Одному Богу известно, почему этот каприз природы назвали земляничной весной, но повторяется он раз в восемь или десять лет и являет собой зло. Попрыгунчик Джек исчез вместе с туманом, и к июню кампус волновали лишь демонстрации протеста против призыва в армию и сидячие забастовки в помещении, которое фирма, известный производитель напалма, использовала для собеседований со студентами. В июне о Попрыгунчике Джеке больше не говорили, во всяком случае, вслух. Подозреваю, многие частенько оглядывались из опасения, а не подкрадывается ли он сзади, но ни с кем не делились своими страхами.
В тот год я защитил диплом, а в следующем женился. Получил хорошую работу в местном издательстве. В 1971 году у нас родился ребенок, и скоро ему идти в школу. Красивый умный мальчик с моими глазами и ее ртом.
И вот сегодняшняя газета.
Разумеется, я знал, о чем в ней напишут. Знал еще вчера утром, когда поднялся и услышал журчание талой воды в ливневых канавах, почуял соленый запах океана с нашего крыльца, в девяти милях от побережья. Я понял, что вновь пришла земляничная весна, прошлым вечером, когда, возвращаясь с работы домой, включил фары: начавший собираться туман уже заполнил лощины и подбирался к зданиям и уличным фонарям.
В утренней газете написали о девушке, убитой в кампусе нью-шейронского колледжа неподалеку от моста с орудийными стволами времен Гражданской войны. Ее убили ночью и нашли на подтаявшем снегу. Нашли… не целиком.
Моя жена расстроена. Она хочет знать, где я был прошлым вечером. Я не могу сказать ей, потому что не помню. Я помню, как поехал с работы домой, помню, как включил фары, чтобы найти путь сквозь туман, но это все, что сохранила моя память.
Я думаю о туманном вечере, когда у меня разболелась голова и я пошел прогуляться среди безликих теней. Я думаю о багажнике моего автомобиля… какое ужасное это слово: багажник, и задаюсь вопросом, почему мне страшно его открыть?
Я пишу за столом и слышу, как в соседней комнате плачет моя жена. Она думает, что прошлой ночью я был с другой женщиной.
И, о Господи, я опасаюсь того же.
Газонокосильщик
[69]
В прежние времена Гарольд Поркетт гордился своей лужайкой. Он приобрел большую серебристую газонокосилку «Лаунбой» и платил мальчишке из соседнего квартала по пять долларов за каждый покос. Сам Гарольд Поркетт любил тогда посидеть с банкой пива в руке, слушая по радио, как проводят очередной матч бостонские «Красные носки» [70] , зная, что Бог на небесах, а в мире (а значит, и на его лужайке) все в порядке. Но в прошлом году, в середине октября, судьба сыграла с Гарольдом Поркеттом злую шутку. Когда мальчишка в последний раз выкашивал лужайку, собака Кастонмейеров загнала кота Смитов под газонокосилку.
Дочь Гарольда выблевала полстакана вишневого «кул-эйда» на новый свитер, а его жене всю следующую неделю снились кошмары. Объявилась она после инцидента, но лицезрела, как Гарольд и мальчишка с позеленевшим лицом чистят ножи газонокосилки. Дочь Гарольда и миссис Смит стояли рядом и плакали. Алисия, однако, успела сменить свитер на джинсы и футболку: ей нравился мальчишка, который выкашивал их лужок.
Послушав с неделю, как на соседней кровати стонет и вскрикивает жена, Гарольд решил избавиться от газонокосилки. Пришел к выводу, что на самом деле она ему и не нужна. В этом году он нанимал парня, который выкашивал лужайку его газонокосилкой. В следующем мог нанять парня вместе с газонокосилкой. Может, тогда Карла перестанет стонать. И снова начнет выполнять супружеские обязанности.
Он отвез серебристого «Лаунбоя» на бензозаправку Фила и торговался с ним, пока они не нашли взаимоприемлемого решения. Гарольд вернулся домой с покрышкой «келли» и полным баком бензина «супер», а Фил выставил «Лаунбоя» на одном из бетонных возвышений для заправочных колонок с табличкой «Продается».
В этом году Гарольд затянул с первым покосом. А когда наконец прочухался и позвонил мальчишке из соседнего квартала, его мать ответила, что Фрэнк уехал учиться в местный университет. Гарольд в изумлении покачал головой и потопал к холодильнику за банкой пива. Быстро идет время, не так ли?
Поиски нового мальчишки он отложил до мая, потом незаметно проскочил июнь, а «Красные носки» продолжали плестись на четвертом месте. По уик-эндам Гарольд сидел на выходящей во двор веранде и мрачно наблюдал, как бесконечная череда парней, которых он никогда не видел раньше, скоренько здоровались с ним, прежде чем увести его грудастую дочь на гулянку. А трава в этом году росла преотлично. Идеальное выдалось лето для травы. Три дня – солнце, один – дождь, как по часам.
К середине июля трава вымахала, как на заливном лугу, и Джек Кастонмейер начал отпускать удивительно плоские шуточки насчет цены на сено и люцерну. И Джинни, четырехлетняя дочь Дэна Смита, теперь пряталась в высокой траве, если ей не хотелось есть овсянку на завтрак или шпинат на ужин.
А в конце июля, выйдя во двор в перерыве после седьмого иннинга, Гарольд увидел сурка, сидевшего на дорожке. Пора, решил он. Выключил радио, взял газету, открыл раздел частных объявлений. И скоро нашел то, что искал: Выкашиваю лужайки. Разумные цены. 776-2390.
Гарольд позвонил, ожидая услышать рев пылесоса и голос домохозяйки, зовущей с улицы сына. Но ему ответили коротко и по-деловому: «Пастораль, озеленение и обслуживание приусадебных участков». Чем мы можем вам помочь?»
Гарольд объяснил собеседнице на другом конце провода, какой помощи он ждет от «Пасторали». Что же это делается, подумал он. С каких пор газонокосильщики организуют фирмы и пользуются услугами профессиональных секретарей? Он справился о цене и услышал в ответ вполне разумную цифру.
Гарольд положил трубку на рычаг и вернулся на веранду. С тяжелым чувством. Сел, включил радио, оглядел заросшую лужайку под субботними облаками, медленно плывущими по субботнему небу. Карла и Алисия уехали к теще, так что дом остался в полном его распоряжении. Хорошо бы, подумал он, чтобы этот парень скосил траву до их возвращения. Будет им приятный сюрприз.
Он открыл банку пива, вздохнул, когда Дик Драго не сумел добежать до второй базы. В высокой траве стрекотали цикады. Гарольд руганул Дика Драго и задремал.
Полчаса спустя его разбудил звонок в дверь. Поднимаясь, он опрокинул банку с недопитым пивом.
На крыльце стоял мужчина в джинсовом комбинезоне, заляпанном зелеными от травы пятнами. Толстый. С огромным животом. Гарольд даже подумал, а не проглотил ли тот баскетбольный мяч.
– Да? – Гарольд Поркетт еще окончательно не проснулся.
Мужчина улыбнулся, перекатил зубочистку из одного уголка рта в другой, поддернул комбинезон, чуть надвинул зеленую бейсболку на лоб. На козырьке темнело свежее масляное пятно. Пахнул он землей, травой, машинным маслом и улыбался Гарольду Поркетту.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});