Читать интересную книгу Твоя заря - Олесь Гончар

А потом направление рева резко изменится - теперь уже с противоположной стороны от аэродрома разгонится точно такой же или еще больший гигант, супергигант, н пойдет в сторону океана... Заболотный долго провожает его глазами, а женщины, оглушенные новым грохотом, досадливо морщатся, затыкая уши, у Франка это вызывает добродушную улыбку. Он к этим небесным встряскам привык, приспособился, оказывается, человек ко многому может приноровиться. Вот слона в прошлом году привезли из Таиланда в местный зоопарк, что неподалеку от аэродрома, так гость из джунглей не выдержал этих грохотаний н так взъярился, что пришлось ему уши закрыть звукоизоляционными, специально для слонов сделанными наушниками. Фрэнк, рассказывая это, обращается, главным образом, к Лиде, очевидно, полагая, что такой персонаж, как слон в наушниках, более всего подходит для детского восприятия, для психики ребенка.

Проревел реактивный, ушел, растворившись в голубизне, и тогда возле коттеджа вы слышите звук другой, не травмирующий душу, а, наоборот, успокаивающий... Какую-то мипуту-двс слышите вы тихую музыку пчелы.

На пасеке тридцать ульев, один из них трехэтажный, контрольный, он стоит на весах. Тут и бумажка - каждый день делается запись, сколько граммов или фунтов меда прибавилось в улье... Поблизости пристройка, похожая на парники, только поставленная наклон но. Непосвященный вряд ли поймет, что это и для чего.

- Новинка, такого вы нигде не увидите: солнце вытапливает воск,- не без гордости объясняет хозяин.

Фрэнк сегодня в хорошем настроении и потому позволяет себе пошутить, рассказывает о какой-то госпожемиллионерше, привозившей недавно сюда своих беби, которые держали пари-, жалят пчелы Франка или нет. "Вот смотрите,убеждала она своих упрямцев,- они его не жалят! Узнают среди других людей! Пчелы его знают!.."

- Нет, это я их знаю,- улыбается Фрэнк.- Знаю, в каком состоянии они не жалят - когда медом полны...

Небо над нами опять ревет, содрогается, сплошь гудит, будто металлическое, а потом смолкает на какое-то время, изначально, тихо голубея...

- Слава твоя растет, дружище Фрэнк,- хлопнув друга по плечу, говорит Заболотный.- Вот мой соотечественник, ученый-эколог, даже заинтересовался твоим промыслом, вернее, даже не столько промыслом, сколько самой твоей личностью.- И, обернувшись ко мне, Заболотный представляет хозяина по всем правилам: - Это и есть тот легендарный Фрэнк, который подобно своему фольклорному пращуру перегнал рой пчел через весь континент! Да, да, от океана до океана перегнал, не потеряв ни единой!

Фрэнк смущается от похвалы, хотя она ему, видимо, по душе. Лида пристально, будто впервые, всматривается возмущенное добродушное лицо Фрэнка, воображение сейчас, наверное, рисует девочке странного человека, перегоняющего палицей табун пчел через горы, через дикие прерии... Руки у Фрэнка тяжелые, крестьянские. Не только окружающие его люди, но каждая пчела тут, пожалуй, могла бы засвидетельствовать, как много эти руки сделали в жизни, какими они, грубые па вид, могут быть чуткими и нежными умельцами...

Натуральные, без примесей мсды Фрэнка, как и его океанские лобстеры, популярны в здешних местах, от покупателей отбоя нет. Правда, не каждому отпускает старик лобстеров из свежего улова или дары своей испытанной грохотом на прочность удивительной пасеки. Иногда скажет, не таясь:

- Немного есть, но это я оставляю для мистера Кирика.

И тут уж не просите, не настаивайте, Фрэнк от своего не отступится. Да в конце концов имеет же он право отдать предпочтение друзьям, тем, кому хочет сделать приятное, доставить удовольствие! Дружба, по его понятиям, превыше всего. Ни Фрэнк, ни "мистер Кирик", наверное, не могли бы толком объяснить, как они, собственно, сдружились, почему после случайной встречи у этого белого камня с рекламной пчелой возникли у них доверительные человеческие отношения, постепенно перешедшие в дружбу.

Пасечник, живущий у самого аэродрома, и дипломат, проезжающий тут время от времени то па берег океана, то снова в город, казалось бы, что может быть общего между ними, какая душевная нить могла бы объединить их?

А между тем Фрэнк заметно скучает, вроде даже тоскует, когда его приятель долго не появляется: нет "мистера Кирика", что-то давно за лобстерами не приезжал, отчего бы это? Сначала Фрэнк даже не знал, откуда родом этот по пути заезжающий к нему седой джентльмен, чем занимается, как его имя. Знал только, что любитель он ездить на больших скоростях, в особенности когда один в машине,- гонит, едва ли не в воздух взлетает! Да еще какое-то чутье подсказывало Франку, что перед ним человек доброжелательный, бескорыстный, а для Франка это наивысшая аттестация, о ком бы ни шла речь.

Когда во дворе или у белого "тотема" появляются супруги Заболотные, у Франка - удивительное дело! - вроде и глухота исчезает, он становится словоохотлив, показывает Заболотным в который уж раз свою пасеку, потому что чувствует со стороны этих людей искреннее, не показное расположение.

- Маловыгодное занятие,- жалуется Фрэнк, обращаясь больше к "мистеру Кирику",- дает прибыли в среднем десять центов в час, таков этот нектар, однако же...

- Вот то-то и оно! Разве измеришь, сколько это занятие дает нектара для души! - весело восклицает Заболотный.- Сколько и какого именно... Не так ли, Фрэнк? Не одними же прибылями наш брат на свете живет!..

- Мы вот никак не дождемся, дорогой Франк, когда наш коллега Заболотный тоже станет пасечником,- обращается Дударевич к негру.- Известно ли вам, что пчелы - это его хобби, вернее, будущее хобби, которому он решил посвятить остаток жизни?

- А что, так и будет! Правда, Соня? Возвращаемся домой, и сразу же переключаюсь на пчел!

Песенку о том, как Заболотный, очутившись где-то на хуторе близ Диканьки или близ Торновщины, отдается этой своей заветной, хотя и недостаточно оцененной в современном мире профессии, Тамара Дударевич слышит уже не раз, потому-то она, как участница этой игры, со снисходительной улыбкой напоминает будущему пасечнику:

- Вы же там и нас не забудьте... Приберегите на Нашу долю мед самый душистый, из наилучших степных цветов!

Да еще маточное молочко для косметики!..

- О, как бы мне хотелось увидеть дядю Кирика в пчелиной кольчуге,улыбается Лида,- Непременно проведаю вас на пасеке! Мы ведь договорились, правда?

- Там ты его вряд лн узнаешь,- остерегает Лиду отец.- Там Кирилл Петрович опростится до неузпаваемости седую бороду отпустит, уподобившись тем восточным мудрецам, которые шли когда-то в горы и годами неподвижно сидели меж скал, углубившись в себя, предаваясь самосозерцанию... Лица их, как сказано в древних книгах, омывали дожди, бороды ветер расчесывал, а руки их спокойно лежали на груди, увитые травами и цветами... Вот таким, Лида, и Кириллу Петровичу суждено быть в скором времени... Чем не перспектива? Будет тренировать пчел, писать мемуары, сидя, словно маг бородатый, средь степи широкой на Украине милой...

- Длинная сказочка,- говорит Заболотная, кажется, чуть обиженно.- Вот слушаю вас и думаю: сколько лет вы с Кириллом Петровичем вместе, в одной, можно сказать, упряжке, а что вас, кроме службы, в сущности объединяет?

- Тетя Соня, папка ведь шутит,- Лида на этот раз встала на защиту отца.

- Сомнительные шутки,- уже но скрывала обиды Заболотыая.

- Соня, вы меня не поняли,- возразил Дударевич.- В свое оправдание скажу, что я даже завидую Кириллу Петровичу, его будущей деятельности на ниве пчеловодства... Но смотрите, милая Соня-сан,- снова перешел Дударевич на тон шутливый,- как бы ваш муж не развел в наших краях агрессивных пчел вроде бразильско-африканской породы...

- О, это величайшая неосмотрительность,- с помощью Лиды Франк наконец уловил, о чем речь.- Сто раз надо было подумать, прежде чем пойти на подобный эксперимент...

Тамара Дударевич призналась, что она понятия не имеет об этих пчелиных экспериментах, и ей сообща начали объяснять, что в Бразилии путем скрещивания выведена новая порода пчел - гибрид местной и дикой африканской. Рассчитывали резко увеличить медосбор, однако оказалось, что нововыведенные пчелы отличаются неслыханной агрессивностью и к тому же плодовитость их превзошла все ожидания. Распространяясь с ужасной быстротой по всему региону, они стали нападать на скот и на людей, зарегистрирован ряд случаев, когда рассвирепевшие гибридные рои жалили людей до смерти!

- В Бразилии этих ичел теперь боятся больше, чем аллигаторов - те хоть не летают,- попытался было сострить Дударевич.- А хуже всего, что крылатые эти орды пусть медленно, но неуклонно движутся с южного полушария сюда, к нам, грешным, атакуя все живое на своем пути. Недавно они учинили нападение на какой-то провинциальный городок и целый день держали в осаде его жителей. Так продолжалось, пока не прибыли пожарники в асбестовых костюмах и не пошли на пчел с водометами!