Я ошибся. Урок не пошёл впрок.
Они выбрали те же роли, которые играли всегда.
Я неподвижно стоял, пока они поднимались на дуэльный камень и готовили клинки. Я кивнул, повелевая им начать, и закрыл глаза. Я не хотел вновь смотреть на привычное зрелище. Я едва замечал, что происходит вокруг. Азкаэллон никогда не позволит Амиту ударить меня, а Расчленитель всегда будет пытаться. Мой разум блуждал, скользил по нитям раздумий, но тут…
В знакомых ударах ваальской стали, в фоновом шуме Бури, в которой я стоял долгие годы, что — то изменилось. В этот раз в скорости и ритме было нечто иное.
Изменение привычного хода боя.
Я открыл глаза, и увидел, как Амит оступился и подался назад под яростными ударами Азкаэллона. Я мысленно улыбнулся, видя, как Азкаэллон развивает успех всё новыми яростными взмахами меча. Но Амит держал себя в руках и парировал каждый удар, пока не нашёл брешь. Его атака была идеальной. Азкаэллон остановил клинок лишь тогда, когда он уже летел к моему животу. Я наблюдал с искренним интересом.
Но перерыв в привычном ритме боя был недолгим, и уже к следующей сшибке мечей они вернулись к своей истинной природе. Амит атаковал, не сдерживая гнева, жертвуя защитой ради возможности победы. Успокоившийся Азкаэллон сражался взвешенно и хладнокровно, не желая рисковать ради смертельного удара. Но бой шёл, и вновь и вновь, то тут, то там я видел в каждом из них проблески другого.
Я ошибался, думая, что они смогут изменить свои роли. Гор был прав — мы те, кто мы есть. Но мы можем смягчить, сгладить свои изъяны добродетелью братьев. И тогда я узнал надежду. Словно третье сердце она медленно билась в груди, ожидая возможности ускорить пульс, забиться чаще, обещая славное будущее.
Я видел слишком много возможных погибелей, чтобы верить, что меня и мою родословную ждёт прекрасная судьба. Но теперь груз уверенности не сокрушал меня, ведь, когда придёт день, и мои сыны поддадутся тьме в своей крови, то, надеюсь, добродетели сражающихся вместе с ними удержат их в свете.
Джеймс Сваллоу
Прицел
Не переведено
Гэв Торп
Коракс: Кузница души
Действующие лица
XIX ЛЕГИОН, ГВАРДИЯ ВОРОНА
Корвус Коракс — примарх
Агапито — командор Когтей
Соухоуноу — командор Ястребов
Бранн — командор Рапторов
Страдон Бинальт — технодесантник
Навар Хеф — сержант Рапторов
XVII ЛЕГИОН, НЕСУЩИЕ СЛОВО
Азор Натракин — библиарий-колдун
Сагита Алонс Неорталлин — кабальный навигатор
МЕХАНИКУМ КОНСТАНИКСА-2
Дельвер — архимагос, мастер Япета
Вангеллин — когносценти магокритарх Атласа
Лориарк — магос кибернетики Третьего округа
Бассили — биологис, примус когенитор, Третий округ
Фиракс — магос биологис, Третий округ
Сальва Канар — магос логистика, Третий округ
Лакриментис — когитаторис регуляр, Третий округ
I
Он давно не испытывал таких чувств. За все те десятилетия, что миновали с тех пор, как он вместе с примархом освобождал родной дом от технократов-поработителей, Агапито не ощущал подобной целеустремленности. Она горела в нем, давала силы за пределами трансчеловеческой физиологии, каждый удар силового меча становился еще мощнее благодаря праведности мотива.
Справедливость.
В командоре Гвардии Ворона клокотала ненависть, которая без колебаний бросала его на рабов проклятых Несущих Слово. Последовав за Кораксом в Великом крестовом походе Императора, Агапито обрел цель и решимость, но слепая ярость, направлявшая его в битву, сейчас затмевала чувства долга и преданности.
Сама судьба послала ненавистного противника в руки Гвардии Ворона. Случайная встреча на границе системы Кассик — у Несущих Слово вышел из строя варп-двигатель, и они не сумели скрыться. Агапито сполна воспользуется представившейся возможностью.
Это было провидение, хотя какая высшая сила сыграла свою роль, Агапито не знал, да это командора и не волновало. Убийцы его братьев умрут. Предательство на Исстване будет отомщено, по одному изменнику за раз, если потребуется. Воспоминания о тысячах Гвардейцах Ворона, которых Несущие Слово перебили, словно насекомых, походили на кинжалы, вонзившиеся в грудь командора, их удары заставляли его идти все дальше.
Он заметил легионера-предателя среди членов команды, запрудивших коридоры, чтобы защитить ударный крейсер от высадившихся Гвардейцев Ворона. Вид Несущего Слово вызвал новый поток воспоминаний: орудийный и лазерный огонь, выкашивающий воинов в Ургалльской низине, с каждым залпом оставлявший десятки мертвых сынов Освобождения; вокс-сеть, заполненная криками умирающих и шоком предательства; воины, рядом с которыми он сражался много лет, погибающие от рук хладнокровных убийц.
Получеловеческие сервиторы и обезображенные прихвостни легионеров-предателей едва ли представляли опасность и легко разлетались в стороны от ударов Агапито. В закоулках ударного крейсера Гвардия Ворона не знала себе равных. Агапито сеял кровавое разрушение мечом и кулаком, прорубая и прокладывая путь сквозь давку мутировавших противников, не обращая ни малейшего внимания на клинки и булавы, которые грохотали по доспехам.
Возвышаясь над массой уродливых врагов, Агапито не сводил глаз с Несущего Слово, который понукал своих последователей бросаться на Гвардейцев Ворона. Десятки рабов гибли от ужасных ран, пока Агапито и его легионеры пробивались по коридору. Вырвавшись из толпы, командор замер и уставился на легионера в красных доспехах, который ждал в паре метров от него. Несущий Слово поднес цепной меч к решетке шлема — насмешливый салют и вызов на смертельный поединок.
Агапито был здесь не для схватки, не для обмена ударами и блоками, не для того, чтобы определить лучшего. Он был здесь, чтобы мстить, карать, убивать.
Выстрел из плазменного пистолета прожег бронированную грудь Несущего Слово, едва тот опустил клинок, и керамит с плотью превратились в оплавленный шлак. Несущий Слово повалился лицом на палубу, а Агапито ринулся дальше, врезавшись в недолюдей, которые служили легиону Лоргара. Еще пару секунд, ураган ударов и выстрелов, и вот Агапито уже стоял на груде поверженных врагов. Отделение его Когтей — как и он, выживших на Исстване — собралось вокруг командира.
— Сектор зачищен, командор, — доложил сержант Ашель. Доспехи легионера были покрыты кровью, черная краска блестела свежим багрянцем. Он посмотрел на останки врагов. Трупы мужчин и женщин были искажены и обезображены, их глаза и кожа походили на змеиные, в широких ртах сверкали острые зубы. — Мерзкие подонки.
— Не такие мерзкие как те, что возглавляют их, — прорычал Агапито.
Пару секунд он слушал вокс-сеть, принимая чередующиеся рапорты и сообщения от других сил, рассредоточенных по вражескому ударному крейсеру. Отделения Ховани и Калейна столкнулись с более упорным сопротивлением, чем остальные — больше Несущих Слово.
— Мы идем к правому борту, — сказал командор своим воинам. — За мной.
— Но реакторный зал находится в корме, командор, — ответил Ашель, не сдвинувшись с места, когда Агапито сделал шаг. — Примарх приказал…
— Враг по правому борту, — отрезал Агапито. — Как и спасательные шаттлы. Ты хочешь, чтобы они избежали наказания? Ты уже забыл Исстван?
Ашель бросил взгляд на свое отделение и покачал головой.
— За Исстван, — произнес сержант, поднимая болтер.
— За Исстван, — ответил Агапито.
В Кораксе вскипело отвращение, когда он выдернул лезвия молниевого когтя из тела члена команды. Кровь, забрызгавшая коридор, была нечеловеческой зеленоватой жидкостью, которая циркулировала по телу раба, поступая из медного цилиндра, приклепанного к спине. Вокруг примарха лежало множество других существ, измененных похожим образом. Поначалу Коракс думал, что эти создания — бездумные сервиторы, но страх и отчаяние в их глазах выдавали искру сознания, которую было невозможно увидеть в получеловеческих творениях Механикума. Это были мужчины и женщины в полном понимании слова, ставшие жертвами изменений и экспериментов их хозяев из Несущих Слово.
Но примарх чувствовал отвращение не к жалким существам, которые бросались наперерез, а к предателям, породившим их. Последователи Лоргара превратились в злобных, бесчеловечных созданий — искаженную пародию на благородных легионеров, которыми они некогда были.