двадцати лет, и прилив сил, а также боевой кураж, вызванный гневом и отчаянием, слегка поостыл — вид у пленника был отнюдь не воинственный, страх и тоска все-таки брали верх, он сидел, съежившись, ссутулив плечи и опустив голову, пряча от не чаянного собеседника несчастные глаза и постыдно покрасневший нос.
— Ну, Эорлимом меня кличут. А тебе какое дело?
— Сколько вас тут, Эорлим?
— А с какой стати я тебе говорить должен? Этому поганому громиле доложишь, да? — Он яростно потер кончик носа связанными руками.
— Сколько бы вас тут ни было, — спокойно заметил Саруман, — через ущелье, пока там застава стоит, вы не пройдете. Но в долину есть другой проход где-то на северо-востоке. Можно попытаться напасть оттуда и зажать орков в клещи.
Эорлим отчаянно всхлипнул.
— Только убивать их нельзя, — добавил Саруман.
— Это что еще за новости?
Волшебник постучал пальцем по ошейнику.
— Потому что это не простые ошейники. В них какая-то дрянь примешана, которая чувствительна к их, орков, непосредственному присутствию. Заклятие, которое в них заключено, задушит тебя, если попытаешься отойти от этих нелюдей дальше сотни-другой ярдов.
Эорлим огляделся. На его грязном, измазанном кровью лице выразилось страдание.
— Вон оно что… Слушай, — он зацепился взглядом за сидящих в тени ближайшего дерева и плетущих верши из лозы понурых горцев, — а вас-то тут сколько, а? И чего вы все дрожите, как кролики? Вы же не закованы и не связаны! Неужели нельзя улучить подходящий момент, напасть на орков всем скопом и скрутить их по рукам и ногам?
Саруман помолчал.
— Экий ты пылкий вьюнош… Ничего не выйдет.
— Почему?
— Орков почти в два раза больше, они вооружены и держатся настороже. А пленники — слабы, истощены и измучены. Кроме того, они обычные мастеровые, ремесленники и козопасы, отнюдь не воины…
Эорлим взвился:
— Лучше сидеть покорно и бессловесно, как кролики, да? И позволять этим… этим гнидам над вами издеваться?
— Многие, видишь ли, полагают, что лучше быть умным живым кроликом, чем глупым дохлым драконом.
— Жалкие бараны!
Саруман поморщился.
— Полегче, не горячись… Как зовут вашего командира?
— Ну, допустим, Бельхор… А зачем тебе?
— Если представится случай, я отправлю ему письмецо со всем, о чем мы тут с тобой толковали.
— Письмецо? — Эорлим, приуныв, шмыгнул носом. — Ну, попробуй. Только вряд ли Бельхор станет эти твои послания читать…
— Почему? — чуть помедлив, спросил Саруман. Впрочем, он уже знал ответ.
— Бельхор не зря свой хлеб ест… Он — опытный командир и умелый воин! — хрипло сказал Эорлим. — Понял? А больше от него ничего и не требуется!
— То есть грамоте он не разумеет.
Эорлим презрительно промолчал.
* * *
Ну да, ну да, этого следовало ожидать… Интересно, есть ли среди трех дюжин злосчастных дружинников хоть один грамотный человек? Или их всех из простых и незатейливых крестьянских сынов набирали, которым о гранит науки мозги ломать вроде как и ни к чему? На лошади ездить да мечом махать умеет — в дружинники годен. Обучение грамоте — так, придурь для знати, писцов да книжников, в повседневной жизни значения почти не имеющая…
Саруман не знал, смеяться ему или плакать. Вот так и разбиваются самые правильные и великие планы о чьё-то глухое дремучее невежество… Ну не может же быть, чтобы среди трех десятков этих доблестных и храбрых парней не нашлось ни одного мало-мальски грамотного персонажа! Или может?
Мало-помалу в долину спускался вечер. Серая сумеречная темнота уже сгустилась над лесной опушкой, когда Саруман, закончивший вечерний обход раненых и сидевший, как обычно, возле костра, наконец услыхал над головой такое знакомое, такое долгожданное сиплое карканье. Это был Гарх… явился не запылился, старый ворчун, добрый верный старина Гарх, не заблудился, не пропал, не погиб, не сгинул где-то в безвестности! Впрочем, Шарки ничем не подал вида, что заметил его. Ворон, убедившись, что орков поблизости нет, тяжело опустился на траву рядом с волшебником, поёжился, опасливо оглянулся направо и налево.
— Гарх, старый зануда, — пробормотал Саруман, опустив голову, делая вид, будто разглядывает что-то у себя на ладони, — ну наконец-то! Где тебя леший носил? Я уж начал думать, что вчерашняя ночка тебя совсем доконала.
— Да-да, я тоже рад тебя видеть, — хрипло прокаркал ворон, склонив голову к плечу. Вид у него был далеко не бравый — он выглядел, точно несчастное, побитое молью, неумело изготовленное чучело. — Думаешь, так легко было вас разыскать? Ну, положим, я слегка отстал… — Он сердито нахохлился. — Прошлая ночка и впрямь выдалась мерзостной, поэтому я (со свойственными мне мудростью и предусмотрительностью) переждал ненастье в какой-то попавшейся на глаза расселине, а уже утром полетел дальше по следу. Ну… наследили вы там здорово, это да. Я понял, что всадники вас гнали, гнали и наконец загнали в ущелье… Когда я к ним подобрался — там, с той стороны — они как раз хоронили своих… и зачем-то стали швырять в меня камнями — наверно, решили, что я собираюсь клевать непогребенные трупы!
— А ты, разумеется, не собирался? — полюбопытствовал Саруман.
— За кого ты меня принимаешь? — голос Гарха задрожал от едва сдерживаемого негодования, хотя глаза его как-то виновато забегали по сторонам. — В общем, я решил дождаться темноты и уже в сумерках потихоньку перебрался сюда, в долину. Мне пока еще трудно взлетать высоко, правое крыло меня не очень-то слушается. — Словно пытаясь подтвердить свои слова, он расправил и вновь сложил крылья, делая это так аккуратно и осторожно, точно опасался, что они сейчас хрустнут и поотламываются, одно за другим.
— Значит, отправлять тебя к роханцам с посланием не только бесполезно, но и опасно — прибьют еще ненароком, — задумчиво проворчал Шарки себе в нос. — Ну да ладно, у меня есть мысль получше.
— Правда? Это какая? — сварливо спросил Гарх. — Может быть, приветить наконец должным образом старого друга, обогреть его, напоить и накормить чем-нибудь посущественнее прошлогодних ягод шиповника?
— Из «посущественнее» могу предложить только размоченный в воде сухарь, у нас тут с провиантом тоже не очень. Но я о другом. Каграт намеревается оторваться от роханцев, пройти долиной Черноречья и пересечь Андуин по Каменному Мосту, а это совсем близко от Лориэна, в нескольких милях севернее. Эльфы могли бы выйти оркам наперерез и перехватить их около брода.
Гарх понимающе хмыкнул:
— Хочешь просить помощи у эльфов?
— Не хочу, но, по-видимому, придется. Тем более Гэндальф и Гэдж тоже должны обретаться где-то там поблизости.
— Хар-р! — Ворон сердито каркнул, совсем позабыв про множество чужих настороженных ушей, вольно или невольно имеющихся вокруг. — Ни дна ему ни покрышки, этому безмозглому орчонышу!