Читать интересную книгу Послание к Римлянам - Джон Стотт

И хотя поклонение его, будучи неразрывно связанным с образами Писания, наполнено старозаветной фразеологией, тем не менее все оно пронизано смиренным благоговением и осознанием своей полной зависимости.

Он начинает с изумленного возгласа: О, бездна богатства и премудрости и ведения Божия! как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его!(33). Возможно двоякое толкование этого предложения. Первое: Павел относит свое восклицание к одной истине — мудрости и знаниям Бога — и прославляет их необозримые богатства (НМВ: «глубины богатств мудрости и знаний Бога»). Второе: Павел свидетельствует здесь о двух истинах — богатствах Бога, с одной стороны, и Его мудрости и знаниях, с другой — и прославляет обе (ПНВ: «глубины богатств и мудрости, и знаний Бога»). О правильности второй точки зрения (то есть восхваления богатства и мудрости Божьих) свидетельствует следующее параллельное место, в котором Павел говорит как о непостижимости «судов»[628]. Его (того, что Он решает и постановляет), так и о недоступности нашему разуму «путей» Его (что Он делает, куда Он направляется). И это разграничение — Его богатство и Его мудрость (33а), Его суды и Его пути (336), Его откровения (34) и Его дары (35) — сохраняется на протяжении всего заключительного отрывка.

Павел уже говорил о богатствах Бога: «богатство благости, кротости и долготерпения» (2:4), «богатство славы» (9:23), богатства, которые Господь Иисус бескорыстно дарует всем призывающим Его (10:12). В других Посланиях он говорит о Его «богатстве милостью» (Еф. 2:4; ср.: 1:7) и о «неисследимом богатстве» Христа (Еф. 3:8; 3:16. Ср. также: 2 Кор. 8:9; Флп. 4:19). Смысловой доминантой во всех этих изречениях Апостола Павла является то, что спасение — это часть Божьих богатств, преподносимая как дар; оно невероятно обогащает всех, кто принимает его.

Далее речь идет о мудрости Бога, сокрытой в Иисусе (Кол. 2:2 и дал.), проявившейся в Его Кресте (хотя, с человеческой точки, зрения это безумие) (1 Кор. 1:18 и дал.) и реализуемой в Божьем плане спасения (Еф. 1:8; 3:10). Таким образом, если дело спасения рождено мудростью Божьей, то даруется оно по богатству Его. Более того, богатство и мудрость Бога не только бездонны, они на самом деле непостижимы (336). Решения, которые Он принимает, невозможно постичь; пути, которыми Он действует, недосягаемы. Данное место в Новом Завете есть не что иное, как прямая аналогия с Ис. 55:8 и далее, где Бог говорит о том, что Его мысли неизмеримо выше наших, а Его пути — не наши пути. Ну конечно! Можем ли мы, тленные и падшие творения, воображать себя способными проникнуть в бесконечный разум Бога? Его разум (о чем Он размышляет) и Его деятельность (как Он поступает) абсолютно недоступны нам (о непостижимости Божьего разума и Его тайн см., напр.: Иов. 5:9; 11:7; Пс. 138:6; Ис. 40:28).

Далее Павел задает один, а точнее два риторических вопроса. За двумя восклицательными предложениями стиха 33 («О, бездна!..» и «Как непостижимы!..») следуют два вопросительных стиха 34 и 35 («кто познал?..» и «кто дал?..») (34):

Ибо кто познал ум Господень?Или кто был советником Ему?» (Ис. 40:13) (35).«Или кто дал Ему наперед, чтобы Ондолжен был воздать? (Иов. 35:7 — 41:11).

Как видно из этих двух ветхозаветных текстов, цитируемых Павлом, совершенно нелепо всякое притязание на то, что мы можем поучать Бога или способны что–либо дать Ему. Смехотворны наши попытки познать Его разум (ведь мысли Его непостижимы для нас) или давать наши рекомендации. Точно так же абсурдно (потому что Его пути неисследимы) воображать, что мы, предложив Богу пару своих даров, можем включить Его в список наших должников. Конечно же, нет.

Не мы советники Богу, но Он — нам. Не мы Его кредиторы, но Он — наш. Мы находимся в полной зависимости от Него, ибо только Он может научить и спасти нас. По Его милости получаем мы откровения и искупление. Всякая попытка поменяться ролями с Богом была бы попыткой свержения Творца с Его трона и обожествления себя. Итак, ответ на оба вопроса в стихах 34—35 один: никто!

В–третьих, Павел делает теологическое заявление: Ибо все из Него, Им и к Нему (36а). Вот в чем причина нашей человеческой зависимости от Бога. «Все» обычно связывают с материальными творениями. Вполне возможно, что здесь Павел имеет в виду также и новое творение — нарождающийся новый многонациональный Божий народ. Если мы задаем вопрос о том, откуда все произошло изначально, ответ один: от Бога.

Если мы спрашиваем, как все возникло и существует доныне, ответ один: Богом. Если мы спросим, почему все образовалось и куда все идет, нашим ответом будет: для Бога и к Богу. Эти три предлога (ек — «из» или «от»; dia — «через»; eis — «для» или «к») свидетельствуют, что Бог есть Творец, руководитель и наследник всего, источник, средство и цель всего. Он есть Альфа и Омега (Отк. 1:8; 21:6; 22:13) и Он есть все, что между ними.

И наконец, Павел завершает главу финальным посвящением: Ему слава во веки/Аминь (366). Слава принадлежит только Ему именно потому, что все от Него и все Им. Именно это так жалит человеческую гордость. Наша гордость ведет себя так, будто мы и есть Бог Всемогущий; мы так по–хозяйски расположились на земле, как будто мы ее владельцы; мы отрицаем нашу зависимость от Бога (будто и в самом деле все сущее зависит от нас), чтобы в своем высокомерии присвоить себе славу, которая принадлежит Ему одному.

Чрезвычайно важно осознать, что теология (наша вера в Бога) и доксология (наше поклонение Богу) никогда не должны расходиться, в чем нас наставляют главы 1–11 Послания к Римлянам. С одной стороны, доксология невозможна без теологии. Нельзя прославлять Бога, Которого не знаешь. Всякое истинное поклонение — это реакция, следующая за откровением Богом Самого Себя во Христе и в Писании; истинное поклонение рождается вследствие нашего размышления над тем, Кто Он и что Он совершил. Только осознание тех величественных истин, о которых идет речь в главах 1–11, способно дать импульс такому непроизвольному всплеску благоговения и хвалы, какое испытал сам Апостол. Желание прославлять Бога порождается, питается и вдохновляется проникновением в Его истины. Поклонение без теологии обречено на вырождение в идолопоклонство. Поэтому неоспоримо то важное место, которое Священное Писание должно занимать как в публичном прославлении, так и в личном общении с Богом. Только Слово Божье возбуждает желание славить Его.

С другой стороны, нет теологии без доксологии. Есть что–то крайне отрицательное в чисто академическом интересе к Богу. Бог не объект холодного, критического, отвлеченного науного исследования или оценки. Нет, истинное приближение к Богу через познание непременно приводит к поклонению, что и произошло с Павлом. Пасть ниц в священном благоговении — вот как нам должно пребывать пред Ним.

Если я не ошибаюсь, епископ Хэндли Моул сказал в конце прошлого века, что нам следует «одинаково остерегаться как теологии без поклонения, так и поклонения, лишенного теологического основания».

16. Манифест евангелизма

«Как прекрасны ноги благовествующих… благое!»

(10:15; см.: Ис. 52:7)

Твердо обосновав истину, что у Бога запланировано будущее и для иудеев, и для язычников и что их «полнота» станет результатом евангелизации, Павел делает о ней (евангелизации) логически очень сильное и убедительное заявление (10:14 и дал.), после чего рассуждает о распространении Благой вести вообще. Взяв за основу эти главы, можно обобщить учение Павла о евангелизме, придав ему форму манифеста, состоящего из восьми пунктов.

1. Необходимость евангелизма: евангелизм необходим, потому что люди пребывают в погибели до тех пор, пока не услышат и не примут Благую весть.

Без признания всей серьезности человеческой ситуации евангелизм немыслим. Все люди в глазах Бога грешны, виновны и не имеют оправдания. Если они хотят спастись, они должны призвать имя Господа (10:13), но чтобы это сделать, они должны иметь возможность слышать Благую весть (10:14 и дал.).

2. Масштаб евангелизма: все человечество должно иметь возможность слышать Благую весть.

Как небеса провозглашают славу Божью по всей земле (10:18), так и христиане должны нести свидетельство о Его благодати всему миру. Все народы должны услышать Евангелие (1:5; 16:26). Но и Израиль тоже, ибо ни его уникальное привилегированное положение (9:4 и дал.), ни его религиозное рвение (10:2) не могут заменить собой веру в Иисуса (11:23). Итак, нет различий между иудеями и язычниками ни в отношении греха (3:22 и дал.), ни в отношении пути спасения, потому что один и тот же Господь Иисус «богат» благословить «всех призывающих Его» (10:12). Не может быть и речи об альтернативном пути спасения ни для иудеев, ни для язычников.

3. Побудительный мотив евангелизма: он порожден любовью и желанием сердца.