Читать интересную книгу Сборник: 200 рассказов Олеандрова - Олеандр Олеандров

А в субботу Элеонора разделась под одеялом (что бы не сильно стесняться).

Петюнчик лёг к ней в постель.

Элеонора попробовала его пестик рукой и обрадовалась что он такой маленький как она и предполагала.

План – работал!

Через некоторое время маленький член у Пети немного затвердел и Элеонора вставила его себе в пи-пи.

Вот и все!

Кажется это наконец случилось!

Элеонора быта счастлива но вдруг… дальше начало происходить нечто странное… Элеонора пыталась чувствовать в себе член Пети, но тот то исчезал то вновь появлялся, а потом – он вдруг начал расти… расти… расти…

Элеонора широко раскрыла широко глаза и вдруг увидела что лицо у Пети напухает тоже!

Очки слетели с Петиных глаз и Элеонора отметила про себя что у него бесцветные глаза… жёлтые зубы…

Покрасневший, запыхающийся, с выпученными глазами и с открытым ртом – Петя стал выглядеть просто омерзительным уродом, а его член который он ввёл в неё – всё расширялся и расширялся… до каких-то огромных размеров… до полного неприличия…

– Да это же настоящий сексуальный маньяк! – Подумала Элеонора и ущипнула его за ногу что бы он успокоился. Но оказалось что на ноге у Пети находится эрогенная зона поэтому после этого – член так распух что Петя даже не смог вытащить его из неё.

Пока он не кончил, под утро.

В общем, ночь была просто ужасной,

Утром Петя успокоился, его дебильный член вернулся в первоначальное состояние и Петя ушёл собирать бабочек за городом, а Элеонора осталась лежать на диване,…

Она с трудом шевелилась, ей было трудно ходить, она не хотела есть. Её все время тошнило и у неё ужасно болела пи-пи.

Но хуже всего её ждало впереди – рассматривая себя в зеркале она заметила что что-то изменилось в ней… а точнее – в её фигуре…

Когда она пригляделась то поняла – у неё слегка раздвинулся кости таза между ногами!

Да, Петя со своим членом так постарался что кости таза раздвинулись приблизительно на 2 сантиметра!

Она не поверила свои глазам и решила что всё это – страшный сон. И сейчас она проснётся…

Но оказалось что это реальность – Элеонора даже перестала влазить в джинсы которые недавно купила.

Хотя правда, теперь был и один плюс в её жизни – теперь тампон входил в её пи-пи без проблем. И даже два тампона сразу.

Но вот джинсы теперь стали ненужными ей и это сильно не понравилось Элеоноре, ведь джинсы то были фирмовыми. Хорошие джинсы. Дорогие.

Через несколько дней безуспешных попыток натянуть на себя джинсы – измученная Элеонора набралась злости и пошла к Петюнчику с претензиями по поводу джинсов. И что мол новый сорт бабочек – она ему не купит. Это будет компенсация за джинсы.

Но Петюнчик не принял претензий.

Они долго спорили, потом помирились после чего Элеонора вдруг проникнулся к нему какими-то чувствами и Петя ещё раз трахнул её. Снова в пи-пи.

И снова как в первый раз – сначала он был нормальным а потом начал раздуваться как пузырь.

Выпучив глаза и открыв рот он долго пыхтел на ней как паровоз на подъёме горы. А после пи-пи, он трахнул её ещё раз но теперь еще и в задний проход. Вследствие чего проблем у Элеоноры не убавилось а только прибавилось – теперь тампоны вылетали из её пи-пи, как их пулемёта, причём абсолютно на задерживаясь в ней. Как и содержимое из её заднего прохода,

Теперь Элеонора перестала называть Петю словом "Петюнчик" а вместо этого начала использовать какие-то странные слова, типа "ебун хренов".

А Петя – снова вернулся к свои бабочкам.

Кстати, вчера он купил новую!

Тварь

… Шмяк. И пуля снайпера выбила фонтан земли возле моей головы.

– … твою мать… – шепчу и ползу влево. У меня пару секунд пока сволочь с снайперским прицелом перезарядит винтовку.

Кувырок. Успел. И я валюсь прямо в окоп. Где нас четверо.

– Не даёт гад даже посцать – говорю.

– Ну так сцы здесь.

Нет. Не хочу. И я ползу на другую сторону окопа.

Моё право – сцать где хочу. И в одиночестве – тоже.

Моя молитва – простая.

– Я человек а неё гнида – шепчу сам себе.

Отползаю. Слава те господи. Не стреляют сцуки по мне. Доползаю до дерева, встаю.

И тут раздаётся взрыв. Оглушительный, страшный. Кидает меня на землю.

– Пипец.

Это и есть моя последняя молитва.

Шум в ушах. Бля… Значит ещё живой… протираю глаза.

Что это? Чужая тень надо мной. Свой? Чужой?

Понимаю… это он кинул в нас гранату. И я знаю – сейчас ты вонзишь мне штык. Куда? В кишки? В горло? Давай. Я готов.

А ну её на хер эту жизнь.

И я кричу ему – ну чего же ждёшь?

Что такое смерть?

Вечный покой. Где не будет боли, страданий, смерти, холода и голода.

– Да добей же наконец! – кричу ему.

– Молчи – мне в ответ.

Значит плохи мои дела. Значит будет мучить, калечить моё тело.

Сжимаюсь в комок. Шепчу как молитву:

– Господи! Пошли мне смерть быструю.

– Живи… – сквозь зубы говорит мне Фигура – Не бойся. Будешь помогать мне… давай… тащи сюда трупы.

В мозгах туман, но догадываюсь что трупы – это те которые остались сидеть в окопе.

Ползу обратно, в окоп. Боже мой! Развороченные тела.

Начинаю тащить первого. Ползком на спине это делать трудно.

Труп тяжёлый.

И только теперь моя голова начинает что-то соображать.

Пока я ходил по нужде, в наш окоп что-то угодило. Или снаряд. Или граната.

Почему я выжил? И кто ждал меня возле окопа?

Самое странное… Кажется он знал что я выживу.

Все кто выжил на войне, скрывают один секрет. Они молились что бы выжить.

Молились отчаянно. Только кто-то – Богу. А кто-то… черту.

Кому молился я?

И кто сейчас стоит и ждёт труп который я тащу на спине?

Он прячется под деревом. Как будто боится показаться на свет.

Он ждёт меня.

И я чувствую что боюсь его ещё сильнее.

– Где ты? – Кричу ему. Я не подползаю к дереву.

Хочу что бы он вышел.

Кто бы он ни был. Выходи сволочь, покажи себя.

И он выходит. Это пацан. Молодой. Смотрит на меня, улыбается.

– Ты правильно понял, падло – вдруг говорит он мне. – Ты молился мне. А не Богу. И это я подарил тебе жизнь.

– Не слышу – кричу ему. Хочу что бы он подошёл ближе.

И тут он делает ошибку.

Выходит туда… в пространство куда стреляет снайпер с другого конца поля.

Секунда… И вот оно!

Шмяк… – и из глаз пацана что-то брызгает во все стороны как из разбитого яйца.

– Эх… – вырывается у него из глотки непроизвольный стон и он валиться на спину.

Конец. Кто бы ты ни был пацан, ты – подох.

Переворачиваюсь на спину.

Смотрю на солнце. Небо. Сегодня я живой.

А завтра?

И ещё. Зарекаюсь что теперь буду молиться только Богу. А не черту.

– Ползи сюда, сука – слышу слабый шёпот.

И тогда я перестаю соображать что вообще происходит.

Что-то ползёт ко мне по земле. Это тот же пацан.

Окровавленная голова. Вместо глаз пустые глазницы, кусок черепа вывернутый наружу,

По волосам блестит зелёная жидкость. Кажется мозги.

– Щас – хрипит мне. – Обожди маленько.

Подползает к трупу. Начинает ощупывать его… потом пальцами вырывает ему глазные яблоки и начинает запихивать их себе в глазницы…

– Какая то гнида меня подстрелила – поясняет мне как будто извиняясь.

– Ничего. Бывает – отвечаю как во сне.

А пацан уже ощупывает свой череп. – Бля… и все мозги вылетели.

– Да уж. Без мозгов – никак. – Говорю первое что пришло в голову. Не веря что все это происходит наяву.

– Никак – соглашается он.

И начинает сжимать голову трупу… Раздался треск как будто лопнул сушенный орех. По рукам пацана полилась зеленоватая жидкость.

Засунув руку в голову он начал что-то доставать оттуда.

Я отвернулся.

Наверняка я сплю. Наверное сижу в окопе и сплю. Может у костра пригрелся… разморило. И слышу снова его голос:

– Мне бы зеркало…

– Нету у меня зеркала – отвечаю.

– Я ведь раньше бабой был – вдруг говорит пацан, и хихикает – Привык хорошо выглядеть.

И ещё через пять минут – А ну, погляди дружище!

Я повернулся. Перед собой вижу обрубок хари с окровавленными глазами и дыркой в черепе из которой выглядывают мозги. Вдобавок ко всему эта мерзость мне улыбается белозубой улыбкой.

И тут я понимаю что это не страшный сон.

Это – реальность.

Хватаю какой-то камень возле себя и бью его в зубы.

– Сдохни сволочь… сдохни.

Бью ещё и ещё.

И вдруг какая то нечеловеческая сила приподымает меня с земли, я делаю кувырок в воздухе и с силой падаю.

Как он это сделал?

– Ну вот. Теперь мне ещё и зубы повыбивали – слышу как шепелявит пацан обиженно.

И я отключаюсь.

Как это случилось?

Я и мои товарищи были взводом минёров. Который ставил мины на поле.