Читать интересную книгу Психотерапия: учебник для вузов - Максим Жидко

Рис. 5.2. Динамика содержания терапевтических сессий в ходе психотерапии 

Вместе с тем пациент сопротивляется «вхождению» в ситуацию первопричины, что может проявляться и в нежелании глубоко дышать (тем самым он сдерживает высвобождение своих чувств), и в отношении к терапевтическому процессу и инструкциям терапевта как к чему–то несерьезному. Для углубления дыхания можно надавить пациенту на живот. Здесь важно подчеркнуть, что форсирование дыхания возможно только тогда, когда пациент готов к переживанию глубоких чувств, а не ранее[106].

Перед тем как выявить, осознать и пережить главные сцены первопричины, у пациента могут обостриться или появиться психосоматические симптомы: боли в спине, парапарезы, давление на плечи и грудную клетку, головная боль и т. п. Янов пишет: «Если чувства первопричины заблокированы, боль, вероятно, в поисках выхода в первую очередь нападает на различные органы или системы человеческого тела» (Янов, 2000, с. 225). Физическая боль представляет собой проявление первопричины при заблокированных чувствах. Такая боль носит символический характер: парапарез – символ беспомощности, головная боль – ярости, давление на плечи – тяжелой жизненной ноши, напряженные руки – неудовлетворенное желание ударить деспотичного отца и т. п.

Начиная со второй или третьей недели первичной терапии пациенты начинают сталкиваться со сценами первопричины. Возможны разные варианты вхождения пациентов в главные сцены первопричины:

1) кинестетический вход – физические ощущения, непонятные пациенту, трансформируются в воспоминания и сопровождающие их переживания;

2) визуальный вход – восстановление визуальных подробностей некоторой ситуации открывает пациента к чувствам, а те, в свою очередь, открывают сцену первопричины;

3) аудиальный вход – пациенту необходимо говорить, чтобы вспомнить сцену первопричины и начать чувствовать.

Кроме того, Янов описывает два временных варианта входа в сцены первопричины: 1) моментальный вариант, когда пациент сразу восстанавливает основную психотравму, и 2) постепенный, растянутый во времени вариант (это случается чаще), когда для восстановления сцены первопричины требуется значительное время (возможно, несколько месяцев). Выбор варианта, по которому пойдет пациент, зависит от возраста, в котором случилась главная первопричина, от глубины боли, от силы защитной системы и от типа используемых защит.

Янов выделил признаки, свидетельствующие о том, что пациент переживает первопричину:

1) своеобразие лексики и манеры разговора – пациент разговаривает, как ребенок;

1) потеря ощущения времени. Например, пациент говорит: «Мне кажется, что с начала сегодняшнего сеанса прошло много лет»;

3) пациент полностью захвачен сценой первопричины: хотя пациенты могут выйти из этого состояния в любое время, они настолько захвачены этой сценой, что не хотят из нее выходить.

При переживании сцен первопричины пациент издает крик. Первичные крики, однако, являются только наиболее драматическим высвобождением болезненных воспоминаний. К сожалению, вся боль не высвобождается сразу.

Как отмечает Янов, подлинность крика первопричины можно установить безошибочно. Первичный крик характеризуется глубиной и непроизвольностью.

Создается впечатление, что пациент кричит не сам, а что–то или кто–то кричит в нем. Такой крик пронизывает все существо пациента и сопровождается дрожью, движениями тела и т. п. Это может быть крик–гнев, крик–боль, крик–плач и т. д. Помимо крика в ситуации переживания первопричины могут появиться и другие реакции: рыдание, стон, метания, плач, удары ногой, проклятия и др. Могут быть и выражения чувств к родителям, например: «Папочка, не бей меня!», или «Мамочка, мне страшно!». Это то чувство, которое не было высказано в детстве из–за табуированности.

Существуют признаки, свидетельствующие о том, что пациент пережил сцену первопричины:

1) ощущение опустошенности у пациента;

2) проявление зрелости – не просто возвращение к былому тембру и манере разговора, а появление более низкого и выразительного голоса;

3) пациент открывает глаза и моргает, словно возвращается в реальность из «сна» прошлых переживаний;

4) глубина происшедших психологических и соматических изменений – повышение настроения, снижение напряжения и тревоги, падение кровяного давления у гипертоников, изменение осанки и т. п.

Как правило, к концу третьей недели защитные системы пациентов оказываются разрушенными и пациенты успевают пройти ситуацию первопричины.

Этап групповой терапии

После 3 недель индивидуальной терапии пациенты объединяются в группу. Группа собирается, как правило, два раза в неделю по три часа, а продолжительность групповой терапии составляет 8–10 месяцев. Группа используется не для интеракций, а для продолжения переживания сцен первопричины. В течение этой стадии пациенты используют терапевтические группы и своих терапевтов для поддержки переживания первичных чувств.

Эта стадия также очень трудна, поскольку пациенты лишены защит и болезненные чувства выходят на поверхность. В этой группе все внимание пациент сосредоточивает на себе, на своих внутренних ощущениях, переживания других могут резонировать с собственными переживаниями, многократно усиливая их. Пациент может лечь на пол, корчиться, дрожать, плакать, стонать, кричать и т. п. Одновременно на полу может оказаться 6–8 человек. При этом каждый занят своим переживанием. В среднем восстановление одной сцены первопричины занимает полчаса, а после этого пациент может молча пролежать еще час, восстанавливая причинно–следственные связи между первичной болью и проблемами собственной жизни. В конце занятия пациенты обычно делятся своими переживаниями, но это не обязательная часть терапии.

Результат терапии

Некоторые исследования свидетельствуют о достаточно глубоких сдвигах, происходящих с людьми, прошедшими первичную терапию. Так, Янов (Janov, 1971) указывал, что пациенты, прошедшие первичную терапию, не склонны спешить, торопиться и являются более реалистичными (предпочитают реальную работу, например плотника, более престижной, но менее реальной), любят слушать музыку и расслабляться. У них значительно снижены жизненные амбиции, а сексуальная жизнь становится менее частой, но более удовлетворяющей. У. Карл, Р. Корриер и Дж. Харт (Karle, Corriere & Hurt, 1973) сравнили 29 пациентов, проходивших первичную терапию, с активной группой контроля (10 человек, выполнявших ежедневную 1,5–часовую программу физической нагрузки) и с пассивной контрольной группой (10 человек, проводивших ежедневно 1,5 часа за чтением). У членов каждой группы ежедневно, до и после 1,5–часового занятия, измеряли кровяное давление, пульс, ректальную температуру и ЭЭГ–активность. Изменения в кровяном давлении были незначительными. Больший процент пациентов первичной терапии показал значимое снижение частоты пульса по сравнению с активной контрольной группой, но не с пассивной контрольной группой. Изменения ректальной температуры были высокими: 82 % пациентов первичной терапии показали большее снижение этого показателя по сравнению с активной контрольной группой и 18 % – по сравнению с пассивной контрольной группой. На ЭЭГ–показателях контрольных групп не было изменений, в то время как у пациентов первичной терапии отмечалось снижение уровня а–волн, а общая картина ЭЭГ была подобна той, которая отмечается у людей, находящихся в состоянии физиологической релаксации, в то время как они были активны во время терапевтической сессии. Практически все имеющиеся эмпирические исследования относятся к биологическим коррелятам невротических расстройств и физиологическим изменениям, происходящим в первичной терапии.

Янов отмечает, что человек, прошедший первичную терапию, «полностью избавляется от физических (психосоматических) симптомов, которые являются символическими болями. Кроме того, человек избавляется от таких очевидных невротических привычек, как курение и пьянство. При всем желании эти пациенты уже не могут совершить поступок, который не соответствует их реальным склонностям. У них не могут возникнуть прежние головные боли, поскольку эти боли были частью защитной системы, подавляющей реальные чувства. Их защитной системы больше не существует. Они не смогут курить без отвращения. Неприятный запах сигаретного дыма незамедлительно вызовет соответствующий отклик. Уйдут в прошлое навязчивые сексуальные желания, поскольку не будет уже прежней необходимости снимать символическое напряжение посредством секса. Пациенты перестанут переедать, так как переедание было символическим актом подавления чувств» (Янов, 2000, с. 236). Пациенты, прошедшие курс первичной терапии, более открыты опыту и чувствам, поэтому им придется испытать более сильные страдания, чем прежде, но это реальные страдания. Таким образом, здоровый человек – это человек, полностью лишенный системы психологической защиты. Кроме того, Янов указывает, что у пациентов, прошедших полный курс, меняется походка, осанка, тон голоса. Они становятся здоровыми не только психически, но и соматически.