карту, предоставленную Месье Дефоржем. Она сочинила и закодировала свое сообщение и была готова отправить его. Следуя кодам, которые идентифицировали Шафран и блокнот, который она использовала, он прочитал:
ГОЛЛАНДИЯ ХУЖЕ ОТМЕТОК БОЯЛАСЬ. ТОТАЛЬНЫЙ ВЫБРОС. ЕСТЬ ЖИЗНЕННО ВАЖНАЯ ИНФОРМАЦИЯ. ЗА МНОЙ ОХОТЯТСЯ НЕМЦЫ. УБИТ ЭСЭСОВЕЦ ШРЕДЕР. КРЫШКА ВЗОРВАЛАСЬ. ЗАПРОСИТЕ НЕМЕДЛЕННУЮ ЭКСТРАДИЦИЮ С ВОЗДУХА. Предложите поле в LA SAUVINIERE 4KM ESE SPA BELGIUM от дороги N62 до Франкоршама. ПРОСЬБА ОТВЕТИТЬ СЕГОДНЯ, 22:00 МСК
“Меньше двух минут, - сказал Андре, закончив передачу. “Мне становится лучше.”
•••
Передача была передана оператором немецкой службы радиоперехвата "Функ-Хорхдиенст", но они не смогли получить более чем общую информацию об источнике: Восточная Бельгия, недалеко от границы с самим Рейхом. Это был не тот район, из которого они ранее засекли радио-переговор в Лондон или из Лондона. Когда шифровальщикам вручили текст, они отметили, что рисунок букв отличался от стандартного британского кодирования. Один из членов команды вспомнил, что видел нечто подобное две недели назад. Но времени на то, чтобы взломать код, не было. Фюрер недавно приказал, чтобы весь радио и криптографический персонал был посвящен русскому радиообмену. Группа армий "Центр" вот-вот должна была быть брошена на советский фронт в самом крупном наступательном действии со времен Барбароссы, и это было все, что имело значение.
•••
“Что ты об этом думаешь?- Спросил Губбинс, держа в руках копию послания Шафран. - Оно подлинное?”
- Кодирование работает точно, - ответил Лео Маркс. “И еще одна вещь: наши девочки узнали стиль парня, который общается с нами из группы G. Это связано с тем, что Кортни сказала в своем первом сообщении.”
- Следующий вопрос: Эймис, есть ли у нас какая-нибудь информация, подтверждающая эти разговоры о том, что немцы охотятся на Кортни?”
- Да, сэр, я проверил сигналы, и там было много разговоров о британском шпионе, убившем офицера СС: радиосвязь между немецкими частями в Голландии и Бельгии и радиопередачи, приказывающие общественности сотрудничать. Там не было ничего о том, что ее арестовали. Немцы хотели бы, чтобы весь мир узнал, поймали ли они свою добычу.”
“В этом есть смысл. N, А как насчет этого Шредера?”
Глава нидерландского отделения только что узнал, что на его участке без его ведома была проведена операция. Он был крайне расстроен этой новостью. Но не было смысла поднимать шум. Жалость к себе - не та эмоция, на которую у Губбинса было время.
“Он является или был исключительно отвратительным типом, даже по стандартам СС, - сказал N. “Он возглавлял эскадроны смерти по меньшей мере в двух случаях, когда заложники были убиты в отместку за действия голландского Сопротивления. Я бы назвал его значительной потерей для СС в Голландии.”
“Могу ли я считать, что мы согласны с тем, что это сообщение действительно было послано прапорщиком Кортни, что она действительно убила Шредера и что теперь ей угрожает серьезная опасность?”
Не видя никаких признаков несогласия, Габбинс продолжил: - Теперь перейдем к вопросу о собранных ею сведениях. Что вы об этом думаете, Эймис? Я должен сказать, что мысль о том, что Кортни имела частную беседу с военным губернатором Бельгии, действительно кажется несколько надуманной.”
- Верно, но она назвала полковника Шольца своим источником новостей о захвате наших агентов. Честно говоря, его имя было мне незнакомо. Насколько я знал, местным Абвером руководил парень по имени полковник Сервес. Но я убедился, что она была права. Шольц - новый главный человек. И что еще важнее, сэр, я не верю, что Шафран Кортни из тех фантазеров, которые выдумывают информацию, чтобы казаться более ценными или важными. Человек, который делает это, боится, что они незначительны. Сомневаюсь, что эта девушка хоть раз в жизни чувствовала себя ничтожеством.”
“Я склонен согласиться с вами, - сказал Губбинс. - Более того, если она узнала то, что мы хотели узнать о нашей сети в нижних странах, даже если это плохие новости - на самом деле, особенно если это плохие новости, - мы должны знать все, что она нам скажет.
- Эймис, вы послали ее, и она на вашем участке - я назначаю вас ответственным за ее освобождение. Пошлите ей сообщение. Держите его как можно короче. Скажи ей, что мы на нашем пути, завтра вечером. Она получит инструкции в двадцать один Гринвичу.”
- Завтра? У Королевских ВВС может быть пара слов по этому поводу. Короткое уведомление для них.”
“Тогда им лучше начать работу прямо сейчас. Позвони в Темпсфорд. Внуши им важность агента и необходимость срочности. Если им понадобятся какие-то фотографии, то утром им понадобится самолет в воздухе.”
- Да, сэр. Эймис посмотрел на Губбинса. - Могу я говорить откровенно, сэр?”
“Иди вперед.”
“Как вы знаете, я очень высокого мнения о прапорщике Кортни и не сомневаюсь в важности сведений, которые она несет. Но я чувствую себя обязанным указать, как адвокат дьявола, что это очень рискованная операция. Если что-то пойдет не так, наши враги в Уайтхолле без колебаний используют это против нас.”
“Я знаю это, майор. Но позвольте мне спросить вас: если бы вы были на моем месте, вы бы заказали эту миссию?”
“Без колебаний. Есть опасность потерять Кортни, если мы попытаемся ее вытащить. Если мы этого не сделаем, то почти наверняка потеряем ее.”
“Тогда нам лучше пойти и забрать ее, не так ли?”
•••
Фейрстейн не был старшим офицером гестапо, но обстоятельства сложились так, что дело Шредера-Марэ оказалось у него в руках, и ему хватило честолюбия и инициативы взять его под свой контроль. Он собирал обрывки улик, словно кусочки мозаики. Он не соединил их все, чтобы создать целостную картину. Но он был уверен, что скоро все прояснится.
Часть первая: Марэ села на поезд до Льежа. Ее видели, когда она выходила со станции, и видели, как она шла по городу, но место ее назначения было неизвестно.
Часть вторая: в тот же вечер из деревни за городом был угнан автомобиль "Рено". На следующее утро автомобиль был возвращен, но его владелец, местный мэр, который был заинтересован в сотрудничестве с немецкими властями, смог подтвердить, как по одометру, так и по показателю топлива, что он проехал около ста километров с тех пор, как он видел его в последний раз.
Часть третья: механик гаража, работавший