все они имели гарантии от преследований карательных органов. Однако ученые прекрасно понимали, что в случае неудачи гнев Сталина обрушится не только на них, но и на их родственников. И это побуждало отдавать все силы делу сотворения нового сверхоружия.
В письме Курчатова от 29 сентября 1944 года говорилось о резкой нехватке урана, месторождения которого в СССР еще не были открыты. В результате для первых советских атомных бомб пришлось использовать трофейный германский уран, а также сырье, добывавшееся в Саксонии, чешских Судетах и в Родопских горах в Болгарии. Но Берия сразу же позаботился о более доступных и более секретных источниках урана. При Совмине было создано главное управление, занимавшееся поиском и обогащением урановых руд. Как вспоминал научный руководитель комиссии по атомному сырью и начальник занимавшегося ураном сверхсекретного спецсектора № 6 Всесоюзного института минерального сырья профессор Михаил Николаевич Альтгаузен, как-то раз в 1945-м он и другие геологи — специалисты по урану были вызваны на совещание к Берии: «Мы привезли с собой образцы урановых руд, разложили у него на столе. И тут же услышали грязный мат — это помощники наркома были недовольны, что образцами поцарапали стол.
Сам Берия был тактичен и внимателен. Обсуждали весь круг вопросов по разведке, добыче и переработке сырья. Совещание началось часов в 12 ночи, а закончилось к 6 утра (все чиновники подстраивались под ночной образ жизни Сталина. — Б. С.). Нам ни в чем не было отказа — рабочая сила появлялась по первому требованию, продукты и снаряжение выдавались вне очереди. Командировочные, например, нам платили в четыре раза больше, чем другим геологам».
На некоторых урановых рудниках, где руды были особенно концентрированные, а потому опасность заболеть лучевой болезнью — чрезвычайно велика, работали заключенные. Бывший шофер рудника Бутыгичаг на Колыме Петр Хмельницкий вспоминает: «Я работал бесконвойным водителем под номером «3-2-989». Из моей тысячи (номерных «врагов народа» под литером 3–2) за одну зиму 1952 года в живых осталось 36 человек. Умирали от голода, холода, непосильной работы, переоблучения. Если проехать через перевал с символическим названием Подумай, на горном хребте Шайтан встретится самое большое лагерное захоронение, человеческие останки из которого растаскивают звери. Местами дорога изобилует людскими черепами, как яичной скорлупой».
Но на отечественных месторождениях уран стали добывать только в последние годы руководства Берии атомным проектом. Пока же вернемся к истокам «советского Манхэттена».
28 февраля 1945 года за подписью главы НКГБ Меркулова на стол Берии легла докладная записка о ходе работ по созданию атомной бомбы в США, которую Лаврентий Павлович в своей резолюции оценил как «важное». В документе подчеркивалось: «Проведенные силами ведущих научных работников Англии и США исследовательские работы по использованию внутриатомной энергии для создания атомной бомбы показали, что этот вид оружия следует считать практически осуществимым и проблема ее разработки сводится в настоящее время к двум основным задачам:
Производство необходимого количества расщепляемых элементов — урана-235 и плутония.
Конструктивная разработка приведения в действие бомбы».
Теперь Берия занимался главным образом атомными делами. Генерал Петр Семенович Мотинов, доставивший в Москву из Канады образцы урана, полученные от советского агента, физика Аллана Нана Мэя, вспоминал: «На аэродроме меня встречал сам Директор (глава армейской разведки генерал-полковник Ф.Ф. Кузнецов. — Б. С.). С большими предосторожностями я достал из-за пояса драгоценную ампулу с ураном и вручил ее Директору. Он немедля отправился к черной машине, которая стояла тут же, на аэродроме, и передал ампулу в машину.
— А кто там был? — спросил я потом Директора.
— Это Берия, — прошептал Директор.
Через четыре дня появилось сообщение, что Берия стал маршалом. Возмущению фронтовиков не было предела, но протестовали все шепотом».
Ну, рядовым солдатом, думаю, было все равно, кого Сталин решил произвести в маршалы, — Жукова, Берию или Мерецкова, которого, как и Ванникова, Лаврентий Павлович допрашивал «с пристрастием» летом 1941-го. А вот генералам и маршалам, наверное, было обидно, что одинаковую с ними форму и звание носят генералы, а теперь вот и маршал карательного ведомства, не нюхавшие пороха.
Основная информация по атомной бомбе поступила от талантливого немецкого физика Клауса Фукса, придерживавшегося левых убеждений и работавшего на Москву по идейным соображениям. Фукс передал схему американского атомного устройства, которое тщательно скопировали советские ученые. Сталин категорически запретил им заниматься здесь какой-либо самодеятельностью, а то вдруг не взорвется. И Берия неукоснительно следил, чтобы академики не слишком погружались в эмпиреи, а если и вносили какие-то улучшения, то только в рамках основной схемы, заданной американским атомным проектом. В целом ряд частных решений советских ученых, использованных при создании «изделия», оказался проще и рациональнее, чем у их американских коллег. Но это находит свое объяснение. Американцы были первопроходцами, им приходилось действовать методом проб и ошибок. Наши же ученые уже знали путь, пройденный Оппенгеймером и его сотрудниками, и могли спокойно искать оптимальное решение, имея в запасе одно, успешно осуществленное.
Вот, например, как отозвался Курчатов о полученном от Фукса описании метода приведения в действие атомной бомбы (в заключении о присланных разведывательных материалах от 5 марта и 6 апреля 1945 года): «Материал представляет большой интерес: в нем наряду с разрабатываемыми методами и схемами указаны возможности, которые до сих пор у нас не рассматривались. К ним относится… применение «взрыва внутрь» для приведения бомбы в действие…
Изложен метод приведения бомбы в действие «взрывом внутрь» (implosion method), о котором мы узнали совсем недавно и работу над которым только еще начинаем. Однако уже сейчас нам стали ясными все его преимущества перед методом встречного выстрела…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});