Наши корреспонденты, побывавшие в разных районах Москвы, наблюдали подчас и иные картины - их информация была не столь приятная. О людях, которые, боясь опасности или усомнившись в силе Красной Армии, добыв всеми правдами и неправдами пропуска или без пропусков, штурмовали Казанский вокзал. О тех, кто погрузив в служебные машины всякий свой, домашний скарб, устремились на восток, осаждая контрольно-пропускные пункты на Рязанском и Егорьевском шоссе. О брошенных складах с имуществом и продуктами. О пылающих кое-где во дворах и на улицах кострах - уничтожались какие-то архивы, какие-то учрежденческие документы и даже... телефонные справочники. Словом, много трагического и немало трагикомического.
Если же быть откровенным до конца, надо сказать, что одно чепе, то есть чрезвычайное происшествие, все же случилось и у нас. Было это с нашим корреспондентом-писателем, имя которого, пожалуй, не стоит называть, он понес заслуженное наказание, и этого достаточно. Мы оставили его в Москве, усадили в "эмку" и отправили на можайское направление. Прошло несколько дней, неделя, другая - нет от него никаких известий. Что случилось? Мы заволновались. Пошли запросы в политуправление фронта, военные советы армий. Никто ничего не знает. Даже не видели его. И вдруг на третьей неделе получаем его материал из... Чистополя о работе какой-то тыловой гражданской организации. Оказывается, он из Москвы на редакционной "эмке" махнул прямо в тот далекий городок. Можно представить себе, какая буря возмущений поднялась в редакции. Сразу же последовал приказ о его увольнении и предании суду за дезертирство.
Суровое, жестокое было время, которое ни для кого не делало скидок!
Самое удивительное, что этот человек как будто не был трусом, прошел гражданскую войну, а тут поддался панике, не выдержали нервы. Взвесив все обстоятельства этой грустной истории, решили мы все же обойтись без трибунала, а через военкомат отправили его на фронт, в боевую часть. Между прочим, там он показал себя неплохо, потом стал писать, и его очерки вновь появились в "Красной звезде". Но это было уже через два года.
* * *
В романе Константина Симонова есть строки, во многом объясняющие, что произошло 16 октября:
"Конечно, не только перед Москвой, где в этот день дрались и умирали войска, но и в самой Москве было достаточно людей, делавших все, что было в их силах, чтобы не сдать ее. И именно поэтому она и не была сдана. Но положение на фронте под Москвой и впрямь, казалось, складывалось самым роковым образом за всю войну, и многие в Москве в этот день были в отчаянии готовы поверить, что завтра в нее войдут немцы.
Как всегда в такие трагические минуты, твердая вера и незаметная работа первых еще не была для всех очевидна, еще только обещала принести свои плоды, а растерянность, и горе, и ужас, и отчаяние били в глаза. Десятки и сотни тысяч людей, спасаясь от немцев, поднялись и бросились в этот день вон из Москвы, залили ее улицы и площади сплошным потоком, несшимся к вокзалам и уходившим на восток шоссе; хотя, по справедливости, не так уж многих из этих десятков тысяч людей была вправе потом осудить за их бегство история".
Что ж, к этим выводам, сделанным спустя полтора десятка лет после войны, теперь и я могу присоединиться. Но тогда я и все те, кто трудился в Москве и сражался на ее подступах, думали по-другому. И это не требует объяснения...
17 октября
Перечитывая ныне все передовые "Красной звезды" за первые сто дней войны, я пришел к твердому убеждению: одной из самых впечатляющих является та, что напечатана 17 октября, - "Отстоим Москву и Донбасс". Она точно и правдиво, не затушевывая и не преуменьшая крайне тяжелого положения, освещает события на главных тогда направлениях. И вместе с тем дышит неподдельным оптимизмом, преисполнена непоколебимой веры в неизбежность нашей победы.
Впрочем, пусть читатель сам судит о ней. Вот она, точнее - главное из нее:
"Суровые времена переживает теперь наша Родина. Часть советской территории захвачена врагом. Тысячи советских людей, не успевших уйти вместе с войсками, попали под иго фашистских убийц, мародеров и насильников. Гитлеровские орды, неистовые в своей звериной ненависти ко всему русскому, советскому, бешено рвутся к Москве, в глубь Приазовья, к Донбассу...
Советский народ может гордиться героизмом своей Красной Армии. Уже третью неделю наши войска сдерживают такой новый отчаянный напор врага, который вряд ли выдержала бы любая иная армия. Враг продвигается, но далеко не так, как намечал в своих планах германский генеральный штаб и как об этом трубил презренный выродок человечества Гитлер...
И все же враг еще не остановлен. Положение продолжает оставаться угрожающим. Опасность, нависшая над нашей Родиной, особенно под Москвой и в Донецком бассейне, исключительно велика.
В эти грозные дни особенно важно уметь правильно расценивать текущие события, не впадая ни в какую крайность. Недооценка опасности создавшейся обстановки является преступным легкомыслием, но не менее преступно и шарахаться в другую сторону, жить только сегодняшним днем, забывая о грядущем.
Никакая опасность, как бы сильна она ни была, не может затуманить перспектив нашей борьбы. Какие бы тучи ни застилали горизонт, мы твердо знаем: будет час - и для нас засияет солнце! Каких бы успехов ни достигал враг, всегда будем помнить: успехи эти - временные, победа в конечном счете будет за нами...
Внезапность нападения дала огромные преимущества врагу. Гитлер лихорадочно спешит использовать до конца это преимущество, пока оно еще существует. Он знает, что время работает против фашистов. Он старается перегнать время, ищет молниеносного решения борьбы, ибо длительная, затяжная война - гибель для фашизма. Вот почему новое, небывалое еще по яростному напору наступление немцев питается не столько их силой, как слабостью. Есть такие деревья - могучие на вид, но с прогнившими насквозь корнями. До поры до времени они надменно высятся над всем вокруг, но наступает час - и порыв ветра рушит их, как соломинку...
Но при всех этих условиях победа не придет сама. Ее надо добыть в упорных и ожесточенных боях, ценой героической и беззаветной борьбы. Победа не сваливается готовенькой с неба - ее завоевывают. Ребячеством было бы ожидать, что враг, даже чувствуя неизбежность провала своих планов, сразу покорно и беспомощно сложит руки. Наоборот: это только усиливает его ожесточение, его напор. Путь к нашей победе лежит через много суровых испытаний, жестоких и кровопролитных боев.
Воины Красной Армии должны пройти этот путь до конца. Сейчас мы еще только защищаемся. Мы бьемся с врагом не на жизнь, а на смерть, отстаивая свою свободу и независимость, отстаивая Советскую власть, спасая наших жен и детей от мук и насилий, наш народ - от рабства и физического истребления. Но, защищаясь, мы изматываем и обескровливаем фашистские орды, приближая этим час их разгрома. Чем крепче будет наш отпор врагу, чем мужественнее и упорнее будут противостоять воины Красной Армии яростному натиску гитлеровских мерзавцев, тем ближе час нашего торжества.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});