это чувство не было взаимным.
Тиберию шел тогда 31-й год, Юлии Старшей было 28. По своему возрасту и своему положению они, казалось бы, прекрасно подходили друг другу, но чувства далеко не всегда подвластны расчету. Как пишет Светоний Транквилл, «об Агриппине он [Тиберий] тосковал и после развода; и когда раз случилось ему ее встретить, он проводил ее таким взглядом, долгим и полным слез, что были приняты меры, чтобы она больше никогда не попадалась на глаза». Брак Юлии и Тиберия затевался Октавианом Августом и Ливией, видимо, из самых лучших побуждений, но их ничем не ограниченная воля и власть ломала судьбы не только чужих, но и близких им людей.
Тиберий переживал расставание с Випсанией Агриппиной и не очень искал близости с Юлией, тем не менее и с ней он поначалу жил в ладу, но когда у них родился сын и умер в младенческом возрасте, их отношения испортились, и Тиберий даже спал отдельно. Пройдут годы, через 25 лет Тиберий сам станет императором и будет править до глубокой старости, ему будет чужда излишняя любовь к лести, но на монетах, статуях, барельефах всегда и везде его будут изображать тридцатилетним мужчиной. Почему? Античные авторы об этом не сообщают. Нам же остается предположить, что он просто хотел видеть себя и помнить таким, каким расстался со своей любимой Випсанией Агриппиной. Это всего лишь предположение, но так могло быть.
После женитьбы на Юлии Тиберий, и до того уже имевший высшую после Октавиана Августа военную власть в империи, стал рассматриваться как будущий наследник. Этому весьма способствовали успехи его походов и авторитет в войсках.
Довольный Октавиан Август продолжал осыпать Тиберия почестями. В 13 году до нашей эры, в возрасте всего лишь тридцати лет Тиберий был удостоен звания консула, а с 12 года до нашей эры, после женитьбы на Юлии Старшей, Тиберию был предоставлен «империум» — высшая военная власть. Такая же власть была одновременно предоставлена и его родному брату Друзу Старшему. Оба брата стали практически соправителями Октавиана.
После полного усмирения альпийских племен ретов и винделиков Друз Старший начал завоевание германских земель за Рейном, а победоносная римская армия, возглавляемая Тиберием, вторглась в Паннонию. Книг римских авторов, подробно повествующих об этой войне, не сохранилось, — остались лишь отдельные отрывки и небольшие упоминания, но археологические раскопки показывают, что боевые действия велись с размахом. Тиберий проявил себя как один из лучших полководцев империи. Перед этим над паннонцами одержали ряд побед Тит Виний Руф и Публий Кокцей Нерва, паннонцев пытались покорить Марк Випсаний Агриппа, затем Марк Виниций, достигшие определенных успехов, однако завершил завоевание Паннонии именно Тиберий. Местные племена сопротивлялись отчаянно, но лучше обученные и лучше вооруженные римляне побеждали. К 10 году до нашей эры сопротивление паннонских племен было сломлено и Паннония стала римской провинцией.
В 9 году до нашей эры во время похода у берегов Эльбы Друз Старший неудачно упал с лошади и через месяц умер. Если смерть брата, с которым они всегда действовали в согласии, и была для Тиберия прискорбным событием, то его собственная власть в государстве от этого только услилилась. После торжественных похорон Друза Старшего Октавиан Август поручил завершить начатое Друзом завоевание Германии Тиберию.
Тиберий начал последовательно и методично теснить германцев. Как пишет Светоний Транквилл, он захватил тогда сорок тысяч пленных, «переселил их в Галлию и отвел им землю возле берега Рейна».
В январе 7 года до нашей эры Рим праздновал триумф Тиберия над сигамбрами — одним из самых многочисленных и воинственных племен Германии. Тогда же Тиберий был во второй раз избран консулом.
Одержав победу над сигамбрами и закрепив успехи римского оружия в Германии, Тиберий вновь возглавил римские войска на Балканах. К 6 году до нашей эры он разгромил племена бревков и далматов, которые ранее пытались оказать помощь паннонцам. В результате этого с 6 года до нашей эры еще одной римской провинцией стала Далмация. Как пишет Светоний Транквилл, «за эти победы он удостаивался триумфа и овации, а кроме того, был удостоен особых триумфальных украшений — новой награды, которая ранее никому не присваивалась».
Таланты Тиберия как полководца, его заслуги перед Римом были бесспорны, однако сказать, что римляне его любили, было бы неправильно. Причина была в особенностях его поведения. Ходил он, слегка нагнув голову, с суровым лицом и обычно молча, производя впечатление человека надменного. Людям это не нравилось, поэтому даже Октавиан Август не раз пытался оправдать его перед сенатом и народом, уверяя, что причиной этому является природа, а не нрав.
В 6 году до нашей эры, в разгаре славы, выбранный трибуном на следующие пять лет и тем самым получивший почти такую же власть, как Октавиан Август, Тиберий неожиданно решил удалиться от дел, уехав из Рима.
К этому времени он окончательно рассорился с женой, вновь начавшей встречаться со своим любовником Семпронием Гракхом, которого она завела, еще будучи замужем за Агриппой. Но отъезд Тиберия из Рима был связан еще и с тем, а может быть, и прежде всего с тем, что вот-вот должны были достичь совершеннолетия родные внуки Октавиана Августа — Гай Цезарь и Луций Цезарь. Если бы у Тиберия и Юлии Старшей были сыновья, его династическое положение оставалось бы прочным. Теперь же Тиберий боялся, что Октавиан может счесть его угрозой для своих подросших к тому времени внуков (об этом говорил позднее и сам Тиберий). Мать и отчим возражали, однако Тиберий добился разрешения на отъезд и отправился на остров Родос. Красота этого острова привлекла его еще тогда, когда он побывал там, возвращаясь из похода в Армению. Возможно, Тиберий выбрал себе в качестве мест уединения Родос еще и потому, что в свое время, когда Октавиан Август стал выдвигать на роль своего преемника Клавдия Марцелла, сюда, на Родос, «чтобы своим присутствием не умалять его значения», перебрался ближайший соратник Октавиана — Марк Випсаний Агриппа. Надеялся ли Тиберий вернуться обратно, как некогда вернулся с Родоса Агриппа? Да, безусловно, надеялся, — об этом свидетельствуют многие его последующие действия, но тогда, уезжая на Родос, Тиберий стремился подчеркнуть, что совсем не претендует на власть и хочет переждать здесь неблагоприятные для себя времена. С ним в эту добровольную ссылку отправился и один из его боевых товарищей — сенатор Луцилий Лонг, с которым они на всю жизнь остались друзьями.