Господский дом на Графском хуторе. Современное состояние
Площадь земли на «Графском хуторе» была невелика — 1000 десятин, большая часть которой за исключением от 15 до 30 десятин леса являлось степью. С.А. Строгонов выбрал место на Кавказе в связи с распространенным мнением о том, что нельзя выращивать породу в местности, резко отличающейся климатом от ее родины. Граф основал завод для разведения чистокровных арабских лошадей, для улучшения арабскою кровью скакунов кабардинской породы и, наконец, для создания недорогих лошадей подходящего типа для псовой охоты. Ранее богатые мусульмане из России после паломничества в Мекку всегда привозили оттуда одного-двух арабских жеребцов. Так поддерживалась порода. Жеребцы и кобылы, приобретенные Сергеем Александровичем во время путешествия, заложили основу конного завода. Сам «Хутор» состоял из многочисленных зданий. Кроме кирпичного господского дома с 15 комнатами, здесь были несколько жилищ для служащих, а также кузница и экипажный сарай.
Так случилось, что охотничье имение отца стало для графа Сергея Александровича дороже, чем дом на Невском проспекте, полноправным владельцем которого граф Александр Сергеевич-младший так себя и не ощутил.
Глава 20
Охота
К 1889 году сложился особый ритм жизни графа Сергея Александровича. Зимой в Петербурге было основано «Общество поощрения полевых достоинств охотничьих собак и всех видов охоты». Его президентом стал великий князь Николай Николаевич Младший, он, как и Строгонов, с детства увлекался охотой, но смог уделять ей достаточно внимания только с 1887 года, когда купил имение Першино в тридцати километрах от Тулы. Именно там со временем сформировалась лучшая российская комплектная охота, в ее составе находилось две стаи гончих по 45 собак в каждой и примерно 130 борзых, причем каждая из свор подбиралась по окрасу шерсти.
В комитет Общества входили граф С.А. Строгонов, князь Б.А. Васильчиков, князь П.П. Голицын. Именно они и принадлежали к числу наиболее активных членов общества, важнейшим предприятием которого стал Садочный двор, устроенный на средства графа в Коломягах, то есть там, где рано умерший брат его бабушки Александр обучался военному делу (да и мыза Мандурова — Строгоновская дача, располагалась поблизости). Там арендовалось на двенадцать лет 107 десятин земли.
Если точнее, то Садочный двор находился в двух с четвертью верстах от Коломяг и в одной версте от Шувалова, примыкая к левому берегу реки Каменки. Работа по его устройству проходила в июне-октябре 1889 года. Всю территорию огородили забором протяженностью четыре версты и высотой в три аршина. Садочный круг, где происходило основное действие, представлял собой совершенно ровное пространство длиной 400 саженей и шириною 110 саженей. Специальное устройство позволяло выпускать на садку одновременно двух соревнующихся собак и зайца, для спасения которого в конце дистанции в ограде находилось небольшое отверстие.
Не ограничившись устройством садочного двора, граф Строгонов предоставил там для целей Общества свой дом. Об этом можно узнать из сохранившегося в архиве объявления. В нем Комитет Общества доводил «до сведения гг. охотников, что между 20 и 28 октября текущего года на садочном дворе Общества, близ сельца Коломяги, под Петербургом, состоятся призовые садки для испытания резвости и злобности борзых собак». Обещались садок для зайцев и приз в 1000 рублей для борзых кобелей и сук всех пород и осеней,[163] приз в 450 рублей для псовых кобелей и сук всех осеней, приз в 450 рублей для английских и хортых кобелей и сук всех осеней.
Кроме того, организовывали садки на волков, где назначался приз в 400 рублей для борзых сук всех пород и осеней в одиночку на прибылого волка, «который должен быть принят из-под собаки живьем и сострунен». Наконец, ожидал победителя приз «в 400 рублей для борзых кобелей всех пород и осеней в одиночку на переярка» и «приз в 300 рублей для своры из двух кобелей и суки на матерого волка». Подписка на участие принималась «ежедневно, от 11 часов утра до 4 часов по полудни, в конторе графа С.А. Строгонова, Невский пр., 17».
С.А. Строгонов на охоте
Осенью Строгонов всегда приезжал в свое поместье к именинам, отмечавшимся 8 сентября. В Волышово сформировалась так называемая товарищеская охота трех закадычных друзей, куда, помимо Строгонова, входил князь Б.А. Васильчиков, брат покойной жены и владелец имения Выбити, а также П.П. Голицын, владелец Марьино. Кстати, Голицыну приходилось добираться до псковской земли довольно долго. Его караван следовал до Гатчины, затем на поезде до станции Новоселье и оттуда оставалось 77 верст до имения Сергея Александровича, охота которого была самой большой среди трех ее участников — в ней находилось 30–40 борзых. Доезжачий (или старший выжлятник) Иван с четырьмя помощниками вываживал, или дрессировал, гончих собак. Распорядителем охоты, или ловчим, был уже упомянутый Григорий Пеший.
Особый дом графини М.А. Строгоновой в Волышово
В его подчинении находилось четыре стремянных, то есть людей, водивших барские своры. Но в 1889 году, когда охотились с 5 сентября по 12 октября, роль стремянных исполняли доктор Г.Г. Рюккер и доктор A.A. Вагнер, а также князь Б.Б. Голицын (1862–1916). Последний из упомянутых приходился внуком тети Сергея Александровича Екатерины Дмитриевны, урожденной Васильчиковой (1811–1874), в замужестве Кушелевой.
Григорий Григорьевич Кушелев (1802–1855), внук A.A. Кушелева-Безбородко, и Екатерина Дмитриевна воспитали подкинутую им девочку Марию (Богданову, 1841–1880), ее выдали замуж за князя Голицына, во втором браке она — маркиза Инконтри.
После смерти Екатерины Дмитриевны Борис воспитывался Строгоновыми. Как и Сергея Александровича, его отдали в Морское училище, избалованный бабушкой юноша там быстро переменился и проявил огромное усердие к наукам.
В 1880–1882 годах он совершил плавание по Средиземноморью на фрегате «Герцог Эдинбургский». Вернувшись, поступил в Морскую академию. Затем закончил Страсбургский университет. В 1887 году стал профессором. Позже прославился как изобретатель сейсмографа. Любил музицировать и даже считал себя гением в этой области. Борис Васильчиков много позже вспоминал: «И от этой его иллюзии я в своей жизни много пострадал, когда, будучи его соседом по комнате в Волышове, должен был выслушивать его игру на скрипке».[164] По его же сведениям, Борис Голицын обладал «огромной охотничью страстью и представляло оригинальное зрелище, когда ученый профессор и академик с юношеским азартом травил зайцев». Итог 1889 года был таков: С. А. Строгонову удалось захватить 131 зайца и 3 лисицы. Общий счет составил 279 зайцев и 9 лисиц.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});