– Порой любовь просто не учитывают, – призналась я. – Она мало что значит.
– Но раз Дамес стал Императором, то он волен делать что хочет.
Я невольно улыбнулась.
– Если бы всё так было просто… я хочу, чтобы они были счастливы, но так ли это будет? Возможно, Бароны заставят Лаи выйти замуж, чтобы родить мальчика, унаследовавшего бы титул.
– Дамес её не отдаст, – необычайно уверенно произнесла Айна.
– И ты думаешь, он способен развязать войну ради одной девушки? – усомнилась я.
– Ну–у, Ориас готов был.
– И ради кого же?
– Ради тебя.
Я издала хриплый смешок, полный горечи и неверия.
– Он использовал нас, Айна, – прошептала я, коснувшись плеча девочки. – Разве непонятно? Тебя – для укрепления власти. Меня… для того, чтобы всё это получить.
Я обвела рукой сад, имея в виду дворец, Файю, всю Империю.
– Пошёл тернистой тропой, и в итоге угодил туда, куда все мы боимся попасть. Теперь всю оставшуюся жизнь он будет видеть свой самый страшный кошмар, если его не приговорят к смерти. Но это будет милосердием для него.
Айна вздохнула, отряхнув платье и начав что–то искать в карманах. Спустя минуту она вытащила небольшую коробочку из белой кости. Свадебный футляр для кольца. Внутри должно было находиться одно из колец, которые я забрала с Муали. А может, там было не одно, а два кольца?
– Эти кольца до ужаса древние – когда–то их выковали амуи и преподнесли первым Грандерилам, возглавившим Империю. А после отдали на сохранность им же – не помню, то ли из–за того, что эти кольца всё время хотели украсть, а может, они им просто не понравились… – призналась Айна, потупив взгляд и тряхнув головой со светлыми кудряшками. – Ориас должен был принести их на церемонию, но он принёс другие кольца.
Девочка достала цепочку, на конце которой висело искусно сделанное серебряное колечко. Однако по сравнению с кольцами амуев, оно казалось простым и невзрачным. Невольно я вспомнила, что так и не нашла свою цепочку со стрелой, которую Ориас успел сорвать с меня, пытаясь поймать.
– Я тогда не удержалась и спросила, почему он заменил кольца, – уже тише продолжила Айна, разглядывая белую коробочку, легко помещающуюся на её ладошке. – Он сказал, что эти кольца только для тех, кому ты готов открыть душу. А ещё, что хочет сберечь их для другой, если она, конечно, согласится… я думаю, он говорил про тебя.
Я молчала, сжав до побледнения костяшек ткань юбки и слепо смотря куда–то вперёд. Слова Айны странным эхом звучали в голове, шумя в ушах и до боли сжимая сердце. Дыхание застыло где–то в горле, и какое–то время мне казалось, что я совсем не дышу.
– Нет, невозможно… – прошептала я, хотя вспоминала наш разговор в кабинете, и его отчаянье в глазах, когда мы стояли на балконе за пару минут до моей «смерти». А после тот взгляд, когда Ориас понял, что я жива. – Он не может меня…
Непроизнесённое слово застряло в горле, и я сглотнула, бросив взгляд на Айну.
– Отнеси эти кольца Дамесу.
– Но…
– Ориас на Серфексе. Ему оттуда не выбраться, – сквозь зубы ответила я, ускорив шаг и оставив девочку позади. – Ты ошиблась. Ориас не знает, что такое любовь.
***
Чёрные пальцы с белыми ногтями осторожно скользили по гладкому, без единственной трещинки или неровности, серебристому металлу шпаги. Замирая на причудливых узорах, изображающих ветки деревьев с распустившимися цветами, пальцы повели вниз, едва коснувшись подушечками лезвия, как на коже выступила цвета ртути кровь.
– Великолепный клинок, – затаив дыхание, прошептал Цербер, слизав с пальцев кровь и улыбнувшись тёмными губами. – В последнее время я получаю от тебя одни подарки, Шпилька. Я бы отпраздновал твоё возвращение, да только из напитков у меня джуйское вино осталось. На любителя, так сказать.
– Не переживай, я принесла с собой, – сухо ответила я, вынимая из–за спины две витые бутылки, внутри которых плескалась голубая жидкость. При виде них зрачки в разноцветных глазах Цербера расширились, и он чуть ли не хищно улыбнулся, являя клыки.
– Ты меня и вправду балуешь…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я не ответила, опустившись на толстый шерстяной ковёр рядом с гамаком. Скрестив ноги в позе лотоса, я отдала Церберу бутылки. Подцепив пробки тупым столовым ножиком и с характерном звуком откупорив бутылки, он отдал одну мне. Жадно пригубив вино, отчего с уголка губ стекла голубая капля, Цербер довольно выдохнул.
– Откуда взяла?
– Из запасов.
– Что–то я там такое не находил.
– Плохо искал, – буркнула я, не собираясь сознаваться, что это из моих личных запасов. – Ты думал, я не вернусь?
– Было такое мнение, однако Шпилька всегда возвращается, – с усмешкой ответил Цербер, опустив свою тёплую ладонь на мою голову. От этого жеста я невольно выпрямилась, на миг вернувшись в прошлое, когда мы сидели так же в твердыне главы Мародёров над пропастью Этажей, а он, будучи довольным мною, клал ладонь на голову, подливая вино.
– От тебя попробуй скрыться, – проворчала я, пригубив вино.
Цербер издал смешок, всё ещё не убирая ладонь с моей головы и рассматривая клинок на своих коленях. Опасно было давать ему оружие, однако выбраться из этой камеры он всё равно не сможет, а вот убиваться вряд ли будет – ему и так скоро на Тутам возвращаться и свои порядки там наводить.
– Слышал, ты вернула Лаи обратно на Файю.
– Она тут уже как три дня.
– А я только сегодня услышал, – поморщился от негодования Цербер, не привыкнув узнавать новости последним. – Ну и как отнёсся Дамес к её возвращению?
– А ты как думаешь?
– Думаю, они не вылезали из кровати все следующие ночи, – хрипло рассмеялся тот, но заметив, что я даже не улыбнулась, замолк. Подавшись вперёд, пират сощурил разноцветные глаза. – А тебя вот что–то гложет. Что–то, что не даёт нормально спать, не так ли?
– Возможно.
Я сделала долгий глоток, ощущая на себе пристальный взгляд Цербера. Он провёл пальцами по моей голове, взяв белую прядку и начав наматывать на чёрный палец, показывая, что его терпение не бесконечно. Того и гляди дёрнет, да так, что шея сломается.
– Дамес хочет обручиться с Лаи.
Цербер оставил в покое мои волосы и выпрямился.
– Что–то такое я и ожидал.
– Да ну? – недоверчиво повернулась я к нему.
– Можешь сказать за это спасибо Ориасу, – подняв бутылку, словно произнеся тост, фыркнул он. – Если бы не его деятельность, Дамес женился бы на Айне, оставив ни с чем Лаи Нур–Мал – дива Минита не позволила бы им даже оставаться наедине. А так одну назойливую курицу убрали, а сами они чуть ли не на целый оборот оказались вдали друг от друга, подвергаясь пыткам. Стали практически родственными душами, и если думаешь, что после воссоединения они остались бы «друзьями», то ошибаешься. Может, между ними и нет этих врасовских Чувств, однако любовь способна появиться и без них.
– Вот только детей у них не будет, – тихо напомнила я.
– Ты в каком веке живёшь, Шпилька? Ты всерьёз думаешь, что это останавливает расы, которые практически полностью несовместимы друг с другом? – усмехнулся Цербер, глядя на меня как на дурочку. – Для кого инкубаторы изобрели? Или искусственное оплодотворение, чтобы женщины смогли вынашивать плод так, словно семя было от их вида?
– Тогда почему тот же Оникс ещё не обзавёлся семьёй? – вспыхнула я.
– Во–первых, оно ему надо? – подняв палец и прерывая мои возражения, поинтересовался пират, вскинув чёрные точки одной из бровей. – Во–вторых, плод от двух рас получится смешанным. Грандерилы тысячелетиями совокуплялись с родными сестрами, матерями и отцами, чтобы не разбавлять свою голубую кровь и не допустить полного исчезновения крыльев. Сейчас же технологии дошли до того, что даже будь твой партнёр другой расы, у тебя может родиться ребёнок только с твоей ДНК. К примеру, если Лаи и Дамес всё же решатся завести ребёнка, они могут пойти двумя тропами: воспроизвести дитя с данными враса и золотого хиима, или только с данными одной расы. Так Лаи может вынашивать в своей утробе крылатого враса, у которого не будет заметных отклонений, хотя, допускается, что у него может быть золотая кровь или золотые глаза, но это уже в редком случае, если сами родители захотят.