— Информация не может менять законы природы, — быстро говорю я.
— Да? Когда в ограниченном объёме пространства происходит усложнение структуры — это отражается на всей Вселенной. Очень слабенько, конечно. И всё же мироздание колеблется. Каждый предмет, созданный руками человека, нёс в себе как позитивный, так и негативный заряд. Дубинка, вырезанная из ствола дерева являлась не просто оружием, нет, нет! Она была аномальным явлением, упорядоченной структурой в хаотичном мире. Но это компенсировалось — хотя бы горой стружек и опилок. Более сложным явлением стала книга. Объём информации и хаос при её создании были уже не совсем равнозначны. И всё же это явление компенсировалось — хотя бы тем, что большинство книг не стоило и деревьев, срубленных для изготовления бумаги. Расплачивались, в первую очередь, те книги, что несли в себе ненормальное усложнение информации. Я говорю не о справочниках, отражающих известные и большой частью ненужные знания, а о тех книгах, что порождали новую этику и понимание мира. Они начинали влиять на жизнь людей, приводить к энтропии, разрушать. Как проклятие — чем более информативной была книга, тем сильнее она сотрясала мир. Человек не был в силах создавать порядок и при этом не вносить в мир хаос. Другое дело — компьютеры. Это информация в чистом виде. Она стекается с разных направлений, накапливается, множится. Она не исчезает бесследно, отдать файл с информацией — совсем не то же самое, что отдать драгоценный камень или любимую книгу. Она рвёт пространство Вселенной, нарушает равновесие порядка и хаоса.
Гильермо замолкает, переводит дыхание. Он возбуждён, он явно хотел выговориться.
— И вот в таких точках, где человеческие поступки рождают новое понимание мира, где меняется сам взгляд людей на жизнь — там происходит необычное. Там рвётся грань между мирами, там рождается чудо. И существо из иного мира, может быть человек, может быть нет, так?.. способно прийти к нам. Столкнуться с нашей моралью, культурой, нашими мечтами… вобрать в себя все знания сети… ужаснуться и замереть…
Что я могу ему ответить?
Рассказать сон про упавшую звезду?
— Насколько я понимаю, Неудачник заявил вам, что является пришельцем с другой планеты? — спрашивает Гильермо.
Киваю.
Хотя, может быть, я не совсем прав. Он ведь не говорил прямо, он лишь не опровергал мои слова.
— Это была его собственная версия, или он подтвердил ваше предположение?
— Подтвердил… — бормочу я.
— Нормальный поступок, — решает Гильермо. — Признать свою чужеродность, но дать неверное направление. Он вправе нас бояться. Его цивилизация, вероятно, миролюбива, а мы — не самые добрые существа…
Давно меня так не тыкали мордой в землю.
— Мы разбирали разные теории, — говорит Гильермо. — Мы приняли во внимание версии «Аль-Кабара» — о возникновении машинного разума, о мутации, породившей человека-компьютер. Но… наши специалисты склонны улыбаться. Мы думали о пришельце со звёзд. Это красиво, да… слишком красиво для правды. У нас хороший штат психологов, они работают над имеющимися данными, у нас хорошие программисты, они тоже работают. Но пока наиболее вероятной является теория параллельных миров. «Аль-Кабар» мало работал с людьми. Их подход механистичен, а Урман слишком далёк от современных технологий. Нет, нет. Не компьютерный разум, не человек, сросшийся с компьютером. Может быть… — снисходительная улыбка, — пришелец. Может быть, — лицо Гильермо становится серьёзным, — существо из параллельного мира. Давайте решим вместе. Никакого принуждения. Никаких… драк… — Гильермо брезгливо тычет рукой в оплавленный асфальт. — Сядем вместе, и поговорим. Забудем ошибки, обиды, претензии. Объясним, что мы не так уж плохи, что нас не стоит бояться. Протянем руку…
Его ладонь тянется ко мне. А я молчу, я не в силах её пожать.
Кем бы он ни был, Неудачник, он старался помочь мне.
Он был — и есть — лучше, чем многие настоящие люди.
— Я не могу принять ваше предложение, Вилли, — говорю я. — Извините. Возможно, вы правы. Но я не вправе решать.
— А кто вправе, Стрелок? — тихо спрашивает Гильермо.
— Только он сам. Неудачник. Он не хочет ничего говорить. Он назвался чужим, гостем, который устал от одиночества — и хочет теперь уйти. Это его право. Это его решение. Он никому не причинил зла, он просто заблудился в нашем нелепом мире. Я помог ему выйти. Показал… надеюсь… что глубина не сводится к кровавым схваткам. Если этого мало — что ж. Пусть он уходит. В свой параллельный мир, или к далёким звёздам. Он свободен, так же как мы.
Гильермо словно осунулся. Смотрит на меня, тоскливо и устало. Наверное, он сказал правду. И вряд ли он хочет Неудачнику зла. Просто разница в подходах.
— И вы позволите ему уйти, Стрелок? — спрашивает он. — Тайна исчезнет надолго, или навсегда… никто не узнает, кем был Неудачник?
— Свобода, Вилли.
— Вы, русские, всегда ставили государство, общество, над человеком, — говорит Гильермо. — Это неправильный подход, да, но ведь вы — русский!
— Я гражданин Диптауна. В глубине нет границ, Вилли.
Гильермо кивает, медленно, неуклюже, встаёт. Смотрит на поджидающее такси. Там, наверняка, несколько боевиков «Аль-Кабара». Может быть, мои друзья Анатоль и Дик…
— Неудачник хоть что-то дал вам, вам лично, Стрелок? — спрашивает Вилли.
— Наверное.
— Я могу узнать, или увидеть? — с неожиданной робостью интересуется он.
Смотрю на него, потом наклоняюсь над воронкой в асфальте.
Два с лишним часа назад здесь погиб дайвер-оборотень, мой нечастый напарник, Ромка. Я не видел, как это было, но могу представить.
Пламя окутывает волчье тело — это значит, что вирус Человека Без Лица проник на Ромкин компьютер. Винчестер его машины дёргается, стирая информацию и портя служебные программы, рвётся связь, Ромка выпадает из глубины, из своей отчаянной и безнадёжной схватки.
Я чувствую запах горелой шерсти, вижу бледный огонь, тело скручивает судорога…
И я исчезаю, проваливаюсь в нарисованный асфальт, в давно затянувшийся канал связи.
100
Полёт.
Россыпь искр пронзает тело.
Спиральные молнии хлещут в лицо.
Я чувствую боль, и первый раз в виртуальности понимаю — она не придумана. Это слабый отголосок той боли, что терзает моё тело в настоящем мире. Я делаю то, что не может, не должен делать человек. Общаюсь с компьютерами напрямую. Иду сквозь сеть, вытягивая информацию из давно отработавших программ.
Больно, трудно, но надо терпеть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});