Свет в квадратное помещение проникал через несколько длинных, узких щелей, расположенных вертикально на стене слева от меня. Кроме них, никаких других отверстий, даже двери, не было. При этом слабом освещении в полу у стены я обнаружил решётку, достаточно широкую, чтобы воспользоваться этим входом или выходом, если удастся её поднять. Но сейчас мне больше всего хотелось заглянуть в одну из щелей.
Пришлось прижаться как можно плотнее к узкой прорези, но область обзора оставалась ничтожной. Я увидел часть большой комнаты или зала. Свет там исходил от верхушек ряда колонн или коробов. Они мне показались знакомыми… Напрягая зрение, я всматривался в глубину помещения и, наконец, догадался. Эти колонны напоминали короб, в котором находился замороженный эспер! А помещение было хранилищем замороженных существ!
«Майлин!»
Ничто не шевельнулось среди этих столбов. Я не получил ответа на свой зов. Встав на колени, я снял перчатки и попытался приподнять решётку. Собрав все свои силы, всю свою злость, мне удалось поднять её. Но, как я ни стремился к свету, ничего из этого не вышло. Дыра под решёткой уходила в темное никуда…
Улёгшись на пол, я всё же попытался определить, что находится внизу, опустив туда на ремне бластер. К счастью, оказалось, что это узкая, но не очень глубокая шахта. Тогда я решил спрыгнуть в неё. Благополучно приземлившись, я первым делом обследовал стену, граничащую с залом спящих. Потолкав поначалу в разных местах стену, я ничего не добился, но когда мои руки случайно скользнули по поверхности неподатливого барьера, тот внезапно слегка повернулся, и я смог приоткрыть его так, что образовалась узкая щель. С трудом просунув в неё ствол бластера, я им, как рычагом, расширил проход.
Размеры зала подавляли. Он выглядел бесконечно длинным. Ряды коробов походили один на другой, так что глазу совсем не за что было зацепиться в качестве ориентира.
«Майлин?»
Меня буквально отбросило к щели-двери, в которую я с таким трудом только что протиснулся. Как и прежде, мой мысленный зов вызвал мгновенный ответ, почти сбивший меня с ног. На этот раз он пришёл не в форме концентрированного луча, и тем не менее устрашающий разряд вызвал сильнейшую боль в голове. Я упал на пол, непроизвольно закрыв руками уши, будто пытаясь оградить себя от ужасных звуков.
Это была мука намного хуже любой физической боли. Меня предупреждали, чтобы я не искал таким образом Майлин. Значит, мне оставалось двигаться на ощупь, полагаясь исключительно на капризы судьбы.
Не подавая больше мысленных сигналов, я бросился вперёд, петляя между рядами колонн-коробов, время от времени останавливаясь и вглядываясь в лица спящих. Все они были похожи друг на друга. Казалось, всех их отлили по одной форме, и не нашлось никаких отличительных знаков для определения каждого. Когда я немного отошёл от свалившего меня мысленного удара, то заметил, что рисунок цветных искорок на рамке каждого из коробов слегка изменился.
Сначала я их считал, но дойдя до пятидесяти, решил, что в этом нет необходимости. А за рядами, меж которых я пробирался, шли ещё ряды, и ещё, и ещё… Словно целая армия забытого завоевателя находилась здесь в замороженном виде. Я даже засмеялся, подумав, что это отличный способ сохранять войска между войнами, имея стопроцентную гарантию хорошего снабжения ресурсами без каких бы то ни было расходов на их содержание в мирный период.
Никогда раньше никто ещё не находил такой братской могилы. Сокровища, найденные на Тоте, не имели никакого отношения к залежам тел — загадка для археологов, если, конечно, кто-нибудь поверит, что существует такое захоронение. А может, это кладбище тех, кто оставил свои сокровища на Тоте? Но почему, зачем понадобилось перевозить их мёртвые тела через космическое пространство на другую планету?
И если они мертвы, для чего их тела заморожены? Такие условия создавались только в двух случаях, судя по прошлому моего собственного народа. На самых ранних этапах космических путешествий это был единственный способ перевозить экипажи кораблей во время дальних полётов, которые могли длиться несколько столетий по планетарному времени. И ещё — замораживание было единственной надеждой для серьёзно больных людей дождаться, пока в будущем произойдёт какое-нибудь открытие, способное вылечить их.
Нации, народы, даже расы людей всегда хоронили своих мёртвых, следуя вере и надеясь, что по желанию богов или по какому-то сигналу свыше мёртвые воскреснут, станут снова живыми и невредимыми. Возможно, и это — памятник глубокой вере, и они использовали холод, чтобы сохранить своих мёртвых?
Я был готов принять такое толкование, но не мог поверить, что даже после смерти они использовали эсперную силу мёртвых. Мой мозг впадал в панику при одной лишь мысли о возможности быть порабощённым мёртвым телом!
А вот и конец зала. Меж рядами коробов я заметил противоположную стену. Арочные перекрытия обрамляли широкую дверь. Она была закрыта. Я испытывал такое отвращение к этому месту, что остановился, нащупывая запасной заряд для бластера, чтобы силой проторить себе путь, если та дверь преградит дорогу.
Однако, к моему удивлению, дверь свободно откатилась в сторону и ушла в стену. Я заглянул за неё. Путь освещался непонятно чем, да и сами стены, казалось, испускали слабый серый свет. Держа бластер наготове, я шагнул за дверь.
По обе стороны коридора располагались плотно закрытые двери, на каждой из которых изображалось несколько ничего не значивших для меня символов. Где в этом лабиринте я мог отыскать Майлин? После жестокого урока в зале со спящими я не отваживался повторить сеанс. Ничего не оставалось, как заглядывать в каждую комнату. В первой из них оказались только двое спящих. Но вдоль стен стояли ящики, на исследование которых я не стал тратить время. В другой комнате — трое спящих и много контейнеров. В третьей — ещё двое. И ящики.
Под конец коридор раздваивался. Я свернул направо. Хотелось бы знать, на сколько миль протянулся этот коридор! Можно было подумать, что весь Сехмет изрешечён такими туннелями. Какой великолепный тайник! А что, если в контейнерах и ящиках, которые я видел, находятся такие же сокровища, как и обнаруженные на Тоте? Тогда, конечно, эти парни открыли местечко, в которое и Гильдия не побрезгует залезть. Но зачем они подвергали себя опасности, вызвав аварию на «Лидисе»? Они могли работать здесь годами и никто бы их не обнаружил. Может быть, причина в их чрезмерной жадности?
Коридор, по которому я торопливо шёл, постепенно сужался. Вскоре по нему мог пройти уже только один человек. Здесь… Я остановился, поднял голову и потянул носом воздух. Какая-то бесканальная система вентиляции пока удовлетворительно снабжала воздухом все эти пути. Но на этот раз почувствовалось что-то другое, и я узнал тот запах. Где-то недалеко жгли листья циро. К нему примешивались и другие запахи, запахи пищи, приготовленной пищи. Однако запах циро перебивал все другие, и я не мог определить их.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});