25
Саид шел по пляжу возле собственной виллы и наблюдал, как белые пузырьки волн поглощают песок. Он уехал с праздника даже не попрощавшись с гостями. Просто исчез. Завтра отец будет кричать, но сейчас это волновало Саида меньше всего. Мысли были только об одном: а вдруг она не придет? Но даже если так, то он поймет, возможно, еще не время. Вернее, этому не должно прийти время вообще. Аллах обязательно накажет и будет прав. Умом Саид все понимал, но в глубине души хотел видеть хайяти здесь. Сегодня. Она должна прийти – она обещала.
Время длилось бесконечно долго. Прошло уже два часа, а Вирджинии все не было. Но он продолжал ждать ее на берегу залива. Солнце уже садилось, еще чуть-чуть, и ночь накроет землю. Саид посмотрел в сторону дороги, которую не было видно за желтыми песками. Его дом находился в тихом и безлюдном месте, вдали от городского шума и длинной магистрали. Если Вирджиния придет, ей придется пройтись по песку. Он улыбнулся, вспомнив их разговор на Бали возле озера. Она спрашивала его про змей, и он ответил положительно, специально пугая ее. На самом деле он ни разу не видел их здесь.
– На все воля Аллаха, – прошептал он, думая о том, что если Вирджиния не придет, то так велел ей Бог. Или он старается уберечь от тяжкого греха его самого?..
Саид вновь посмотрел в сторону дороги и снова произнес имя Аллаха, как вдруг отчетливо разглядел Вирджинию во всем черном среди золотых песков. Девушка сначала бежала, потом остановилась, сняла босоножки и босыми ногами ступала по теплому песку.
Она шла ему навстречу, а хотелось лететь. Жуткие пробки в Дубае заставили ее нервничать: она не любила опаздывать. Находясь в такси, она вновь и вновь прокручивала минуты встречи на празднике, признание, которое сама озвучила вслух. За два часа можно передумать, но любовь не дала ей этого сделать.
Сейчас она шла к мужчине, которого желала больше всего на свете. Разве можно передумать за два часа? Не хватит жизни на это.
При виде Саида дыхание участилось, сердце заколотилось сильнее. Да, Вирджиния волновалась. Сильно. Казалось, что она опять идет к мужчине в первый раз, как несколько лет назад в гостиницу Ливерпуля. Жаль, что тогда она шла не к нему. Простит ли он ей такое? У него нет выбора, она отдает ему свою любовь, а это гораздо важнее невинности.
Наконец она оказалась рядом, но боялась посмотреть ему в глаза. Саид опустил черную ткань никаба и увидел ее лицо полностью: глаза опущены, а губы слегка приоткрыты. Он пальцем провел по ним, ощущая их мягкость. Желание обладать этой девушкой возросло в миллионы раз. Хотелось взять ее на руки, отнести в дом, положить на кровать и целовать каждый миллиметр ее тела. Долго… Почему тайное и запретное всегда хочется смаковать дольше? Возможно, потому, что такое бывает раз в жизни. Хочется насытиться и больше никогда этого не хотеть. Но не хотеть эту девушку невозможно, она – наваждение на всю жизнь.
Вирджиния подняла глаза на него. Взгляд нежный, как прикосновение легкого перышка к коже, но в то же время в глазах горел огонь. Или это отражение кульминации заката? Солнце уже уходило за горизонт, освещая красным светом напоследок путь, чтобы встретить их завтра утренними лучами.
– Ты не передумала, – прошептал он.
Теперь нет дороги назад. Можно двигаться только вперед, в неизвестность.
– Я никогда не передумаю. – Ее ответ заставил взять ее руку в свою и потянуть туда, где она уже точно не передумает.
Вирджиния шла за ним, ступая босыми ногами по теплому песку, путаясь в длинной абайе. Саид внезапно остановился и подхватил ее на руки. Вирджиния расслабилась и с упоением вдохнула его запах, знакомый до боли и теперь любимый на всю жизнь.
Саид занес ее в свою спальню и опустил на ноги. Волнение Вирджинии усилилось. Но вот губы Саида ласково коснулись ее губ, и легкая волна возбуждения прошла по всему телу. Как долго она мечтала об этом. И как боязно стало… Как в первый раз.
– Хайяти, любимая, – прошептал он и помог освободить ей волосы от никаба. Они каскадом упали на плечи, и он пропустил сквозь пальцы медово-карамельные пряди, ощущая их шелковистость. На девушке были надеты серьги, что он подарил, в приглушенном освещении камни слегка играли небесным цветом. Значит, на ее шее то самое ожерелье из сапфиров. Сегодня оно будет особенно красиво выглядеть на ней.
Волнение. Слегка сбитое дыхание и отчетливый стук сердца.
Вирджиния рукой коснулась выреза на его рубашке, пальцами проникла вглубь и притронулась к теплой обнаженной коже. Хотелось прикоснуться к ней губами, но это неправильно, и она лишь провела пальцами по его шее, поднимаясь к губам и касаясь их.
– Сюда может кто-нибудь прийти?
– Никто. – Он поцеловал ее пальцы, боясь разорвать зрительный контакт. Вирджиния волновалась, он это чувствовал. – Все на празднике, им не до нас.
Вирджиния расслабленно выдохнула, закрывая глаза и отдавая себя во власть неземной любви.
Мобильный телефон выпал из ее рук, но она даже не обратила на это внимания. Сложно сконцентрироваться на чем-либо, кроме запретных поцелуев, легких прикосновений, кроме самого страшного запрета в их мире.
– Я люблю тебя…
Он не дал ей договорить: поцеловав губы, плавно перешел к ушку, заставляя мысли рассеяться и забыть обо всем и всех. Здесь только он и она… Еще Бог. Саид прошептал имя Аллаха, рукой расстегивая пуговицы на абайе. Вирджиния распахнула глаза, встречаясь с ним взглядом и чувствуя, как его пальцы опускают черную ткань, оголяя ее плечи и открывая вид на его подарок. Вирджиния затаила дыхание. Стоять перед ним так, в одной тонкой шелковой сорочке, почти что голой… Она даже не поняла, в какой момент черная ткань легла к ее ногам. И как ее пальцы снова оказались на его груди, медленно расстегивая каждую пуговицу на рубашке. Медленно, наслаждаясь тем, как тяжело опускается и поднимается его грудь. Он сам помог ей скинуть рубашку, и она наконец губами коснулась его твердой груди, покрытой черными завитками волос. Вспомнился Бали, когда она, почувствовав себя лучше, вышла во двор. Раскинув руки в стороны, она