денег непонятно на что сегодня уже потратил.
Больше делать было нечего. Немного погулял по городку, но стал ловить на себе недоуменные и осуждающие взгляды. Действительно, праздно шататься по воинской части как-то не принято. Пришлось вернуться в свою комнату и до обеда медитировать.
Наконец, Петя решил, что можно посетить Неласова. Пошел к госпиталю.
Письмо целитель получил, но не читал. Похоже, особого трепета перед миллионщиком он не испытывал. Стал это делать при Пете.
— Я тебя куда послал? — Неприветливо сказал он, поднимая глаза от листа: — На вторую заставу. А ты к золотопромышленнику кинулся выслуживаться?
— Вы же меня сами ему рекомендовали. И Малышенко настаивал.
Неласов только покачал головой.
— Да? Может, и было. Чтобы отстал. Не думал, что от тебя польза может быть.
Молча дочитал до конца. Перечел. Заговорил уже более заинтересованным голосом:
— Получается ты на заставе одного, а потом на прииске еще пятерых тяжелораненых вытащил? С хранилищем седьмого разряда? Это как?
— Я в дороге успел подготовить несколько амулетов с «малым исцелением», которые все свободное время заряжал. К тому же у меня магическое зрение и волевое целительство лучшие на курсе.
— Вот как. Получается, ты — молодец. И деньги за твою работу с Карташова теперь хрен получишь…
Помолчал.
— Ладно, сам прошляпил. Письмо в Академию я тебе напишу. Как время будет. Позже вызову.
Кажется, у целителя сегодня плохое настроение. Лучше здесь не задерживаться.
Куда теперь? Пожалуй, не мешает коменданту доложиться. По приезде этого не сделал, но теперь-то Петя стал личностью более известной. Еще обидится. И про награды исподволь узнать не мешает. А то все обещают, а пока ничего не дали.
В приемной коменданта одиноко сидел адъютант в чине поручика. Узнав, кто пришел, неожиданно стал приветлив:
— Как же! С самого утра письмо господина Карташова его высокоблагородию передал. Хвалит вас Фрол Игнатьевич. Экий вы хват оказались! Его высокоблагородие сейчас заняты, но велел вам завтра часикам к двенадцати к нему прибыть.
Петя, тем временем, стоял навытяжку, при этом из любопытства перешел на магическое зрение. Ничего интересного не обнаружил. Если тут и были какие амулеты, то к жизни отношения они не имели. Но стало понятно, чем господин полковник занят. Его просто нет на месте. Никаких людей за дверью кабинета не чувствуется. Странно, что еще поручик тут сидит. Ответственный.
Адъютант тем временем придирчиво оглядел Петю и вынес вердикт:
— Я вам очень рекомендую на склады зайти предварительно. По секрету скажу, награждать вас его высокоблагородие будет. А у вас форма поистрепалась.
— Здесь разве можно найти кадетскую?
— А вам она и не нужна. Карташов пишет, что вы к его отряду в качестве унтера были прикомандированы, а такая форма на складе есть наверняка. Я вам записочку черкану.
Вежливый поручик, действительно быстро написал карандашом на небольшом листочке пару слов и вручил Пете. Тот его искренне поблагодарил. Ясно, что не по доброте он так, а по рекомендации купца, у которого, похоже, с комендантом особо хорошие отношения. Но, все равно, приятно.
Кладовщик был не менее любезен. И сияя проговорил:
— Прямо не знаю, что делать, ваше благородие. Вы от нас уезжаете. Мне с вас, наоборот, надо оружие на склад получить, лошадь принять, а тут — форма. Понимаю, что нужно. И отказать не могу. Но, могу дать только списанную. А она никак не лучше вашей будет.
Петя очень удивился:
— Это какую же вы мне списанную форму выдать можете? Свою, что ли? Насколько мне известно, сношенные тряпки на склад обратно не принимаются.
— Именно так. Могу выписать ее себе, отдать вам, но мне тогда придется свою старую донашивать.
Верилось в это с трудом. Очевидно, что жулик взятку вымогает. Но тут Петя вспомнил про свой пистоль. Шашка, бог с ней, рубиться все равно не умеет, разве что носить для форсу. Но отдавать пистоль ему, как и всякому другому мальчишке на его месте, было очень жалко.
— Хорошо, — выдавил он из себя: — Вот вам десять рублей, и я вам больше ничего не должен. А вы мне — форму.
— Две… минуты.
Кажется, кладовщик хотел сказать «двенадцать» но передумал. На таком месте работать и не быть психологом — невозможно.
К полудню следующего дня, как ему и было сказано, Петя нарядился в новую, с иголочки форму. И с раздражением осознал, что совершенно напрасно был так щедр с вымогателем. Конечно, пистоль с шашкой стоят дороже десяти рублей, но наверняка они уже списаны со склада. И никакому возврату не подлежат. Максимум, могли бы остаться в оружейке погранотряда, если там такая есть. Но даже если оружию и ведется учет, тремя стволами диверсантов счет давно перекрыт. Захотелось пристрелить кладовщика. Ведь считал себя стреляным воробьем, а тут сам себя обманул.
Жаль, что лошадь железкой не заберешь… Хотя, куда бы он ее в Академии дел? В зверинец сдал на опыты? Интересно, а как там знакомый грифон себя чувствует?
Адъютант пристально оглядел Петю и остался доволен.
— Строевым шагом можете в кабинет не входить, его высокоблагородие топота не любит. Но спину держите ровно, движения должны быть четкими. Выражение лица — серьезным. Все. Проходите.
Его высокоблагородие господин полковник Панин оказался слегка полноватым мужчиной лет сорока. Блондин, как и Петя, но когда-то пышные кудри время уже изрядно проредило. Видимо, Кирилл Александрович отдавал себе в этом отчет, и стригся коротко.
— Ну-с молодой человек, — благодушно произнес комендант: — Дайте-ка я на вас посмотрю…
Попытки привстать и выйти из-за стола при этом не сделал. Петя, на всякий случай, слегка повернул корпус вправо-влево.
— Хорош. И умен, раз Фролу Игнатьевичу сумел угодить. Очень уважаемый человек, ты за него держись.
Еще один взгляд, и без перехода:
— Ну, чего встал? Подходи ближе. Я, что ли за тобой бегать должен?
Говоря это полковник, наконец, привстал и взял двумя пальцами за ленточку серебряный крест характерной формы.
— Носи с честью. Заслужил. Приколоть сам сумеешь?
Петя честно попытался это сделать, но комендант остался недоволен:
— Эка бестолочь! Ну, ничего, будет наград больше, научишься.
После чего все-таки вышел из-за стола и переколол собственными руками, приговаривая:
— На три пальца от пуговицы, на четыре пальца от погона… Вот как нужно!
После чего поднял со стола наградной лист:
— Так, и за какие подвиги? О! Первым кинулся на превосходящие силы диверсантов и прикрыл грудью товарищей… Троих лично… Не дал умереть… Красиво Адуевский написал. Но и Фрол Игнатьевич тоже про что-то такое сообщает. В общем, носи, герой!
— Служу Государю! — Несколько запоздало ответил Петя. С трудом