После того как он прокрутил всю историю вслух, мысль Кевина показалась ему логичной. Рут Чан обнаружила, что украденная сумма в десятки раз больше, чем они подозревали, и в тот же вечер Джастина похитили. Совпадение? Только не для копа. Два события наверняка как-то связаны. И все же. И все же…
– Рут Чан! – вдруг заявил Кевин. – Она отмывала деньги и организовала похищение Джастина, чтобы замести следы. Кроме того, у нее идеальное алиби. Ее даже в стране не было.
Уайетт скептически нахмурился.
– Без Рут Чан мы бы даже не догадывались про шестнадцать лет мошенничества. Зачем вору подставлять самого себя?
– Чтобы уйти от подозрения? – предположил Кевин.
Уайетт усмехнулся и покачал головой.
– Кто знал? – неожиданно начал он. – Вот на какой вопрос нужно найти ответ. Кто знал, что Рут Чан откопала липовых поставщиков? Кто знал, что в пятницу утром Рут Чан будет на Багамах и пойдет закрывать счет? Кто был настолько осведомлен, что успел подготовиться и перевел все деньги за день до этого?…
Тут глаза Уайетта расширились.
– Рут Чан кому-то сказала, – сыпал догадками Кевин. – Или Джастин. Человеку, которому они доверяли, а, видимо, не стоило.
– Вряд ли Рут Чан. Она даже Джастину не стала говорить. По крайней мере, хотела сначала во всем разобраться. Слишком дотошная и осторожная. Мы этого сразу не поняли. Недостаточно внимания обратили. Если кто кому и сказал, так это Джастин… Черт, мне надо позвонить!
Глава 42
Как Эшлин ни мечтала лечь в кровать, до спальни она не добралась. После душа у нее только и хватило сил, что натянуть футболку и завалиться на диван в гостиной. Даже волосы сушить не стала.
Пока она мылась, я говорила по телефону с Тессой Леони. Та оказалась добрее и мягче, чем я ожидала. Заверила меня, что лично разберется с Крисом. Разумеется, осторожно. И с благоразумным применением силы. Ее тон вызвал во мне еще больше симпатии.
Я хотела чувствовать себя отомщенной. Как шокированная мать и обманутый друг. Сколько раз я принимала Криса дома. И да, в какой-то момент стало ясно, что он сох по мне, как мальчишка. А после скандала с Джастином начал бывать у нас чаще, надеясь на роль утешителя. Только я выбрала обезболивающие и не плакалась ему в жилетку.
Весь гнев я выместила в душевой, где несколько раз помыла голову, яростно вспенивая шампунь, споласкивая волосы, а потом повторяя заново. Было уже поздно. Третий час ночи. Давно следовало пойти спать. Я нанесла питающий кондиционер, а потом занялась телом так же безжалостно и основательно, как волосами.
Я думала, самый страшный кошмар закончился, но еще во время вечернего допроса поняла, что следственная пытка только началась. Утром опять нагрянут агенты. Будут что-то уточнять, потребуют официальное заявление насчет отношений Эшлин и Криса. А то и медицинское освидетельствование. Может, стоит нанять адвоката?
Какие права у жертв похищения и насильственных преступлений? Какие специалисты занимаются делами по совращению несовершеннолетних? Что, если Эшлин откажется выдвигать обвинения или отвечать на вопросы? Настоять или это только усугубит ее травму?
Потом, смывая кондиционер, я вдруг со всей ясностью осознала: муж умер. Я осталась одна. Без партнера. Навсегда. Больше некому задавать такие вопросы. Забота об Эшлин полностью легла на мои плечи.
Муж умер.
Я стала матерью-одиночкой.
Джастин… нож в окровавленной груди…
Я опустилась на кафельный пол. Вода хлестала по спине. Я задыхалась, жадно глотая воздух.
Замелькали воспоминания о нашей жизни. Все те мгновения, когда я по-настоящему видела мужа. Все те мгновения, когда он наверняка по-настоящему видел меня. Первый раз, когда мы занимались любовью. Священник, объявляющий нас мужем и женой. Джастин с кричащей новорожденной девочкой на руках. А потом он же, умирающий передо мной.
Его взгляд. Джастин знал, что умирает. Чувствовал, как зазубренное лезвие входит меж ребер. В его глазах не было ни злости, ни упрека. Только сожаление.
«Мне будет не хватать нас», – сказал муж. И он был готов уступить и дать мне развод, но ему «будет не хватать нашей семьи».
Я плакала? Трудно понять. Вода лилась на шею, стекала по лицу.
Нужно организовать похороны, подумала я. Как хоронить без тела? Наверное, лучше подождать, пока полиция найдет… труп. Пока детектив шерифа и его помощники не вернут мужа мне. И Эшлин. Она бы попрощалась с отцом. Ей нужно логическое завершение, как и мне тридцать лет назад.
Эта мысль резанула по живому. Столько усилий и жертв, а в конечном итоге я так и не уберегла дочь от самой глубокой раны. Теперь и она потеряла отца. А мне предстояло занять место своей матери, которая пыталась удержать все на плаву. Разбираться с финансами. А они в плачевном состоянии.
Что, если мы потеряем особняк и будем вынуждены переселиться в многоквартирный дом? Что, если Эшлин никогда не пойдет в колледж? Дочь непредусмотрительного отца. Как и я когда-то…
Я не могла дышать. Ловила ртом воздух, но тот не попадал в легкие. Неужели я пережила три дня в заброшенной тюрьме, только чтобы скончаться в собственной ванной?
Потом в памяти всплыл… гидрокодон. Таблетки в оранжевом флаконе. Они до сих пор в моей сумке на кухонном столе. Впрочем, у меня были и другие заначки. Полдюжины таблеток у задней стенки ящика со столовым серебром, еще десять в дорожной шкатулке для драгоценностей, штуки четыре на донышке хрустальной вазы в серванте. В общей сложности около двадцати таблеток на экстренный случай.
Я встала. Во рту по-прежнему отдавало апельсинами, но мне было все равно. Я собиралась выйти из душа, спуститься вниз и добраться до первой же заначки. Только разок, конечно. После недавних испытаний я заслужила.
Я ополоснула волосы.
Нет, не надо. Я сказала Джастину, что буду сильной ради дочери. Тогда, в камере, он не зря вытянул из меня обещание. Наверное, сомневался в успехе операции и хотел быть уверен, что я смогу вырастить дочь без него.
Всего две таблетки, подумала я. Снять лишний стресс. Все тело ныло. Мне нужно было отдохнуть. После нормального сна я смогу позаботиться о дочери лучше.
Интересно, моя мать чувствовала то же самое, когда в очередной раз смотрела на пачку сигарет? Знала же, что не стоит. Но изнемогала под тяжестью мира, под грузом родительских обязанностей. Она вкалывала как прóклятая. И заслуживала хотя бы немного отдыха.
Джастин ради меня расстался с жизнью.
Неужели так трудно ради него бросить викодин?
Я выключила воду.
Одну таблетку. Всего… одну. Чтобы ослабить симптомы ломки. Разумный шаг.
Да.
Нет.
Выпить.
Завязать.
Я открыла дверцу кабинки, чтобы взять полотенце.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});