Для этого ранним декабрьским утром в резиденцию герцога и был вызван новый коннетабль.
Вызван со всем почтением, поклонами и извинениями, на которые Бургундец своим посыльным велел не скупиться. Пускай Карл думает, что чего-то по-прежнему стоит, хотя, на предварительных переговорах с дофином толку от него было мало – отмолчался, отсиделся и думает, наверное, что обвёл-таки всех вокруг пальца.
Но пусть.., не жалко. Тем легче будет строить разговор…
А для большего вдохновения, герцог Жан решил провести встречу в кабинете, где на видном месте красовался его портрет. Портрет тонкого политика, с надменным, непроницаемым лицом, с нежными женскими руками и взглядом, умеющим проникать в суть вещей…
Бесстрашный против смелого
(Париж, 1418 год)– Ну что, давай попробуем поговорить по душам?
Герцоги уже обменялись положенными приветствиями, и Карл успел сказать несколько слов о портрете, который трудно было не заметить, настолько выгодно он стоял и освещался.
– Полагаешь, я похож? – спросил Бургундец.
– Абсолютно. И здесь особенно заметно, как ты стал походить на отца. Взгляд, выражение лица…
– А руки? Как они тебе?
Карл рассмеялся.
– Это мечта! Уверен, многие, взглянув на эти руки, пожелали бы, чтобы они были такими на самом деле.
– Слабыми, да? – быстро подхватил Бургундец.
Карл неопределенно повел плечами.
– Я бы сказал – терпимыми… Более мягкими…
– Согласен, – наклонил голову герцог Жан. – В Европе полно народу, желающего, чтобы я был податливей. Не ожидал, правда, что и ты из их числа.
– Ты знаешь, Жан, я бы вечно оставался тебе другом, не будь ты так непримирим.
– Ты тоже упрямый, Карл, однако, я тебе другом остался.
Карл недоверчиво взглянул на Бургундца, но тот, словно и не ждал никакого ответа, отвернулся, обошёл стол и, грузно навалившись на него, как раз и произнёс:
– Ну что, давай попробуем поговорить по душам?
Карл тоже подошел поближе.
– Почему «попробуем»? Думаешь, годы нас так сильно изменили, что мы не можем говорить, как прежде?
– Последний раз не смогли.
Бургундец легко поднял серебряный кувшин полный вина и разлил рубиновую жидкость по двум старинным кубкам, стоящим рядом.
– Бургундское? – спросил Карл, разглядывая герб на кубке.
– Я другого не пью.
Герцог Жан пригубил вино, с явным наслаждением опустив на глаза тяжёлые веки, подождал, когда угостится Карл, а потом, не поднимая век и глядя, так же, как на портрете, куда-то вбок, спросил:
– Почему ты принял моё предложение, Карл?
Герцог Лотарингский напрягся. Тон Бургундца не оставлял сомнений – разговор действительно будет по душам. Поэтому он медленно поставил кубок на стол, попытался, затягивая паузу, поймать прямой взгляд Жана, но, не поймав его, осторожно произнес:
– Скорее, мне надо спрашивать, почему ты меня позвал?
Бургундец ещё сильнее прикрыл глаза.
– Я желал видеть рядом с собой друга.
– Я бы тоже этого желал.
Коротышка быстро глянул на герцога, но теперь лицо Карла оставалось непроницаемым.
– Как странно, – пробормотал Бургундец, снова отводя взгляд, – мы оба желаем быть друзьями, но взаимопонимания между нами никакого.
– Возможно, годы нас всё-таки изменили.
– Нет. Скорее, утвердили на прежних позициях. Если бы ты дал себе труд измениться, мы бы сейчас действительно говорили по душам, а не крутились вокруг главного вопроса, как волки вокруг ежа.
– Каков же главный вопрос?
– С кем ты?
Вопрос был задан настолько прямо, и Бургундец так неожиданно уставился Карлу в глаза, что тот заметно растерялся.
– Я?.. Но разве я не с тобой?
– Ты принял моё предложение, но никак мне не помогаешь! – Коротышка держал Карла своим взглядом, словно на привязи. – На предварительных переговорах говорил только де Жиак, убеждая тебя и людей, которых я с тобой послал, что условия договора слишком унизительны и неприемлемы для первого принца Франции. А ты, почему-то отмалчивался и давал всем право думать, что согласен с де Жиаком? Ты что, хочешь сорвать мне переговоры?!
– Нет.
Не отрывая взгляда от притихшего Карла, Бургундец отхлебнул из кубка.
– Куда же, в таком случае, подевалось красноречие герцога Лотарингии? – спросил он, шумно сглотнув. – Старого друга, который, ещё недавно, охотно и многословно убеждал меня, что союза с дофином следует достичь любыми способами…
– Я и сейчас это повторю…
– А не надо!!!
Коротышка грохнул кубком об стол с такой силой, что остатки вина выплеснулись наружу, залив кровавой лужицей поднос.
– Не надо уговаривать меня вступать на путь истинный, на который я вступил давным-давно! Ты лучше уговори своего дофинчика и его няньку герцогиню, чтобы приняли МОИ условия, и союз будет заключён! Но я подозреваю, что молчишь ты потому, что не хочешь испортить отношения с герцогиней.
– Да. Не хочу.
– А со мной?
Карл за держался с ответом всего мгновение, но герцогу Бургундскому этого хватило.
– Вот! Поэтому я и спрашиваю – почему ты принял моё предложение?
– Я полагал, что коннетабль и тот, кого ты желаешь считать другом, имеет право на собственное мнение и должен удерживать от неосмотрительных поступков, того, кому считает своим долгом помогать.
Бургундец с минуту смотрел на Карла, потом, разинув рот, захохотал.
– Ох, красиво сказал, Карл! Красиво и витиевато. Так бы да на переговорах… Ну, хорошо.., а потом? Когда я наделаю одних только осмотрительных поступков, кому ты бросишься помогать?
– Зачем спрашивать об этом сейчас?
– Затем, что не хочу получить нож в спину потом!
Бургундец быстро обошёл стол и остановился прямо перед Карлом, заложив руки за спину и, словно став выше ростом.
– Какие у тебя дела с герцогиней Анжуйской? – спросил он властно и грубо, сразу давая понять, что никакого непонимания своего вопроса не примет.
Карл, против воли, тяжело сглотнул.
– Какие дела.., – пробормотал он, но осёкся и, чувствуя, как теряет позиции, решил прикрыть растерянность небрежностью. – Ты же знаешь, моя Изабелла выходит замуж за Рене.
– Но почему за него? Где же рыцарская верность клятве о том, что ни одна из твоих дочерей не выйдет за француза?!
– Этого француза я сам воспитывал. Он мне почти сын…
– И почти владелец герцогства де Бар, где находится некая деревенька под названием Домреми, да?
Бургундец буквально сверлил Карла взглядом, и тот почувствовал необходимость на что-то опереться. Левая рука непроизвольно взялась за рукоять меча, чтобы развернуть его параллельно ноге и упереть в пол. Но коротышка, заметив это движение, резко отступил к столу.
– Я хотел всего лишь опереться, Жан, – вырвалось у Карла.
Этот мгновенный испуг Бургундца вернул ему самообладание, но герцог своих позиций тоже терять не хотел.
– Тогда обопрись на мою руку, – сказал он, снова делая шаг вперед. – Она тверда и крепка, когда протянута другу… Ну… Что же ты медлишь? Или знаешь руки покрепче? Чьи же? Герцога де Бара? Никчемного дофинчика? Иоланды Арагонской? Или, может быть, её духовника, который прижился у тебя под боком, в той самой деревеньке? Что же он там делает, Карл?
Ничего подобного герцог Лотарингский никак не ожидал!
Округлившимися глазами он смотрел на Бургундца, не понимая, откуда тот мог пронюхать и об этом?! И эта растерянность была такой же явной, как и торжество Бургундца – он верно угадал! В Лотарингских землях действительно что-то затевается!
– Отец Мигель… очень сведущ в теологии.., – пробормотал Карл. – Он интересовался бумагами моих предков…
– Ладно… Предположим, что так… Но почему ты не поселил его у себя в замке, духовником, скажем, при Рене Анжуйском? Это было бы логично, не находишь?
Карл нахмурился. Продолжать этот разговор было опасно во всех смыслах. Поэтому ничего другого не оставалось, как заговорить с Бургундцем тем тоном, каким в былые времена герцог давал понять, что больше на заданную тему говорить не намерен.
– К чему этот допрос, Жан? – спросил он высокомерно. – О делах духовника герцогини Анжуйской лучше спрашивать у неё…
– Ваша светлость!!! – заорал вдруг коротышка. – Вы мой коннетабль, герцог, извольте обращаться, как положено!
Помедлив минуту, Карл низко поклонился, с большим облегчением отступив на шаг.
– Значит, все-таки не друг… Какой приказ вашей светлости угодно дать мне?
Пропустив первое замечание мимо ушей, герцог Бургундский вернулся за стол и заговорил деловито, словно всего предыдущего разговора не было.
– К Рождеству двор переезжает в Труа. Вы остаётесь здесь и подготовите все необходимые бумаги относительно помощи Руану. Точнее, объяснительные, почему мы не можем послать туда войска. А заодно поразмышляйте о дружбе, мессир коннетабль. Вдали ото всех это делать особенно удобно. И не питайте иллюзий – вашу почту будут проверять особенно внимательно, равно как и посыльных.