Почему Макинтош вспомнил об этом именно теперь? Он смотрел, как Аявака ласково гладит спящую умкэнэ по волосам. Простая луораветланская девушка. Ничем не отличается от своих сверстниц. Что в ней такого, что двенадцать лет назад каждый из старейших шаманов готов был отдать себя и всю Землю Науканскую, лишь бы она осталась жива?
Аявака подошла к Макинтошу, положила ему руку на грудь.
– Ты должен отпустить.
О чем она? Макинтош умоляюще посмотрел на Мозеса, тот покачал головой. Аявака повторила:
– Должен.
И, как ни в чем не бывало, подошла к люку, где глицериновая лужа проигрывала битву черному льду.
– Идти? Идий!
Затрещал один из рупоров. Из него выползло щупальце черного льда, замерло, словно прислушиваясь, а потом тонкой струйкой потекло по стене вниз.
17. Эн Аявака идет навстречу судьбе
Макинтош где-то впереди. Аявака едва поспевает за ним, пол уходит из-под ног, вокруг черно ото льда. Кэле больше не скрывается, он всюду. Он тянет свои щупальца, хватает Аяваку за ноги.
С тех пор, как погиб Нишмук, а мир остался без Кутха, Аявака никогда не чувствовала себя такой умиротворенной. Аявака больше не боится Кэле. Она прозрачна и чиста, и весь мир течет сквозь нее, не оставляя следов.
– Слишком спокойна… Зачем ты так спокойна? – голос Кэле бежит вслед за ней. Аявака не отвечает. Она знает свою судьбу и идет ей навстречу.
Аявака догоняет капитана. Пора.
Из писем в Тайную комиссию (1892–1904, папка «Черный лед», ответственный секретарь Ф. Баклэнд)
«…совершил открытие, которое перевернет наше представление о мире. Знаете ли вы, что при употреблении черного льда в человеке обнаруживается способность видеть неизвестные науке цвета, слышать звуки и даже – новые буквы, что кажется мне весьма интересным с точки зрения развития литературы…»
«…Прошу обратить внимание на незаменимые особенности черного льда, который известен у нас как наркотик, а между тем способен послужить страшным оружием (страшным, разумеется, для врагов Британской империи)…»
«…что бы вы миня поняли как следуит вынужденн признатса что курю чорный лед но делаю это исключително в целях благародных. Недавна было мне видение коим спешу поделиться с ува жаемой комисией…»
«…а также выслать мне сто фунтов для приобретения вышеуказанного «льда» с целью проведения испытаний на животных. Я, со своей стороны, обещаю заручиться поддержкой моего дяди Дика Кэхилла, у которого, как я писал выше, имеется собственная ферма с большим количеством коров…»
18. Капитан Удо Макинтош покидает этот мир
Никогда прежде Макинтошу не приходилось дрейфовать под эфиром, да еще в таком глубоком и быстром течении. Без машинной тяги «Бриарей» превратился в бумажный кораблик среди штормовых волн. Бурный поток как будто выжидал, не веря, что добыча попала в его сети. И вот, наконец, качка настигла их – в коридоре первой палубы. Легкая вибрация сменилась заметной тряской, а там и вовсе взяла власть над «Бриареем» и его обитателями.
Одновременно в Макинтоше проснулась лихорадка. Словно соревнуясь с бурным течением – кто раньше уронит капитана на пол, – лихорадка запустила свои когти в легкие Макинтоша, разрывая их и мешая дышать.
Макинтош привалился к стене и принялся набивать трубку вишневым табаком. Это было его единственное средство против коварного птенца.
Стена не помогла: повинуясь воле течения, «Бриарей» подпрыгнул в очередной раз, и Макинтош, потеряв равновесие, упал. Очень соблазнительной казалась мысль остаться лежать и никуда больше не идти. Пусть случится то, что случится. А капитан Удо Макинтош немного поспит.
Завидев добычу, к Макинтошу пополз черный лед, нечеловеческими узорами которого был увит уже почти весь коридор.
Стиснув зубы, капитан стал подниматься, упражнение это давалось ему нелегко. Лихорадка кружила его в безумном непредсказуемом танце по раскачивающейся палубе. Поднявшись, Макинтош обнаружил, что выронил и трубку, и кисет – прямиком в цепкие щупальца льда. Оставалось разве что сесть в уголке и зарыдать. Вместо этого капитан расправил плечи и двинулся по коридору. Стены, то приближаясь, то удаляясь, умоляли опереться на них, но капитан был слишком моряком для такой слабости.
– Стойти! – его догнала Аявака. Она протянула Макинтошу свой тулун. – Пейти.
Капитан наслышан был о диких традициях луораветланов. В тулуне могло оказаться все, что угодно. В том числе, например, протухший рыбий жир. Макинтоша едва не стошнило от этой мысли, он замотал головой.
Тогда Аявака демонстративно сделала огромный глоток и снова протянула тулун капитану.
– Пейти.
Сам не понимая, что делает, Макинтош взял тулун, зажмурился и выпил.
Напиток по вкусу напоминал скисшее молоко, но был неожиданно бодрящим. А главное, в одно мгновение усмирил лихорадку. Теперь птенец ласково щекотался крыльями и смешно курлыкал.
По курлыканью этому Макинтош понял, что выпил какой-то наркотик. Плевать. Зато можно двигаться вперед.
Ходовая рубка была совсем рядом. Капитан сделал Аяваке знак остановиться, а сам подкрался к приоткрытой двери, заглянул. Сложно поверить, но хаос внутри сделался еще более ужасающим. Все, что оставалось целым, когда Макинтош уходил отсюда два часа назад, разнесено было в щепки. Щепки эти тонули, растворялись в прожорливых объятиях черного льда, который добрался и в рубку. Стараясь ступать бесшумно и держа «бульдог» наготове, Макинтош вошел. Пусто. Ни одного томми. Ни одного человека – по крайней мере, живого. А вот мертвых прибавилось.
У штурвала, рядом с Фарнсвортом, лежал Ирвинг. Выглядел он таким же спокойным и уверенным, каким был при жизни. Только ноги его были скованы ледяным узором, и лед продолжал движение.
Дальше, за штурвалом, Макинтош увидел тело доктора Айзека Айзека. Широко открытые глаза его без очков казались какими-то особенно беспомощными.
Капитан привычно отметил, что сейчас ему следовало бы почувствовать вину.
Это Макинтош отправил старого доктора одного против десятков томми и коварного их хозяина. Но Макинтош ощутил только неприятную пустоту от своей неспособности быть человеком.
Он пересек рубку, осторожно обходя тела, убрал «бульдог» и обеими руками взялся за вентиль продувки.
За спиной его раздался невнятный звук. Одновременно краем глаза Макинтош заметил то, чего не увидел сразу, – еще одно тело. Лежало оно в стороне от прочих, за рундуком. Это был Кошки. Убитый выстрелом в глаз.
Макинтош обернулся к штурвалу.
Вроде бы все было по-прежнему, но капитана не покидало ощущение, будто что-то изменилось. Он сделал шаг, другой. Вот они – Берк, Броуди, Фарнсворт. Ирвинг. Доктор Айзек Айзек…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});