В разгар этого обсуждения и поступил тревожный звонок от дозорного подразделения, охранявшего левый фланг. Сообщение приняла Сара Мазелевич, и тут же доложила его Валерии:
— С левого фланга, со стороны защищаемой 6-й пехотной добровольческой ливерпульской дивизией, движутся густые колонны пехоты. Какие-то полуголые темнокожие женщины, одетые в восточные шальвары и короткие блузки, не закрывающие живот, без огнестрельного оружия, вооружены кривыми клинками. Идут шестью колоннами. Общая численность около девятисот человек.
Марта, услышав доклад, Сары, побледнела как смерть, подпрыгнула с топчана и заорала:
— Ах ты тварь! Ах ты урод! Ну, попадись ты мне козел! Всех свободных от дежурства на позициях в ружье и на левый фланг! Всю бронетехнику на левый фланг! Готовьте лазарет! Санитаров на левый фланг! Монику Левинович на левый фланг! Всем одеть обувь! И быстрее, пока еще есть шанс! — с этими словами кузина Валерии начала судорожно надевать на себя форму.
— Что случилось Марта?
— Эта тварь Геббельс, все таки сделал это! Эти бабы из зуавского корпуса СС "Черная Валькирия"! Черные арийки мать их! Если дойдет до рукопашной, то жертв будет в десять раз больше, чем при утренней атаке! Скажите всем, что в бой вступать только одетыми! Так есть хоть какой-то шанс уцелеть! Слышите! Только одетыми! И по возможности избегать рукопашной.
Девушки, мешая друг другу, стали одеваться, когда с левого фланга поступил второй доклад о том, что, несмотря на заградительный огонь из пулеметов, колонны приближаются к траншеям дивизии. Кошмар ситуации состоял в том, что у них в дивизии было все и в то же время не было ничего. У них была трофейная техника в огромном количестве, но не было времени на то, чтобы эту технику освоить, был контингент для пополнения численности дивизии, но его еще нужно было сагитировать и обучить. И сейчас вся бронетехника, которую можно было бросить в бой, свелась к трем панцеркампфвагенам PzKpfw II Ausf.С, оснащенным двигателем «Майбах» HL 62TRM мощностью 140 л. с улучшенной системой охлаждения, и шести полугусеничным зондеркрафтфахрцойгам Sd.Kfz.251/1, с шестицилиндровыми карбюраторными рядными двигателями жидкостного охлаждения «Майбах» HL42TUKRM, на которые судорожно посадили тех из девушек, которые успели одеться после душа. С остальным же железом нужно было разбираться, составлять расписание боевых расчетов, обучать их, ибо таких как смышленых и талантливых, как Джоана или ее юная подруга Клара в дивизии больше не было. Или были, но опять же не было времени на поиск талантов.
Они почти успели. Почти, потому что левофланговое охранение не смотря на сильный огонь, не смогло остановить атакующие колонны и уже сцепилось с ними в рукопашную. Передовые группы атакующих колонн "Черных Валькирий", связав боем боевое фланговое охранение ворвались на тыловые позиции дивизии. Часть атакующих колонн (примерно половина от участвующих в атаке) еще только подтягивалась к английским траншеям. Именно эту группу и приказала отсечь Марта с помощью прибывшей бронетехники. Она запретила десанту спешиваться и приказала уничтожать зуавок стрелковым огнем и гусеницами, не давая приблизиться к передовым английским траншеям. И подступы к позициям превратились в кромешный ад.
Саманта, стиснув зубы от ужаса, вертела руль зондеркрафтфахрцойга, и сшибала его кованным бампером темнокожих женщин, чьи предсмертные крики прорывались сквозь треск машиненгеверов MG-34 калибра 7,92 мм, престук кампфвагенканонов KwK 30 калибром 20 мм, и рев «Майбахов». Она явственно ощущала каждый удар зондеркрафтфахрцойга о женские тела, хруст, раздавливаемых гусеницами зондеркрафтфахрцойга, женских тел. На ее лице была кровь зуавок залетавшая через смотровую щель, ей хотелось бросить все, стать на колени и освободить содержимое желудка, который устал смотреть на то, как женские тела подлетают переломанными черно-красными куклами вверх, разбрызгивая вокруг себя красные брызги. И она бы бросила руль зондеркрафтфахрцойга, но дрожащая рука Кэт, вдавливающая ее в водительское кресло, и ее истречески-хриплые крики: "Дави! Вправо! Влево!" — не давали ей отдаться нахлынувшему ужасу. А темнокожие зуавки все наступали, некоторые из них пытались запрыгнуть на броню зондеркрафтфахрцойгов, и девушки сбивали их прикладами под ставшие красными от крови вращающиеся гусеницы. Казалось этому кошмару не будет конца, и пулеметчицы, сменившие стволы на машиненгеверах MG-34 калибра 7,92 мм, уже подошли к той грани, за которой начинает съезжать крыша, от вида расстрелянных, раздавленных тел, как вдруг, все закончилось. Поток атакующих зуавок внезапно иссяк, и взоры наиболее хладнокровных из девушек дивизии обратились на траншеи левого фланга и тыловые позиции, туда, где кипела рукопашная схватка с теми, кто успел прорваться перед прибытием английского подкрепления.
Если бойня перед английскими траншеями, напоминала работу гигантской мясорубки, приготавливающей фарш из человеческого мяса и костей, то здесь в траншеях и тылу, картина была ужаснее своей человечностью и индивидуальностью. Саманте подумалось, что есть доля истины в словах тех, кто говорит о том, что лишение жизни одного человека это убийство, а тысячи — это политика. Да, она давила гусеницами, сшибала бампером, но все это было как-то обезличенно и массово. Здесь же схватка с врагом распалась на множество индивидуальных эпизодов. Женщины, чье предназначение продолжать жизнь и род человеческий, лишали друг друга жизни. И делали это потеряв человеческий облик, превратившихся в зверей. Она видела как в страшном сне эти жуткие перекошенные от злобы лица, в которых нет ничего человеческого, мелькающие то тут то там кривые клинки или саперные лопатки. Приклады, штыки, ножи, ногти. Вот одна зуавка изловчившись, ударила в живот рыжеволосую девушку в английской форме, а затем схватив за волосы проволокла по земле несколько ярдов, и взмахом кривого клинка отрудила той голову. Подняв отрубленную голову вверх, она издала звериный рык, но спустя секунду, какая-то маленькая брюнетка заляпанная кровью снесла ей пол-головы саперной лопаткой. Какая-то блондинка с залитым кровью лицом, схватив за волосы зуавку бьет ее головой об землю, чуть правее мешанина из тел, где уже не разобрать кто против кого. Время от времени во все эти крики и визги вклиниваются одиночные выстрелы "Ли Мэтфорда" — это Моника Левинович выбирает себе очередную цель.
Саманте ясно, что пулеметы в этой мешанине бессильны — можно задеть своих, только винтовки, да и то не всегда. Марта, взявшая команду на себя приказала вести огонь не сходя с зондеркрафтфахрцойгов, которые развернувшись начали движение строем фронта в сторону траншей. Три панцеркампфвагена остались перед траншеями защищать фланг от повторных фланговых атак. Со строны тыловых позиций слышны хлопки винтовочных залпов. Саманта видит, что построившись в цепи, рота Битч движется им навстречу, аккуратно выбирая мишени среди тех, кто сцепился на земле. Наконец все стихает. Точнее сказать стихает бой, но не стихает шум и крики. Марта носится по полю и отдает команды санитарам, всех, даже легко раненных начинают транспортировать в лазарет. Дело движется очень медленно, и кто-то из арестованных жриц военно-полевой любви предлагает задействовать автотранспорт, который стоит без дела. Ревят моторы, кричат раненные. Воспользовавшись паузой, Саманта вываливается на землю из зондеркрафтфахрцойга и наконец-то опустошает желудок. Правда легче ей от этого не становится. Рядом с ней примащивается Кэт, а затем другие девушки, но бегающая по полю фройлян Марта не дает никому расслабиться и вновь заставляет всех вернуться в боевые машины. Прибывшая резервная рота, усиленная пулеметами сверх комплекта, остается защищать ослабленный левый фланг, а все остальные возвращаются на исходные позиции.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});