твоей оболочке, я не смогу подчинить твою сущность. Мне с этим-то ничтожеством, - Вольдемар ткнул себя в грудь, - удалось справиться благодаря чистой случайности. Но ,имей ввиду, то, что я не могу подчинить твою волю, вовсе не значит, что я не смогу легко убить всех близких тебе существ. Так что, в твоих интересах сделать так, чтобы я скорее покинул этот мир.
- Для чего ты стремишься попасть в мой мир? – повторил последний вопрос Ворон.
- Мне нужно кое-что забрать. Тебя это никоим образом не касается, и на состоянии того мира никак не отразится. И более я тебе не собираюсь ничего доказывать, - Вольдемар будто бы прислушался к чему-то, происходящему вне подвала, и снова обратился к Ворону: - Нам необходимо спешить. Решайся, или я убью твоего детеныша!
- 45 -
А наверху в это время ветер вдруг стих, и воцарилась неожиданная тишина. Мир будто замер в преддверии надвигающегося катаклизма, коим представлялась поглотившая почти весь небосвод темная грозовая туча. Ни единый листочек не шевелился на кустах и деревьях, не слышно было щебетания птиц, и даже самая мелкая букашка поспешила забиться в первую попавшуюся щель.
И вот яркий всполох молнии, сопровождаемый громовым раскатом, оповестил о конце затишья. От ураганного порыва жалобно заскрипела и, переломившись сразу в двух местах, рухнула старая засохшая береза. Еще прошлой весной Баламут проделал в ее стволе несколько отверстий, чтобы набрать березового сока, а вот залепить их снова даже и не подумал. Так и высохло дерево из-за прихоти ничтожного человечишки. Однако продолжало стоять еще более года, с немым укором показывая окружающему миру свои голые засохшие ветви. Но наконец-то иссохшийся ствол сдался под порывом ураганного ветра и упал, промяв крышу и раскрошив лобовое стекло припаркованному рядом «БМВ».
Вокруг, словно непослушная детвора, сбежавшая из-под опеки бушевавшего в вышине ветра, пыльными облачками заплясали множество мелких вихрей, периодически разбиваясь о заборы и стены домов, и возникая вновь и вновь. Но вот грозный родитель, недовольно ворча раскатистым басом, принялся стегать их пока еще редкими, но крупными дождевыми каплями, заставляя быстро утихомириться.
Среди разыгравшихся неподвластных человеку сил в небо вдруг взмыла огромная черная птица и устремилась ввысь, словно желая слиться с грозовой тучей, став ее частью. Со стороны города наперерез черной птице неслась такая же белая. Ветер бросал ее из стороны в сторону, ломая белоснежные крылья, рвал оперение. Порой могло показаться, что белая птица вот-вот не выдержит и бесформенным комком устремится к земле. Но та продолжала упорно рваться к черному собрату. Черный ворон заметил подругу и рванулся к ней. Когда фантастических птиц разделяли уже считанные метры, прямо между ними ударил ослепительный разряд. Случись кому наблюдать за ними, тот, проморгавшись от яркой вспышки и увидев отсутствие в небе птиц, наверняка бы решил, что птицы убиты молнией, и их останки упали на землю.
- 46 -
Очнувшись, Карапет услышал чей-то надсадный хрип и почувствовал, что под ним шевелится диван. Вскочив, он принял боксерскую стойку и окинул взглядом комнату. Однако повергшего его здоровяка не увидел. В помещении не было вообще никого, если не считать хрипящего за диваном Баламута. Тот как раз кое- как выкарабкался наружу.
- Чего это было? – Вовчик обратил выпученные глаза на Карапета.
Но тут оба бандита обернулись, услышав непонятное урчание, и отступили перед выползающим из подвала медвежонком.
- Опять глюки, - авторитетно пояснил Баламут открывшему в изумлении рот Карапету.
Медвежонок, не глядя на братков и продолжая обиженно урчать, вышел из дома под шум усиливающегося дождя. Некоторое время он стоял под струями прохладной воды, затем, словно подстегнутый треском близко ударившей молнии, выбежал за калитку и резво понесся в сторону города. Уже пробегая по безлюдным из-за сильного ливня улицам слободы Ямской, вдруг остановился у одного из дворов, словно что-то почуяв, и утробно заревел. Над забором взметнулась еле различимая в сплошной пелене дождя тень, и рядом с медвежонком приземлился серый кот, шерсть которого каким-то образом оставалась сухой. Звери ткнулись носами, приветствуя друг друга, и далее продолжили бег вместе.
Лишь на берегу Оскольца, когда мишка пустился переправляться вброд, кот заскочил ему на спину. На территории парка они пробежали по безлюдным аллеям к домику администратора. Поднявшись под навес крыльца, медвежонок шумно отряхнулся и сел. Его очертания будто поплыли, меняя цвет и форму. И через несколько мгновений на крыльце сидел обнаженный мальчишка, на вид которому можно дать лет десять. Разумеется, это был выглядевший не по годам взрослым Егорка.
Осмотрев себя, Егорка недовольно нахмурился, тело его подернулось рябью, преобразовавшейся в легкие летние штанишки и белую футболку. На ногах появились сланцы. Удовлетворившись обновкой, парнишка решительно забарабанил кулачком в дверь.
- Егорка? – воззрился на гостя открывший дверь Митрич. – А я тебя ждал. Заходи. Ишь, как подрос за день-то.
- Заходи, - парнишка в свою очередь кивнул сидевшему на крыльце коту, после чего прошел сам и поздоровался: - Здравствуй, дядя Коля. А ты правда меня ждал?
- Конечно, ждал, малыш, - кивнул тот. – Когда тебя похитили прошлый раз, ты ведь пришел ко мне. Вот я и на этот раз ждал. Сейчас чайку с сушками сообразим.
Но прежде чем отправиться готовить чай, Митрич на всякий случай потрогал маечку на мальчишке, дабы убедиться, что та совершенно сухая. Шерсть у запрыгнувшего в кресло серого кота тоже выглядела сухой. Такое ощущение, будто эти двое явились не с улицы, где шумел сильный ливень.
- Ох, ты ж, - хлопнул себя по лбу старик, когда они уже хрустели сушками, прихлебывая горячим чаем, - надо же твоим родителям позвонить. Небось, извелись уже совсем.
- Их нет, - не по-детски вздохнул Егорка. – Они ушли в папин мир.