— Короче, всё это мне слишком рано. — внимательно выслушал её Арчи и сделал единственно верный вывод. — И любви великой у меня нет, и дел наверху ещё куча. И ему вот тоже.
Я быстро закивал головой, показывая, как сильно сейчас согласен с другом. Мы и мир не успели посмотреть, и дел у нас действительно куча, слишком уж много людей ждут и надеются на нас, чтобы нырять куда-то с неясным прогнозом на результат. Да и не нужна нам была такая заёмная сила, нам бы познать пределы своей собственной, вот уж где работы конца и края не видно.
— Мы никого сюда насильно не тащим, — пожала плечами Лета, — но и не отговариваем. Единственное исключение — если человек этот дорог одной из нас, тогда уже решение принимает не он. А Даэрон этот ваш — ни богу свечка, ни чёрту кочерга, только собой был занят. Сумел на хитрости своей выехать, смог прикинуться никчёмным да неинтересным. Мелким до пустоты, ничтожным до отвращения, дешёвым до жалости, вот и выскочил. Одного не учёл — выпустить такое в мир мы просто не имеем права, потому что он, — она вновь ткнула пальцем вниз, в живой огонь, — именно таким его и сделал. Но силы Даэрон сумел в себя, по жадности своей, втянуть столько, что преодолеть его теперь мы не можем.
— Дела, — задумчиво сказал Арчи и нахмурился. Он сейчас, как я понял, больше всего боялся увидеть своего друга детства именно таким, но не верить Лете не мог. — Чтоб вас всех!
Я не стал к нему лезть со своим сочувствием, потому что его по большому счёту и не было, не понравился мне этот эльф с самого начала, единственно, я переживал только за самого Арчи.
— Ладно, — всё же решился хлопнуть его по плечу я. — Там видно будет! Идти надо — горы всё сильнее трясутся. Нам-то всё равно, а вот наверху как бы уже не покалечило кого.
— Идём, — согласился он и перевёл испытующий взгляд на Лету, — можно ведь уже? Все испытания пройдены, все намёки сделаны, — чего тебе ещё? Или ты ещё чем-то недовольна?
— Теперь можно, — абсолютно не смущаясь, ответила она, вновь внимательно нас рассмотрев. — Теперь довольна. Идём!
Глава 28, в которой Артём примеряет на себя несвойственную ему роль
Горы вновь затряслись мелкой дрожью и, хотя до настоящего землетрясения было всё ещё далековато, приятного в этой дрожи ничего не было. По оплавленным поверхностям стен и потолка с хрустом пролегли несколько новых трещин, нам на головы посыпался мелкий каменный бой и подсвеченная снизу багровым огнём пыль, так что нужно было не идти, а бежать. Лете-то всё равно, она и под завалом выживет, а вот насчет нас не уверен.
— Далеко? — развернулся Арчи на месте лицом туда, откуда мелко погромыхивало и потрясывало, безошибочно угадав направление. — И зачем вы его тогда наверх выкуривали?
— С чего ты взял? — Лета резко взяла с места, быстрым шагом направившись к одному из многих выходов в этом странном зале и поманив нас за собой. — Наоборот, нам нужно его было вниз загнать, на поверхности мы в силе много теряем. Это он чуть было не выскочил, воспользовался нашей растерянностью, поздновато мы спохватились. Да и мало нас было тогда. И ушёл бы, если б не золото в гномьих палатах, представляешь? Зачем оно ему теперь — кто бы знал, но вот задержался, а там и остальные подскочили, взяли его в оборот. Он было наверх, да поздно, сумели мы его обложить да придержать. Дали жару, в общем.
— Гномы немного недовольны, — дипломатично намекнул ей прямо в лоб Арчи. — Результатом ваших боевых действий. Не все, но некоторые. Ну, мне так показалось, во всяком случае. Просят вертать всё золото взад, и немедленно. Плачут и рыдают!
— Подождут, — легко отмахнулась она. — Мы, может, с вами вместе ещё раза два по их кладовым вслед за Даэроном туда-сюда пробежимся. Так что пока смысла нет, потерпят. Но ты не думай — я всё понимаю, я же на поверхности больше ста лет жила. И гномов знаю как облупленных, и финансовый кризис на большой земле нам тоже не нужен. Можешь не ухмыляться, кстати, я знаю, что это такое. А с другой стороны — каковы подлецы! Не все, конечно, как ты говоришь, только некоторые, но тем не менее. Сколько живу — столько им и поражаюсь, хоть и связаны мы с ними одной цепью. Но поучить надо, потому что беречь гномьи денежки я не то что не нанималась, но даже и не знала об этом. Обсудим потом с ними и тарифы на охрану, и компенсации, всё обсудим, не переживай!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Да мне-то что, — невольно хмыкнул Арчи, представив себе, видимо, как мы будем бегать за Даэроном по подземным тоннелям туда-сюда, дожигая остатки гномьей роскоши. — Если бы ты знала, насколько мне, слава богу, наплевать на их проблемы, ты бы удивилась. Но ведь кольцом Раргрим обложили, магов пускать не хотят! Недовольство вами явное, причём деятельное такое! Подрыв устоев вижу я, крамолу в действии! А если бы нас не пустили?
— Милый Арчи, — Лета даже чуть сбавила ход, чтобы укоризненно взглянуть на него, — неужели ты думаешь, что мы хоть о чём-то в том, что творится под горой, не в курсе? Да и прекратить это глупое противостояние я могу одним своим появлением. Но, посуди сам, как хорошо получилось — все заняты, одни охраняют, другие не пускают, все при деле, причём озаботились совершенно самостоятельно. Это нам сейчас настолько на руку, что слов нет. Магов не пускают, конечно, но ведь и не всякие маги нам сейчас здесь нужны. И не только маги, очень меня беспокоит то, что прилетел сюда Даэрон на церковном дирижабле. Не знаю уж, при чём здесь служители Единого, в чём их интерес, но хотелось бы обойтись без них. И сейчас, и уж тем более в будущем. И ещё — ты только не говори мне, что именно вы через их посты пройти бы не смогли, всё равно не поверю.
— Понятно, — хмыкнул Арчи, не собираясь с ней спорить или в чём-то её убеждать, его сейчас занимало совершенно другое. — Контролируете, значит. Честное эльфийское, так себе интрига, но если цель просто лишних не пущать, то почему бы и нет. Не увлекайтесь только, а то гномы ребята горячие, могут дров наломать.
— Поучи меня, поучи, — Лета даже не намеревалась делать вид, что примет слова Арчи близко к сердцу. — Это ведь ты с ними бок о бок живёшь сотню-другую лет. Всё будет правильно, не переживай. Явимся им во всей своей суровой красе, кого-то похвалим, кого-то накажем по делам их скорбным — это будет не на один день церемония, тут спешить нельзя. Они любят, чтобы всё сияло и сверкало, чтобы торжественность до печёнок пробирала, чтобы по-взрослому, без обмана. Ну что ж, да будет так! И потом — я ведь помню по той своей жизни, что если в отсутствии хозяина дела идут вразнос, значит, плох прежде всего сам хозяин. Вот и посмотрим на себя со стороны, тоже лишним не будет. Да и не хозяйки мы им, мало ли что они себе там придумали!
Саламандра совершенно явно пыталась нас заболтать, не знаю уж зачем. Она шла и слишком по-свойски разговаривала с Арчи, ну просто как соседка, что живёт от нас через два дома на третий. Друг с добрыми людьми поболтать тоже любил, в отличие от меня, поэтому я чуть приотстал от них, чтобы не вслушиваться в ненужные мне сейчас слова.
Со стороны их непринуждённый трёп выглядел тем более фальшиво — одна шла в ореоле спокойного огня, освещая нам путь ничуть не хуже факела, а от второго так и давило во все стороны непонятной мне силой, что он приобрел, заполучив себе на руку живой браслет.
А потом, как мне показалось, совсем рядом с нами кто-то завыл до того злобно, отчаянно и безнадёжно, что я невольно остановился. Панического страха не было, потому что так могло бы кричать только какое-то животное, но не живой человек. Людские крики, а тем более женские или детские, могут иногда нагнать такой жути, что холодеет внутри и замирает сердце, подсознание тут же совершенно самостоятельно и очень услужливо дорисовывает тебе какие-то совсем уж страшные картины, потому что — ну чего она так душераздирающе, истошно орёт? Умом понимаешь, что орут скорее всего зря, может, мышь проскочила, а может, сколопендра, но поделать с собой ничего не можешь, потому что орёт живой человек.