имеет никакого чертова значения! Она будет там! Ждать меня! Поняла?
Я решила не лезть ему под кожу: несмотря на то, что, мягко говоря, я недолюбливаю его, такого никому не пожелаю. Но, кажется, он успокоился и заговорил настолько тихо, что мне пришлось наклониться к нему, чтобы разобрать слова:
– Как это у вас называется? Карма? Я отнял у тебя нерожденного ребенка и убил ту девушку в мотеле, а она ведь тоже была кому-то дочерью, сестрой, возлюбленной. И теперь кто-то свыше, ваш бог или наши, покарал меня за мои деяния. Я бы хотел скорбеть так, как это делают люди… – Тони повернулся ко мне и посмотрел прямо в глаза. – Рейчел, мне очень жаль, что по моей глупости ты потеряла ребенка. Сейчас… мне искренне жаль. И я не прошу прощения, просто знай, что если бы я мог что-то изменить, то изменил бы.
Ком в горле был размером с кулак. Глаза начало печь, не отрывая взгляда от печальных глаз Тони, я сказала:
– Но ты не можешь.
– Не могу, – согласился он. – Я пытался доказать отцу, что могу быть сыном, которого он хочет видеть. В тот день, когда я похитил тебя с кладбища, отец выгнал меня из кабинета, как последнего слугу. Он и Адам всегда были на одной волне. Даже когда ненавидели друг друга, они думали в одном направлении и всегда сами исправляли свои ошибки, не прибегая к помощи других. Я же… Да что я. Я просто приносил отцу новые проблемы, часто подрывал его авторитет и делал ужасные вещи. И только сегодня я понял, как ошибался.
Тони замолчал и опустил голову, его плечи подрагивали. Никто не должен скорбеть в одиночестве. Если подумать, то у Тони действительно никого не было. Даже я заметила, что Бенджамин куда лучше относится к Адаму, нежели к родному сыну. Лорел его присутствия вообще не замечала. Я никогда не видела, чтобы он с кем-то разговаривал, смеялся или проводил время. Была только Серена. Была. Я протянула окровавленную руку к Тони, взяла его ладонь, слегка сжала пальцы и сказала так же тихо, как это делал он:
– Просто чувствуй, вспоминай о Серене самое лучшее и надейся, что она попадет в мир, который она заслужила. Плачь. Кричи. Освободи свои эмоции. Так скорбят люди.
Но он молчал. Склонил голову еще ниже и до боли сжал мои пальцы в ответ. Больше мы не говорили, но я знала, что будь Серена рядом, она попросила бы меня проявить сочувствие. Она бы хотела, чтобы он не был одинок в своем горе. Так мы и сидели. Я видела, как капли его слез падали на грязный пол вагона и разлетались вдребезги. Так скорбел Тони. Молча, сожалея о своих деяниях.
Несколько часов прошли в тишине. Но потом голос парня с шикарной рыжей шевелюрой из дальних рядов заставил всех нас обернуться.
– Ты Рейчел? – спросил он.
Я перевела напряженный взгляд на Киллиана, он молча кивнул, и я вернула внимание к незнакомцу.
– Да, – ответила я.
– Отлично, – произнес парень, снова откинулся на спинку кресла и продолжил перебирать в руках цепь.
– Что происходит? – спросила я у Рондо.
Тот, в свою очередь, изогнул губы в ленивой улыбке, в его глазах плясали черти.
– Это действительно люди Бенджамина. Не думаешь же ты, что он отправит в Мор-двадцать три кучку необученных сопляков? Если бы не видение Лорел, то вас бы здесь не было и делом бы занялись опытные люди. Они специально сделали так, чтобы их поймали. Приказ Аллена, а его приказы выполняются в десяти случаев из десяти.
– Ясно, – протянула я и понадеялась, что Бенджамин действительно рассмотрел все возможные варианты развития событий.
А что, если каждое наше действие ведет к единственному исходу? К тому, что увидела Лорел? По рассказам Адама, не было ни одного видения, которое бы не сбылось. Так или иначе, все происходит в точности, как предначертано. Даже наше с Тони падение в реку случилось. И я бы действительно умерла, если бы не спасатели, которых вызвали люди с моста, и не доза чистой крови. Что, если в ближайшем будущем Адам… Нет. Нет. Нет. Даже не буду думать об этом.
Я смотрела в окно, на то, как солнце опускается за горизонт. С наступлением ночи в вагоне не загорелись никакие огни. Мы сидели практически в полной темноте. Ехать нам предстояло примерно двое суток. Каким-то образом нужно было заставить себя уснуть. Мне необходимы силы и здравый ум. Я дернула цепь, но она, естественно, не поддалась моему напору. Я откинула голову назад, прикрыла веки и попыталась уснуть. Долгое время мне не удавалось этого сделать, но усталость взяла свое, и я провалилась в темноту, перед глазами сразу возник лес, Серена, Джон и шнурок в моих руках.
* * *
Мне что-то постоянно снилось, при пробуждении я так и не смогла вспомнить, что именно, но сон начинался всегда одинаково. Я была бы рада это забыть, но память продолжала терзать меня и подсовывать в сновидения то, что случилось в лесу.
В вагоне было темно. Практически все спали, но только не Рондо и Киллиан. Они, видимо, роботы и во сне не нуждаются. Прошла еще пара часов, и я поняла, что нещадно хочу в туалет.
– Киллиан? – тихо позвала я.
– Что?
– Мне нужно в туалет.
– Прям очень?
– Да.
Мор встал, направился в ту сторону, откуда нас привели, и покинул вагон. Но спустя пять минут вернулся с ключом от оков. Я была рада, что хоть на минуту освобожусь от ошейника. Вся шея была исцарапана и болела. Киллиан легким движением снял его с меня и повел в туалет по узкому проходу. Когда мы дошли до уборной, он открыл дверь, пропустил меня вперед и зашел следом.
– Я и сама справлюсь.
– Не сомневаюсь в этом.
– Тогда выйди.
Киллиан закатил голубые глаза и, как несмышленому ребенку, пояснил:
– Если бы ты была повнимательней, то заметила бы камеру, которая красуется над нашей головой в тамбуре. И если мы хотим, чтобы нам верили, будто вы мой волшебный билет, я не должен и глаза с тебя спускать. Так что садись и делай свои дела, я смотреть не буду.
Да и плевать, когда я была в плену, то ходила по нужде при десятках незнакомых людей. Сейчас неподходящее время для скромности. Так что я сняла штаны и быстро сделала свои дела. Встала, надела штаны и хотела затянуть шнуровку на них, но шнурка больше не было. Он остался в лесу на шее Джона. Черт, я смогу не вспоминать об