— Мне бы хотелось с вами серьезно поговорить, товарищ… господин…
— Называйте меня просто: Ланшерон!
— Вот и прекрасно! Мне бы хотелось, чтобы вы рассказали немножко о себе, об организации, которую вы представляете, обо всем, что сочтете нужным.
— Извините, консультант, но обо всем этом подробно сказано в верительных грамотах. Их составляли лучшие специалисты по документированию контактов нашего Галактического Содружества. Это очень подробные документы. Из них вы почерпнете массу сведений об организации, уполномочившей меня.
Гущин почувствовал, что краснеет. Погубить важнейшие дипломатические документы — это пахнет галактическим скандалом! А Ланшерон продолжал:
— Давайте не будем тратить времени на пустую болтовню! Разве что обговорим условия вступления вашей планеты в Содружество. На равноправных началах, разумеется! Как вы на это смотрите?
— Лично мне такой поворот событий по душе. Но я не могу решать за все человечество.
— А вас никто и не просит, — хамовато оборвал его Ланшерон. — Меня интересует мнение среднего землянина. Надеюсь, вы ничего не будете иметь против упоминания вашего имени в моих отчетах?
— Естественно, нет! — мило улыбнувшись, ответил Гущин. А сам подумал: «Вот, не было печали!» Кому хочется фигурировать в чужих отчетах?! Валерий Рафаилович вообще не любил писанины, хотя и мирился с тем, что любая романтика неизменно кончается бухгалтерией.
Консультанту было жарко. Он включил вентилятор и по селектору попросил Бон Аппетита принести в каюту бутылочку минеральной. Гущин втайне обрадовался тому, что кибер-кулинар еще не ушел на профилактику. После этого они несколько минут уточняли условия будущего вступления Земли в Галактический Союз. Потом прибыл Бон Аппетит.
Вместо запотевшей, только что со льда, бутылочки минеральной он принес запотевшую, только что со льда, баночку свинцовых белил. Валерий Рафаилович, мысленно изрыгая проклятия, начал было извиняться перед гостем.
— А ты, — бросил он через плечо роботу, — брысь на капитальный ремонт!
— Аюшки? — недоверчиво переспросил Бон Аппетит. — Ремонтироваться? Что ж, ето мы могём! Токмо обождите минутку, я барину услужу! — Он подкатил к Ланшерону и, заговорщицки подмигивая ему, вытащил из-под фартука еще одну банку:
— Нате-ка, барин, отведайте! Специально для вас припас! Самолучшего сорту!
— Батюшки! — всплеснул руками звездный дипломат. — Никак свинцовые белила! Страшно подумать, как давно я их не пробовал! Вот спасибо тебе, милейший! Вот спасибо! Нет ли у тебя ложечки? — И, вскрыв банку, с явным удовольствием начал хлебать белила серебряной ложкой.
Наконец он промокнул губы кружевным платочком, облизал и проглотил ложку, а потом, похлопав робота по пластмассовому плечу, ласково подтолкнул его к двери. И робот отбыл, прошествовав мимо пораженного консультанта с бодрой песней. Он пел ее на староанглийском языке:
Если ты покупаешь яйца, — вместе с ними ты покупаешь и скорлупу.Если ты покупаешь орехи, — вместе с ними ты покупаешь и кожуру.Если ты покупаешь банку добрых белил, — ты покупаешь только банку добрых свинцовых белил!!!
Серьезная беседа с Ланшероном снова была сорвана. Гущин понял это, когда увидел, какие рожи корчит в углу, пытаясь удержаться от смеха, безмолвствовавший в этом разговоре второй механик.
Ночью, после отбоя, Гущин долго ворочался в темноте, подводя итоги. Ох, какие незавидные это были итоги! Жизнь клонилась к закату. Не так-то просто после двадцати лет активной службы в Космическом Авангарде бросить любимую работу. Медкомиссия была неумолима. Так он стал консультантом на учебном клипере «Пальмира». Старый волк сделался наставником кучи мокроносых щенков, старшему из которых, шкиперу Ковалю, нет еще и двадцати одного года.
И ведь неплохие ребята! Например, Джон. Прирожденный командор, хотя и ходит нынче в штурманах. Или Юрловы. Вот Запа — легковат. Боюсь за него — не выдержит настоящей работы. Подержать бы его еще годик в училище, подучить дисциплине и выдержке. Уж больно быстро попал он под влияние этого Ланшерона. Так по пятам за ним и ходит. А может, и Запа, как все, пооботрется на службе, не хуже других будет? Всякое бывает. Эх, ребятки мои, гардемаринчики! Окончится последний учебный рейс, получите дипломы и разлетитесь кто куда. Жалко.
Кстати, а ведь никуда не годно поставлена у нас в училище Теория Контакта! Как это Стас сказал: «С каким-нибудь непарноухим тараканоидом мне легче контактировать, чем с Ланшероном»… Вот именно — легче! Значит, надо и такие варианты контакта вводить в учебную программу. Тут проколов и неожиданностей быть не должно!
Пушистая Мурлетка сонно заворочалась у него в ногах, напевно посапывая. Потом замолкла и насторожилась. Гущин услышал в коридоре чьи-то шаги. Тихо заскрипела дверь каюты. На пороге вырос темный силуэт человека в скафандре. Кошка, выгнув спину дугой, дико зашипела.
Консультант включил свет. Человек в скафандре стоял молча, неподвижно, как статуя. На забрало его шлема был опущен зеркальный светофильтр. Гущин смотрел с минуту в это зеркало, пытаясь угадать, кто из курсантов прячется под ним, потом подошел и поднял светофильтр. Ничего не изменилось.
Еще секунду назад Валерий Рафаилович видел отражение своего лица на глади светофильтра, теперь то же лицо смотрело на него из-под прозрачного забрала. Гущин растерялся.
В это мгновение, утробно заорав, Мурлетка бросилась на грудь кошмарному гостю и начала терзать его когтями. Лжеконсультант нелепо взмахнул руками, отступил на шаг и вдруг начал оплывать, осыпаться на пол мелкой пылью, как осыпаются, высыхая, песочные замки, построенные ребятней. Вскоре кошка уже копошилась в куче темно-серого порошка, сама, видимо, поражаясь легкости, с которой она одолела противника. Гущин машинально взял Мурлетку на руки и с удивлением обнаружил, что шерсть ее выпачкана не только в серой пыли, но и в свинцовых белилах. Он пошевелил кучу носком шлепанца — из-под пыли тускло блеснула серебряная ложка. Гущин постоял над ней в раздумье, успокаивая дрожащую воительницу, потом внезапная догадка осветила лицо Валерия Рафаиловича.
— Второму механику «Пальмиры» Иштвану Запе — три шага вперед! — скомандовал он.
Из темноты с тяжелым вздохом шагнул второй механик.
— …Да, именно тогда! Я стоял перед дверью второй шлюзовой и мне очень хотелось, чтобы там, за задраенной переборкой, стоял пришелец, космический посол. Представил: вот он стоит за дверью, вот поднимает руку, стучит. А как я удивился, когда в дверь действительно постучали! Я сразу представил себе его… Да, именно Ланшерона. Несколько минут я сам не понимал: то ли пришелец предупреждает меня мысленно о каждом своем следующем движении, то ли я сам управляю его поступками. А потом понял, что в моих руках самая совершенная кукла-марионетка, и не смог удержаться: разыграл для вас спектакль «Пришествие Ланшерона». Реквизит — из того же подручного материала — серой пыли. Да и поросенок — тоже! Честное слово, ребята, не думал я тогда ни о чем. Об одном только думал: как бы не сорваться, не испортить зрелища…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});