В памяти всплыло красивое лицо строптивой рош-мах, и я вздохнул: если Агаи не найдет противоядие… вечно лежать ей на ложе из снега, как заколдованной деве из глупой сказки. У которой, к тому же, нет счастливого конца. Как и у большинства любовных историй, увы.
Мысль о тщетности и суетности мира вернула меня к более важным вещам, чем пустое сожаление о том, чего уже не исправить.
Значит, "совсем-совсем мертвых"? Ну что же… я о них подумывал. Правда, призывать не хотел. Они-то придут, можно не сомневаться… а вот что со мной после их призвания станет? Не пойду ли я с армией умертвий, как говорилось в том клятом пророчестве, по городам и весям, забыв о человеческой части души? И кто тогда меня самого остановит?
Да… задача.
Я откинулся на мягкие подушки и задумался. Результатом этих раздумий стал неприятный вывод: хочу — не хочу, а без призвания умертвий не обойтись. Такому решению было несколько причин, и не последней из них оказалось желание отомстить. Маглук должен сдохнуть от зубов своих жертв! Во имя той самой пресловутой справедливости, которой прикрываются все кому не лень. Но намного больше мировой справедливости меня заботило, чтобы этернус и я остались живы. Ведь не за горами более достойный повод потерять головы.
Рассвет пришлось встретить на берегу озера в компании Мэй. Фея снова явилась мне в грезах в облике рыжеволосой красотки. Похоже, араи, как и всем хранительницам, нравилось соблазнять людей. Хотя бы во сне, раз уж наяву из-за размеров не удавалось.
Поднос с горячим настоем из ягод, свежими лепешками и чудесной, поджаристой форелью уже поставили на большой плоский камень, словно созданный для того, чтобы на нем с удобством расположился один человек.
Я аккуратно отломил кусок рыбы, из которой заботливо удалили все кости, положил его в рот и зажмурился от удовольствия. Фея отщипнула кусочек лепешки и рассеяно уставилась в небо. Кажется, ее мысли витали где-то за облаками. Я тоже задрал голову, любуясь на редкое зрелище.
Тучи, затянувшие небосвод, густо сыпали большими белыми хлопьями, но над маленьким царством араи погода была не властна. Снег скатывался на землю по невидимой горке, минуя озерцо и его берега.
Мэй оставалась задумчива и серьезна.
— Как твои подданные пережили солнечный ветер? — я первым прервал затянувшееся молчание.
Этот вопрос меня занимал. Ладно, хранительницы… Только Ирия знает, кто они такие на самом деле… Но слуги точно должны были погибнуть.
Мэй неожиданно сладко зевнула, показав крошечный розовый язычок, потянулась, как кошка, и хитро прищурилась:
— Я их спрятала.
— Где же ты их спрятала? Ведь даже в катакомбах всех выжгло!
У меня были серьезные причины не доверять ее словам. Недаром стаи нежити притащились к Азале. Невидимый огненный вихрь оказался всепроникающим. Он превратил нежить в пепел даже в глубоких подземельях Сырта!
Араи озорно рассмеялась:
— Ты забыл сказать — в этом мире.
Вот что-то подобное я и предполагал. Недаром в царствах хранительниц даже время течет по-другому. Они то ли открывают двери в другой мир, то ли ухитряются пробуравливать "дыры" в этом. Одно только не укладывалось в эту теорию… Азала. Андру на фею совсем не похож, однако ничего… тоже создал царство, в котором даже привычное колдовство действует немного по-другому. Хотя князь тут, конечно, не причем. Это все озеро…
Я замер, пораженный одной мыслью, так и не донеся кусок лепешки до рта.
Не озеро ли виновато в том, что Пустошь — это Пустошь? Не оно ли причина появления нежити? Ведь другого такого места во всем мире не найти! Ни похожего озера, ни кишащих нежитью земель!
— Мэй, милая, скажи, ты знаешь, где находится замок вампиров? — вырвалось у меня.
Фея кивнула.
Чудесно!
— А что там за озеро, случайно не знаешь?
Араи уставилась на меня огромными зелеными глазищами и загадочно улыбнулась:
— Это не озеро.
— А что это, Мэй?
— Наша сила.
Личико хранительницы было очень серьезно. Можно даже сказать — торжественно.
— Чья сила, Мэй?
— Моя, твоя, людей и живущих в долг. Всех нас.
"Живущих в долг"? Ну и названьице она подобрала для нежити. Правда, чего не отнять — довольно точное.
— Только это большой секрет! — неожиданно погрозила мне пальчиком Мэй, а в следующее мгновение насторожилась и объявила: — За тобой пришли.
Мо шизане… ну как же не вовремя. Ну что стоило кровососам подольше отдохнуть? Нет, принесла нелегкая в самый неподходящий момент!
— Мэй, а что это за сила и как ее можно использовать? — все-таки предпринял я последнюю попытку выудить у араи побольше сведений.
Но в ответ лишь получил высунутый язык, фонтан брызг и довольно ехидное:
— Нельзя! Секрет!
Я мысленно выругался — все, теперь от нее ничего не дождешься — а вслух сказал:
— Спасибо, солнышко, за гостеприимство!
И уже хотел спрыгнуть с камня на берег, как из озера поднялась высокая волна, вознеся крошечную араи до уровня моего лица. Фея сделала то, чего никогда еще не позволяла себе раньше.
Она погладила меня по щеке со словами:
— Ты скоро умрешь, но не бойся. Это совсем не страшно. Больно будет недолго.
После чего исчезла в глубине, оставив меня стоять истуканом.
Эдхед то, демон… ну спасибо, милая! Успокоила. И кто тебя только за язык тянул?!
К вампирам я пришел мрачнее тучи и на "доброе утро" только буркнул:
— Кому как!
Да, я предполагал, что участие в войне с сирин может закончиться для меня плачевно, но одно — предполагать, и совсем другое — знать! К этой мысли требовалось привыкнуть и обдумать все последствия. Если, конечно, Мэй не решила надо мной подшутить, ведь обманывать хранительницам не в диковину. Впрочем, как и предсказывать.
Тут меня тронули за локоть, заставив обернуться. Рядом ехал Беладу. Видимо, он только что задал вопрос, но я его не услышал.
— Что-то вы сегодня, Лирой, невеселы. Неужели кошмары снились? — широко улыбнулся упырь.
У меня тут же зачесались руки проредить его зубы, чтобы пропало желание без повода скалиться.
— Хотите подраться? — настроения упражняться в острословии не было.
Этернус сразу посерьезнел:
— Что-то случилось?
— Что-то случится, но не с вами и не сейчас, так что поумерьте любопытство.
Удивительно, но вампир послушался и больше меня не тревожил до самого леса. Того самого, из которого летом мы не чаяли выбраться живыми. Сейчас чащоба выглядела по-другому: спокойно и сонно, как, впрочем, вся Пустошь. Ушло грызущее чувство тревоги, что неизменно просыпалось в душе, стоило только добраться до Приграничья. Теперь нежити в Проклятых землях было даже меньше, чем в обычное время в Наорге. Для живых обитателей Пустоши наступили благодатные времена.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});