Читать интересную книгу "Триумф в школе Прескотт - Кейтлин Морган Стунич"

нее внимания, — это часть удовольствия. Они узнают, что она должна быть обручена с ним, но еще и то, что хоть он и бедный мальчик с плохой и неправильной стороны, ему не могло быть еще больше наплевать на нее. — Я не хочу здесь есть. Давай возьмем чипсов из автомата или что-то вроде.

Мы вышли из столовой и тут же наткнулись на остальных парней.

И должна сказать, мне потребовалась минута, чтобы оценить вид.

Парни Хавок были шикарны, когда носят маски скелетов, когда обнажены, когда они полностью одеты в черное и курят у мусорных баков. Но это? Все они одеты в галстуки в пиджаки, которые идентичны каждому другому ученику, но при этом все равно выражали их личности, — было поистине потрясающим зрелищем.

У меня перехватило дыхание, и мне пришлось опереться рукой на кирпичное здание позади меня, чтобы не покачнуться при виде этого зрелища. Так упоительно — видеть, как мои мальчики, нарядные и хмурые, пробирались сквозь толпу неприлично богатых студентов, словно сквозь рой комаров.

Галстук Хаэля был не завязан, свисал с его шеи и был помят, в то время как Оскар настолько безупречно одет, что складки на его брюках выглядят так, будто могли порезать. Пиджак Аарон снят и перекинут через руку, несколько пуговиц на его рубашке расстегнуты. Каллум же, напротив, надел толстовку подготовительной школы Оак-Вэлли поверх пиджака, капюшон накинут, чтобы скрыть его светлые волосы. А Вик? Ну, на самом деле атмосферу задавало то, как он нес сумку на одном плече, и пачка сигарет образовывала прямоугольную выемку в кармане его брюк.

— Похоже, мы не нравимся тебе в униформах? — спросил Аарона, его золотисто-зеленые глаза оценивающе прошлись по мне.

Когда я ранее вышла из ванной с тампоном на месте и провальсировала в гостиную, то подумала, что могла растаять под интенсивностью их коллективных взглядов.

Не было ни одной буквы в этом гребанном акрониме, которой бы не нравилась я в короткой юбке со складками, расхаживающая в гольфах и обуви «Mary Janes».

— Врать не буду, униформа горячая, — сказала я ему, наслаждаясь взглядами учеников Оак-Вэлли, пока те петляли мимо нас.

Уверена, что большинство из них вносили коррективы в свой распорядок дня только для того, чтобы пройти мимо и посмотреть на нас собственными глазами. В толпе было несколько лиц, которые я узнала с вечеринок в Прескотте, лица, которые я, скорее всего, хотела бы не вспоминать, так как большинство моих воспоминаний о них было, как они трахались, курили или пили. Может даже делали что похуже. Я показала средний палец случайной группе студентов, и они разбежались, как испуганные мыши.

— Униформа нормальная, — прошипел Оскар, его серебристые глаза перешерстили толпу холодным, расчетливым взглядом. Ему даже не нужно было никому показывать средний палец, чтобы заставить их бежать. — Мне не нравится, когда на меня смотрят, как на экспонат в зоопарке.

— Они быстро придут в себя от этой новизны, — добавил Хаэль, когда украл эту пачку сигарет из кармана Вика, и указал в сторону манящей тени между двумя зданиями. А, вот мы и вернулись к тайному курению, как маленькие, непослушные отпрыски Прескотта, коими мы и были. — Поверь мне. Как только мандраж спадет, они начнут насмехаться и глумиться, а затем мы надерем кому-то задницу и покажем им, что значит бояться на самом деле.

Хаэль пошел в сторону теней, и я последовала за ним, Каллум занял место справа от меня.

— Думаю, тебе следует знать, — начал он, засунув руки в карманы брюк и слегка гримасничая при мысли о том, что придется носить форму. — У меня физкультура с несколькими парнями, которые общались с Дональдом Ашером.

Я остановилась. Как и Вик. Вообще-то, когда я обернулась, то увидела, что все пятеро парней Хавок уставились на меня в ожидании реакции на эту новость. До этого момента я не задумывалась, что буду школе, в которую ходил мой возможный насильник. То есть, стоило только взглянуть на общежитие мальчиков, и становилось невозможно забыть то ужасное вялое ощущение от рогипнола или удивление от того ужасного сообщение, которое я увидела в его телефоне. Но, по правде говоря, я почти забыла этого мудака.

— Да? — спросила я в ответ, чувствуя легкое головокружение, когда посмотрела в неописуемо спокойные и несомненно успокаивающие глаза Каллума.

Они на самом деле были цвета неба, но не любого неба, а неба в самый лучший день твоей жизни, когда ты поднимаешь глаза и все, что ты видишь, это как на многие-многие километры простиралось голубизна.

— Ну, они показали мне несколько фотографий его на их телефонах. Вы все еще можете смутно разглядеть…, — Кэл замолчал и провел пальцем с голубым ногтем по лбу. — Мою художественную, ручную работу, но у него явно было несколько лазерных процедур. В какой-то момент она исчезнет. Еще, он сделал имплантацию яичек, но это не мешает другим мальчишкам называть его Без-яичный. Не то, чтобы у него осталось много друзей.

— По сути, — продолжил Оскар, так же плавно, как если бы они отрепетировали этот разговор, прежде чем рассказать мне новости. Черт, насколько мне известно, они могли. — Наш вопрос в следующем: этого достаточно? Ты хочешь, чтобы мы сделали больше?

Аарон наблюдал за мной, пока Хаэль сидел на краю кирпичной стены высотой по колено, которая окружала древнее дерево, и создавала ящик для растений, в котором сейчас росли пурпурные крокусы. Через несколько недель наступит весна и сады кампуса — хах, сады кампуса — скорее всего, расцветут чем-то новым, чем-то красивым, ярким и ничем, чтобы бы вы увидели в школе Прескотта. У нас были несколько горшков с растениями, но они были забиты одуванчиками и дерьмом. Обычно это несколькими разбросанными частями мусора. Несколькими выброшенными окурками.

— Я хочу сама его увидеть, — наконец ответила я, и Вик обменялся взглядом с Оскаром, прежде чем кратко кивнуть. — Это возможно? — продолжила я, переводя взгляд с одного на другого. — Вы знаете, где найти его?

— Мы знаем, — ответил Вик, а затем мы вшестером быстро перекурили в тени до звонка, обозначающего окончание обеда.

После школы Кэл повел нас через кампус, словно жил здесь сто лет и знал каждый гребанныйкороткий пути, какой только можно.