Читать интересную книгу Инквизиция: Омнибус - Дэн Абнетт

Наконец, Ракел приобрела настоящий вид.

Джак повел своих помощников к выходу.

— Я сожалею, что приходится проявлять грубость и жестокость, — сказал он, — но мы не можем оставить ее в живых. Нельзя поддаваться жалости.

— Ты хочешь ввести ей полиморфин! — догадался Гримм. — Хочешь сделать копию Мелинды? Зачем?

Драко вытащил из кармана карту «Ниндзя», точный портрет возлюбленной.

— Карта послужит опорой психической концентрации, малыш.

— Я думал, ты сжег их все до единой. Значит, ее ты все-таки пощадил…

— Мы не станем торопиться с убийством. Воровской опыт Ракел может нам пригодиться. Чтобы прочесть книгу, мне нужна дискета с программой обучения элдарскому языку. Если где-нибудь на этой планете такая программа существует, то я клянусь, хранится она в Суде.

В обязанность судей входило охранять от ереси человеческую расу, но время от времени элдары вмешивались в дела людей. В хранилищах Суда наверняка имелись средства, чтобы прочитать перехваченные сообщения арлекинов и шпионов. Но, чтобы пробраться в неприступную цитадель, обмануть арбитраторов, требовался профессиональный взломщик.

— Эта леди не раз предавала, — напомнил Гримм.

— Именно поэтому она привяжется к нам. Она не посмеет предать меня. Мы заставим ее принять облик Мелинды, — в голосе Драко зазвучали боль и страдание. — Она должна поверить, что только при постоянном психическом укреплении аурой карты она избежит участи разложиться на молекулы.

Гримм тихо спросил:

— Ты так решил?

Джак понизил голос:

— Бесповоротно.

— Понятно…

— Кстати, — добавил Тайный Инквизитор, — судьи сами часто используют преступников как источник информации. Однако и они, и арбитраторы чисты перед законом. Мне нужно помолиться. Потом мы начнем.

Джак скрылся в своей спальне.

— Что скажешь, верзила? — прошептал Гримм. — Не отразится ли то, что мы заимели двойника Мелинды, на психическом состоянии босса?

Леке задумался.

— Не знаю, — наконец ответил он. — Это может вывести его из депрессии. Внешнее сходство — не главное, по уму Ракел никогда не сравнится с гейшей-ниндзя.

— Надеюсь, он быстро разберется.

В мрачной комнате, похожей на келью, Джак опустился на колени и закрыл глаза.

Он никогда не забудет Мелинду, не опорочит честь и преданность, смелость и удаль. А желание? Оно доводит до безумия, если сопровождается разочарованием!

Разумеется, ему не избежать одержимости, если он стремится к чистоте и просвещенности. Но способен ли он будет вынести присутствие перевоплощенной Ракел? Или его ждет разочарование? Все же она — не Мелинда.

Желание. Сестра похоти, служанка Слаанеша. Инквизитор обязан избегать искушений, ему опасно возжелать чего бы то ни было. Желал ли Джак Мелинду? Ее красота ослепляла.

Но не в темноте. Татуировки гейши не светились, как у тех, кто воспользовался фосфорным импульсом. В темноте узоры на ее теле становились загадочными письменами, подвластными лишь чутким пальцам.

Что шептала татуировка Мелинды? Желание Джака не воплотилось в словах. Желание и безумие — не одно ли это и то же? Желанием не руководит логика, оно действует в пространстве, лишенном объяснений и порядка. Оно рождает самые опасные заблуждения, разрушающие привычные границы долга и разума. Потерять ориентиры — значит, отдаться во власть Хаосу. Или открыть новый порядок?

Красота! Разве в ней дело!

Любил ли Джак Мелинду? Вряд ли! В упрямом желании, усиленном смертью девушки, скрывалась глубокая тайна, парадокс и… путь к просвещению.

Надеяться, что, став Иллюмитатом, он найдет легендарный Перекресток Паутины, где время течет вспять, что он вернет Мелинду — болезненные фантазии. Великие Арлекины тщетно ищут это место тысячи лет.

Но как смириться с тем, что воинственный дух гейши растворился в океане умерших душ?

Невозможно! Став Иллюмитатом, он возьмет с собой в Паутину Ракел. Да, введет ей полиморфин, создаст абсолютного двойника Мелинды и возьмет в лабиринт ворп-пространства. Кто знает, может душа гейши, увидев «собственное» тело, и захочет войти в него? И таким образом его Дама Смерти вернется?

Разум и тело сплавятся воедино. Сознание Ракел-бинт-Казинцкис уйдет, как уходят изгнанные демоны. Мелинда оживет.

Любопытно, что внешность человека отражает его внутреннюю сущность. Древний поэт, объясняя этот феномен, написал: «Душа — это скульптор, она творит тело». Если появится тело Мелинды, ее душа обязательно объявится.

Грешен ли Джак? Бичевать ли ему себя за преследование личной выгоды и уступку страсти?

Только не сейчас, когда нужно все силы отдать служению Истине!

В доме зажгли все лампы. Леке развязал Ракел руки. Сжавшись в комок, девушка с широко раскрытыми от страха глазами слушала Джака. Тайный Инквизитор объяснял пленнице, что ожидает ее. Если трансформация пройдет успешно, она останется жить.

— Все получится! — поклялся Джак. Он передал карту «Ниндзя» Гримму, который должен был держать портрет перед глазами Ракел в течение всего процесса метаморфозы. — Тебе необходимо сосредоточиться на этом образе и сохранять концентрацию. Я расскажу тебе о татуировке, узор отпечатался в моей памяти. В самом сердце…

Мелинду украшало множество черных символов, маскировавших шрамы. Ядовитая змея обвивала ее правую ногу. Волосатый паук притаился на левой груди. Жуки оседлали обе ягодицы. Ракел должна была в точности воспроизвести рисунки. Но это только внешняя сторона, а внутренняя? Джак дважды проникал в сознание Мелинды — с ее согласия — для очищения и освящения.

Ниндзя специально учились подавлять боль, не замечать ее. Ракел этого не умела. Если концентрация ослабнет, девушка умрет.

— Будь стойкой, женщина, — посоветовал Леке. — Боль — наш учитель и спасительница. Dolor est lux[67].

Ракел сквозь зубы процедила: — К твоему сведению, женщины умеют рожать.

— Ты уже рожала? — поинтересовался гигант.

Девушка кивнула.

— Ну что ж, — провозгласил Гримм, — скоро ты дашь новую жизнь себе самой. Новой Ракел.

Не раз крики Ракел оглашали глухой подвал, пока тело ее меняло форму.

— Сосредоточься! Хвост змеи изгибается влево!

Девушка плакала и стонала, как зверь, попавший в капкан.

— Голос чуть более низкий…

— Правая грудь меньше…

Золотистые глаза, больше, еще немного больше…

— Овал лица мягче…

— Мышца на икре тверже…

— Ноги длиннее…

Указания сыпались одно за другим. В ответ раздавались лишь рыдания. Чудом Ракел удавалось удерживать взгляд на карте Таро. Тело девушки извивалось в конвульсиях на холодном каменном полу.

И вот точная копия Мелинды несмело поднялась на ноги, поддерживаемая Лексом. В глазах Драко мелькнул благоговейный ужас и нечто вроде обожания, идолопоклонства. Перед ним стояла ожившая статуя гейши-ниндзя.

Джак забрал у Гримма карту. Она сильно нагрелась.

— Ракел, — жестко провозгласил Тайный Инквиитор. Он не стал обманывать себя и называть девушку Мелиндой. — Ракел, эта карта — единственная вещь, которую ты не можешь украсть. Без моей психической поддеРжки тебе не удастся ею воспользоваться.

Джак спрятал карту во внутренний карман.

Но что-то ему помешало. В руке его оказалась шкатулка из кожи мутанта. На пол упала другая карта. Демон Перемен покосился на изменившую облик Ракел.

Леке задрожал, тяжело втягивая воздух. Девушка пошатнулась, но сумела устоять, прислонившись к стене. Инстинктивно гигант шагнул вперед, стремясь босой ногой наступить на ненавистный образ.

— Дорн, свет моей жизни! — взмолился десантник.

— Не смей! — Джак преградил Лексу путь. — Ты только навредишь себе.

Гримм бросился вперед. Осторожно, словно это раскаленный уголь, он поднял карту и передал Драко. Тот бережно положил ее в шкатулку и спрятал.

— Вы колдуны, так ведь? И эта книга с бриллиантами! — прошептала Ракел, стуча зубами. — Я так голодна, что готова съесть саму себя.

— Накормите ее! — приказал Джак. — Принесите все, что есть на кухне. Гримм, подогрей баранину, язык и почки. И дай ей одеяло, она вся дрожит.

Леке пожал плечами.

— А где ее черный костюм?

— Я забрал его, хочу осмотреть, — ответил Драко.

— Ладно, я принесу свое одеяло, — д'Аркебузу хотелось остаться одному.

— Гримм справится. Останься со мной, Леке.

Джак отвел глаза в сторону, когда скват уводил Ракел. Леке с интересом наблюдал за хозяином, во взгляде его светилось не только любопытство.

— Она навсегда останется такой? — с сомнением в голосе спросил он.

— Да, я уверен. Карта стабилизировала ее облик. А вот то, как ты отреагировал на «Демона» и сейчас, и прежде на «Коммивояжере Беги», побуждает задать тебе, капитан д'Аркебуз, инквизиторский вопрос.