Читать интересную книгу Паутина преступлений. Тайна мистера Ридера (сборник) - Эдгар Уоллес

Мистер Ридер пожал протянутую руку и тут же уронил ее. Он ненавидел потные ладони. Насколько он помнил, с этим человеком они ни разу не встречались, однако тот совершенно точно его узнал. Незнакомец, словно прочитав его мысли, продолжил:

– Меня зовут Бакингем. Я раньше служил в отделе «Л». – Подавшись вперед, он доверительно спросил: – Вы когда-нибудь слышали подобную дрянь?

Последнее невежливое замечание явно относилось к концерту.

– Я бы не пришел, но моя девушка заставила меня. Интеллектуалка! – Он подмигнул. – Я вам ее представлю.

Он нырнул в толпу и вернулся, волоча за собой бледную девицу с длинным нездоровым лицом. Упомянутая интеллектуальность отчего-то не помешала ей приложиться к источнику вдохновения мистера Бакингема, поскольку ее глаза точно так же немного остекленели.

– Однажды я вернусь и встречусь с вами, – сказал Бакингем. – Не знаю, придется ли, но может статься, что да, и тогда у нас появится тема для разговора.

– Уверен, что так, – согласился мистер Ридер.

– Есть время быть заносчивым, и время проявлять скромность, – загадочно продолжил Бакингем. – Это все, что я могу сказать: есть время проявлять заносчивость, и время проявлять скромность.

Дельфийский Оракул не мог бы тягаться с ним в таинственности.

Секундой позже мистер Ридер увидел, как Бакингем говорит с щуплым невысоким человеком с крайне непривлекательным лицом. По всей видимости, к аудитории этот человек не принадлежал, поскольку позже мистер Ридер заметил его выходящим через главный вход.

– Кто это был? – спросил Ларри, когда новый знакомый ушел.

– Не имею ни малейшего понятия, – ответил Ридер, и Ларри засмеялся.

– По крайней мере, одно вас роднит, – сказал он. – Вы оба считаете классическую музыку дрянью. И я умываю руки в своих попытках вас просветить.

Мистер Ридер после концерта много извинялся. Он любил музыку, но только определенного рода. Он питал слабость к мелодиям, популярным лет двадцать пять назад, и смущенно признался, что время от времени напевает любимые песенки в ванной.

– Не то чтобы я умел петь…

– В этом я не сомневаюсь, – сказал Ларри.

Два дня спустя мистер Ридер снова увидел этих мужчин. На этот раз по северную сторону Вестминстерского моста. Прямо напротив Вестминстерского дворца образовалась автомобильная пробка. Там ремонтировали дорогу, и полицейские регулировщики сигналили транспорту выстроиться на одной полосе. Мистер Ридер ожидал возможности перейти дорогу и рассматривал проезжающие автомобили. Сказать, что он рассматривает их из праздности, означало бы погрешить против истины. Он никогда и ничего не изучал от скуки. Мистер Ридер заметил новый серый фургон и поглядел на водителя. Им оказался мужчина с неприятным лицом, которого он видел в баре Куинс-холла, а рядом с ним сидел Бакингем.

Никто из них не заметил мистера Ридера. По движению фургона он смог заключить, что внутри сокрыт довольно тяжелый груз: пружины скрипели, а напряжение мотора ощущалось почти физически.

Странно, подумал мистер Ридер, водители фургонов и их помощники редко выбирают концертные залы в качестве места встречи. С другой стороны, в жизни всегда много странного. К примеру, довольно забавная дружба, возникшая между ним и Ларри. Ридер был человеком незыблемой нравственности. За свою жизнь он не совершил ни единого поступка, который могли бы назвать безнравственным даже самые придирчивые моралисты. И он выбрал в качестве друга, единственного друга за всю жизнь, человека, который едва избежал тюремного заключения, который совершенно точно был грабителем и столь же несомненно владел большим состоянием, украденным им у группы лиц, которую мистер Ридер обязан был защищать.

Подобные мысли порой посещали мистера Дж. Г. Ридера в такие странные созерцательные моменты, как бритье или чистка зубов, но он не испытывал ни дурного предчувствия, ни раскаяния. Всех преступников он рассматривал так же, как вменяемый врач своих пациентов: они были для него созданиями, нуждавшимися в особом внимании, когда их охватывало безумие, и возвращавшимися в обычное общество, когда исцелялись.

А для исцеления, с точки зрения мистера Ридера, необходимо было подвергнуться особому лечению в Вормвуд Скраббс, Дартморе, Паркхерсте, Мэйдстоне или любой другой тюрьме, подходящей для лечения тех, кто страдал от нарушений (или являлся их причиной) общественного порядка.

На следующую встречу, состоявшуюся в воскресенье через неделю, Ларри явился с рассказом о приключении.

– Почитайте меня, как исправившегося вора, и славьте меня, как героя! – экстравагантно заявил он, вешая пальто. – Я спас от смерти попавшую в беду барышню! С тем редким присутствием здравого смысла, что свойственно всем О’Райанам, я сумел…

– То было не столько присутствие здравого смысла, сколько фонарь, – пробормотал мистер Ридер, – хотя, должен сказать, вы были… гм… быстры и… могу ли я сказать «сообразительны»? В данном случае «сообразительны» будет самым правильным словом.

Ларри уставился на него.

– Вы это видели? – спросил он.

– Я был заинтересованным зрителем, – сказал мистер Ридер. – Это случилось совсем рядом с моим кабинетом, и в тот момент я как раз смотрел в окно. Боюсь, я трачу слишком много времени, выглядывая из окна, но я нахожу движение по Уайтхолл крайне интересным. Автомобиль потерял управление и вильнул на тротуар. Он двигался с превышением скорости, и юная леди, полагаю, была бы серьезно травмирована, если бы вы не отдернули ее в сторону за миг до того, как машина врезалась в фонарный столб. Все было на волосок от трагедии. Я аплодировал вам, но беззвучно, поскольку правила кабинета требуют тишины. И все же я думаю, что фонарь в данном случае сыграл свою роль спасителя не хуже…

– Да, конечно, сыграл, но она могла пострадать. Вы ее видели? – восторженно осведомился Ларри. – Она прелестна! Боже, как она прелестна!

Мистер Ридер счел девушку интересной, о чем и сказал. Ларри фыркнул.

– Интересная? Она потрясающая! У нее тело и фигура ангела… и не говорите мне, что никогда не видели ангелов! И голос, как сладкий крем. А больше всего меня поразило то, что она беспокоилась, не пострадал ли я.

Мистер Ридер кивнул.

– Я видел ее. По правде говоря, я… э-э-э… довольно внимательно к ней присмотрелся. Я держу в столе маленький полевой бинокль и, боюсь, был излишне любознателен. Кто она?

Ларри покачал головой.

– Я не знаю. Я не спросил ее имени: она была очень расстроена случившимся и торопилась. Я видел, как она садится в явно дожидавшийся ее «роллс-ройс»…

– Да, – сказал мистер Ридер. – Я видел «роллс». Какая жалость!

– Да, очень жаль. Будь у меня хоть капля ума, я бы ей представился. Ведь наименьшее, что она может сделать, – это написать благодарное письмо своему храброму спасителю.

– А еще она может…. Нет, нет, я об этом не думал.

Вошла экономка, чтобы накрыть на стол, и, пока она хлопотала, мистер Ридер хранил молчание. Когда же она вышла, он продолжил:

– Я думал вовсе не об этом, – продолжил он так, словно ничто не прерывало его мысли. – Я думал о том, что если бы вы оказались формально представлены, то могли бы спросить ее, зачем был заказан тот самый надежный сейф.

Ларри непонимающе на него посмотрел.

– Надежный сейф? Не знаю, о чем вы говорите.

Мистер Ридер улыбнулся. Ему нравилось мистифицировать этого умного юношу.

– Эту леди зовут мисс Лэйн Леонард, – сказал он.

Ларри нахмурился.

– Вы ее знаете?

– Никогда прежде не видел.

– Тогда откуда, черт побери, вы знаете, что это мисс Лэйн Леонард? Вы видели ее портрет?

Мистер Ридер покачал головой.

– Я никогда не видел ее портрета. И никогда прежде не видел ее. И у меня не было никакой информации ни от кого, кто сумел бы немедленно ее опознать.

– Тогда как, черт подери, вы ее узнали? – спросил пораженный Ларри.

Мистер Ридер негромко рассмеялся.

– У человека, чей автомобиль имеет номер, есть также и имя. Мне было интересно узнать, кто она, и я позвонил в Скотленд-Ярд. Они и предоставили мне имя владелицы машины с определенным номером. Мисс Лэйн Леонард, проживающая по адресу Беркли-сквер, 409, а также в замке Сэвенвейс, в Сэвенвейсе Кента. К слову, Беркли-сквер, 409 – это крайне дорогой жилой квартал, так что, если вы считаете, что мисс Лэйн Леонард будет приятно узнать имя ее… гм… храброго спасителя – так, кажется, вы себя именовали? – можете написать ей письмо и со всей доступной вам скромностью пояснить, как многим она вам обязана.

Ларри впал в крайнюю задумчивость.

– Это странно. Вы помните, мы всего несколько недель назад говорили о сейфе для Лэйна Леонарда и размышляли, зачем ему настолько дорогое и хитроумное устройство. Эта леди стоит нескольких миллионов.

– Простите, – улыбнулся мистер Ридер, – я все испортил. Вы предпочли бы, чтобы она была бедной… гм… но честной. Чтобы ее отец или, предпочтительнее, мать, оказались в зависимости у жестокого… гм… ростовщика… и чтобы вы еще раз сумели спасти ее с помощью того чудесного капитала, который приобрели противозаконным и совершенно аморальным образом.