Если она попросит остановиться, я ведь не смогу…..
Я настолько до нее голодный, что мне страшно от того, что не смогу быть нежным и аккуратным, когда это будет необходимо.
Руки, как у алкоголика дрожат.
Хочется выть от того какая она красивая: соски словно горошинки маленькие, призывно торчат. Невинность заводит, жар ее кожи передает всю остроту чувств.
Наклоняюсь и провожу носом между ложбинкой грудей, наслаждаясь чистотой Айлин.
Переключаясь на соски, слегка втягиваю в себя, прикусываю, хочу реакции. Айлин почти сразу же выгибается навстречу, зализываю места укуса:
— Айлин ты моя любимая девочка, — накрываю ладонями грудь, наслаждаюсь мурашками, которыми управляю сегодня я, прошу:
— Закрой глаза, расслабься, все будет хорошо, — она откидывает голову, отдается мне.
Не могу оторваться, играю ее сосками, оттягивая их губами, играю с твёрдыми горошинами, моя девочка стонет, член наливается еще больше, пульсируя, упирается ей в промежность.
Подавляю острое желание войти в нее сразу без подготовки, веду губами по животу, открываю ее для себя, наслаждаясь какая она нежно-розовая.
Ее никто кроме меня там не трогал, а значит ее наслаждение это моя первоочередная задача. Хочу минимизировать болезненные ощущения, которые будут по-любому.
Наклоняюсь и целую ее нежные лепестки, всасываю пульсирующую горошину. Айлин часто дышит, глотает стоны.
— Айлин не сдерживайся, — она делает вдох, я же слегка прикусываю чувствительные участки, она выгибает спину, сжимает ноги.
Музыка ее стонов будоражит сознание, мое дикое и неуправляемое желание скатывается вдоль позвоночника ниже.
Всасывая ее соки в себя, нежно трогаю пальцами промежность, проникаю внутрь.
Меня кидает в пот, она очень узкая.
Она холодными ладонями сжимает мои волосы, тянет на себя, напрягает мышцы лона.
Это настолько интимно, что я сам на краю пропасти вместе с ней.
Стоны становятся громче, я бью языком по горошинке, двигаю пальцем вдоль промежности, Айлин бесстыдно раздвигает ножки шире, требует большего.
— Кончай мне на язык, малышка, — ее мгновенно уносит, чувствую пульсацию на языке, не даю ей опомниться, впиваюсь в ее губы.
— Я аккуратно, Айлин, ничего не бойся, еще немного потяну тебя, у меня не самый комфортный размер для первого раза, — добавляю второй палец, Айлин морщится, убираю палец, оставляя один.
То как малышка трепещет в моих руках, заводит, я слежу за реакцией одновременно борясь с собственными инстинктами в виде дикого желания растерзать ее. Она ведь позволит, будет терпеть. Снова проникаю одним пальцем в нее, плавно вожу туда-сюда, стараюсь разработать ее насколько возможно, большим пальцем надавливая на горошину
— Егооор, я…
— Что, Айлин…? — замедляю движения, мое сердце стучит где-то в висках, тело горит, — остановиться?
— Нееет, — приподнимаю бедра выше для удобного проникновения.
Целую ее медленно, нежно лаская ее губы, одновременно с языком, направляю член, мягко упираюсь в нежные лепестки.
Закрываю глаза, Айлин напрягается, как будто перестает дышать. Протискиваюсь дальше, не прекращаю ее целовать.
Упираюсь в препятствие, делаю вдох, как все это выдержать и не налажать? Гребаный ад?! Как?
Глубокий толчок, Айлин сильно кусает мне нижнюю губу. Ловлю ее крик. Замираю, не двигаюсь.
Готов поклясться, что слышу стук своего сердца.
Она сильно сжимает мышцы, мне физически больно, она и без того тугая. Хочу закончить, не успев начать, потому что я боюсь начать движение и сделать больнее. Слизываю собственную кровь с нижней губы, ресницы Айлин мокрые.
Плачет…
Блядь…
Дышу…
Член протестует, держусь из последних сил, меня трясет, отстраняюсь, но Айлин тянет меня обратно
— Со мной все в порядке, — я по инерции двигаюсь глубже, она впивается ногтями в плечи. Терплю, набираю в легкие воздух.
Целую ее мокрые щеки, плавно вхожу до конца, останавливаюсь.
Снова плавный толчок, Айлин начинает метаться по кровати, терпит, давит в себе всхлипы.
Нет, так не пойдет.
Опускаюсь ниже, упираюсь руками по обе стороны от ее головы
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Айлин, впусти меня, не напрягай там мышцы, — никогда у меня не было так чувствительно, она часто дышит, я целую ее губы, жду, нахожусь в ней без движения, и это та еще пытка.
Возобновляю движения, когда ее немного отпускает, она расслабляет мышцы впуская меня, такая послушная.
Слишком медленно для моего удовольствия, но слишком быстро для нее для данном этапе.
Пусть пока будет так. Ловлю ее стоны, балансируя на грани оргазма. Пару толчков и меня срывает.
Выхожу из нее, кончаю на ее живот. Запрокидываю голову и часто дышу. Чистый кайф, падаю на нее, утыкаюсь носом, наслаждаясь тем, как она пальчиками перебирает мои волосы.
— Айлин как ты? — первый нарушаю тишину
— Мне хорошо…. - голос тихий
— Врушка моя мелкая, — целую ее висок, понимаю что ей было не так хорошо, как мне, — в следующий раз будет лучше, намного лучше, обещаю, — как бы мне не хотелось продолжить и начать по новой, но я же понимаю, что у нее там открытая рана, смотрю на свой член, встаю и иду в душ.
Быстро смываю с себя красные подтеки.
Смачиваю полотенце теплой водой, возвращаюсь, Айлин лежит натянув на себя одеяло. Стягиваю ее укрытие, аккуратно вытираю промежность. Убираю полотенце, ложусь рядом, обнимаю ее, она жмется ближе, накрываю нас одеялом.
Айлин первая засыпает на моем плече, а я еще долго лежу и смотрю на лицо своей принцессы, глажу ее лицо, убираю волосы, вдыхаю воздух помещения, который пропитался запахом прекрасного секса.
Глава 50
Айлин
Просыпаюсь я от звонка телефона. Не моего.
Егора рядом нет, но мне слышен его приглушенный голос в соседней комнате, он старается говорить не громко. Оборачиваюсь и медленно отодвигая штору, рассматриваю город с высоты птичьего полета сквозь панорамное остекление: за окном яркое солнце, город живет своей жизнью, внизу маленькие машины словно игрушечные, передвигаются по дорогам мегаполиса, создавая пробки и заторы.
Между ног саднит, воспоминания заставляют плотнее сжать колени.
Оказалось, что первая близость не такая радужная как ее описывают в любовных романах. У меня получилось по-другому. Было страшно и больно.
Думала ли я что это будет настолько неприятно?
Наверное, нет. Никогда еще эмоционально не было так.
Даже в самых сокровенных мечтах не могла представить, что это настолько чувственно и убийственно порочно.
Никогда еще собственные чувства не сжимали настолько сильно горло, будто удавкой, затягивая шею, отбирая возможность следующего вдоха.
Вспоминая сейчас свое волнение удивляюсь как удалось восстановить дыхание после того как потеряла такую возможность на несколько секунд. Казалось, что я задохнусь от охвативших меня ощущений.
Но даже несмотря на воспоминания, если я знала, что все будет так, все равно ни за что бы не отказалась, потому что мне понравился мой мужчина в моменты страсти: он не сдерживая себя целовал со всей страстью, требовательно и ненасытно. Ровно так как мне хотелось.
Я видела в нем желание и страсть. И я очень хотела, чтобы все произошло именно вчера. С Егором я чувствую себя защищенной. Он предупреждал, что будет больно. Испытав эту сладкую боль, я смогла немного расслабиться в умелых руках, потому что доверяю.
Особенно когда его губы целуют ниже, я с удовольствием окунаюсь в захлестывающий океан удовольствия, отпуская себя до конца, не стесняясь, без полумер, впитывая в себя каждый кусочек удовольствия.
И потом, Егор сказал, что будет лучше, и я ему верю. Понравилось, что он сумел обуздать страсть и не разозлился, когда я боялась. Наоборот он вел себя терпеливо, внимательно прислушиваясь ко мне. Его поцелуи могут поглощать страх и внутренние зажимы. В какой — то момент напряжение ушло, оставив после себя нежность. Он целовал мое лицо, обнимал, было настолько хорошо, что окунаясь в царство Морфея, запомнила его губы на коже.