— Я, собственно, к чему веду, — рассеянным движением потёр подбородок Форриль-старший, — не будь так строга к девочке, Бри. Адорейны — древний род, благородный, верный. Как сумели, так и воспитали своих детей. Мне кажется, вполне хорошо. И вы, Элге, не держите зла на мою супругу. Леди Бритта замечательная женщина и очень любит нашего сына. Я абсолютно уверен, что и вас полюбит… ещё больше. Что до требовательности: мне от нашей строгой хозяйки порой тоже достаётся так, что мало не покажется!
Его смех прозвучал почти искренне. Вот только внутри у Элге всё стыло и сжималось. А свекровь — редкий случай — не пыталась справиться с эмоциями, проступившими на её безупречном лице.
Лорд Тивис улыбнулся особой мягкой улыбкой, с которой часто смотрел на супругу, и дотронулся до её украшенных кольцами пальцев.
— Бри, распорядись, пожалуйста, подать в мой кабинет чаю… минут, скажем, через двадцать? Этот был прекрасен, но для работы нужен покрепче.
Бритта проницательно улыбнулась, одарив их обоих испытующим взглядом, и без лишних слов оставила Тивиса и Элге вдвоём.
— Остался буквально один вопрос, который мне хотелось бы обсудить с вами с глазу на глаз. Я понял вас, Элге. Всю жизнь расти под чужим именем, быть уверенной, что вы принадлежите одному роду, тогда как на самом деле…
— … Раз уж речь так или иначе касается притязаний на замок и земли, то я не одна. Есть еще Виррис, моя сестра, — напомнила девушка. — Старшая.
— Сестра… — усмехнулся советник. — О сестре мы поговорим как-нибудь в другой раз. Пятно-то у вас, вы-главный претендент.
Он поднялся, посмотрел на неё сверху вниз.
— Будьте благоразумны, дорогая Элге, — самыми кончиками губ улыбнулся свёкор, разглаживая несуществующие морщинки на брюках.
— О чём вы, лорд?
— Так…На всякий случай. Я же вижу, что вы не рады узнать о себе такую правду, не понимаете перспектив, тогда как при грамотной подаче информации о вас — будущее перед вами открывается самое впечатляющее.
«Не передо мной, любезный лорд — перед вами», — поправила про себя Элге. И в красках представила большие сверкающие сундуки в железной оплётке, как отец Мадвика запускает в них руки по локоть и с наслаждением слушает перезвон золотых монет, которые льются между его пальцами. Выглядело смешно.
Она в упор посмотрела на него, прямо в льдистые голубые глаза.
— Я не понимаю, как вы собираетесь добраться до герцогства.
Тивис поморщился: это «вы» ему не понравилось. Не «вернуть мне моё», а именно так, как озвучено. Выверенно-рассеянным жестом он тронул элегантный узел шейного платка и посмотрел на неё взглядом, который в его исполнении считался ласковым.
— Предоставьте это мне, милочка, — обманчиво мягко попросил он. — Не забивайте свою прелестную головку лишними думами. И мне, разумеется, не надо просить вас держать язык за зубами, правда? Особенно с сестрой.
Его взгляд сделался требовательным, пронизывающим. Не по себе от всего этого, и на дне, под ворохом неприятных эмоций, вызванных разговором — зарождающийся перед советником страх. Как же хочется спрятаться и попытаться обдумать всё! На что он намекает в отношении Виррис? Мысли метались роем потревоженных пчёл.
— Полагаю, — начала Элге, следя за тем, чтобы её голос звучал очень вежливо, — нашу беседу можно считать оконченной, лорд Тивис?
— Конечно, Элге. Вы собирались поухаживать за растениями? Прекрасный уголок получился, я впечатлён. И Бритте очень нравится. Ну, не буду вам мешать.
И у самых дверей, перед тем, как выйти, обернулся к девушке.
— Я что хотел ещё сказать, Элге: Мадди вас очень любит. Не сомневайтесь в этом.
Свекровь сделалась необычайно мила и любезна, того и гляди, начнёт называть невестку дочкой и предложит обращаться к ней «матушка». Не постеснялась напомнить и Мадвику о великолепном выборе. Мад, сразу определивший, откуда дует ветер, понимающе хмыкал, а перед Элге перестал притворяться, заговорив о том, как чудесно может сложиться их жизнь, когда им удастся перебраться в прекрасный воздушный Сайттенский замок, как достойна его замечательная жена всех этих благ и привилегий.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
А когда удастся? Мад на этот счёт, равно как и папенька его, хранил загадочное молчание.
Дом Форрилей захлестнула предпраздничная лихорадка: во второй половине января старшая леди отмечала день рождения, и готовились к нему заранее. Дело нашлось всем, и прислуге, и хозяевам. Мужская половина Форрилей над командующей Бриттой посмеивалась, но никаким идеям и требованиям не препятствовала.
Отвлеклись на приглашение брата леди Бритты на семейный праздник. Элге охотнее осталась бы дома — светские сборища и пустые разговоры она так и не полюбила, но в назначенный день в гости отправились все. И поездка через заснеженные поля и сонные деревеньки, к загородному поместью виновника торжества, прошла в мирной и почти уютной атмосфере. Тивис, не таясь, тихо ворковал с супругой — зрелище нечастое, Мад сыпал шутками, демонстрируя, что у них с Элге всё замечательно. К полноценным отношениям они не вернулись, но со стороны об этом было не догадаться.
Поместье девушке понравилось. Ухоженная территория, красивый зимний парк, большой дом с приветливым светом в окнах. Их встретили радостно: шумно и улыбчиво брат леди Бритты и его взрослые дочери, старшая Литта и младшая Адрика. Муж Литты и супруга главы семейства держались более чопорно. За столом Элге, что ожидаемо, сидела рядом с мужем, напротив них усадили кузину Мада с супругом, а рядом с Элге Адрику, и общалась девушка преимущественно с Мадом да с соседкой. Сам Мадвик уделял внимание и супруге, и старшей кузине, с которой, как оказалось, у них было общее детство и множество общих воспоминаний. Они наперебой напоминали друг другу о давних проделках и шалостях, много смеялись и развлекали сидящих рядом гостей. Супруг Литты реагировал на взрывы хохота вымученными улыбками и угрюмо сведёнными бровями. На фоне светлого жизнерадостного мужа Элге этот, второй муж, смотрелся уныло, резко контрастируя с лучившейся весельем супругой.
Завершился вечер воспоминаний эффектным запусканием разноцветных фонариков на фоне густой бархатной черноты зимнего неба, и долгими посиделками оставшихся гостей за пряным горячим вином со специями. Немного захмелевшая леди Бритта, периодически бросая на свою невестку блестящий и подобревший взгляд, делилась с роднёй своим счастьем. Невестка диво как хороша всем: и умница, и красавица, и волшебница, и сын — то её боготворит, и они с Тивисом не нарадуются. Тивис только следил, чтобы супруга не наговорила лишнего, впрочем, и сама Бритта что-то соображала. Семья брата бросала на Элге заинтересованные взгляды, улыбались, а в глазах Литты плескалось откровенное ироничное веселье — выступление тетушки Бритты её явно позабавило. Сам Мад лишь смеялся и, пользуясь случаем, обнимал Элге у всех на виду.
Сославшись на усталость в дороге, Элге отправилась отдыхать. Мадвик вызвался проводить, отмахнувшись от служанки: он ориентировался в доме не хуже хозяев. Комнаты Элге понравились. Почти. Со вкусом обставленные, всё необходимое приготовлено. Удобно, комфортно. И больше всего о комфорте говорила большая двуспальная кровать в алькове, задрапированная тёмным полупрозрачным пологом с нашитыми бусинами, имитирующими падающий с ночного неба снег.
Единственная.
Успев привыкнуть к раздельным спальням, Элге совершенно забыла о том, что существуют ещё и общие, одну из которых супругам и выделили гостеприимные хозяева. Она повернулась к Маду. Тот смотрел просительно и трогательно. Девушка выглянула в небольшую гостиную, отделённую от спальни простыми тонкими разъезжающимися панелями — там стояли невысокие изящные креслица и легкомысленный диванчик, на котором сама Элге сумела бы поместиться, только свернувшись в клубок.
— Я там не лягу, даже не проси, — тихо предупредил Мад. — Пойду к гостям, посижу с ними ещё. А ты спокойно ложись спать. Здесь есть второе одеяло, если что. Элге… я невыносимо хочу тебя; всё время находиться рядом и быть лишённым возможности даже просто поцеловать, это…