Ей вспомнились рассуждения Селины, стало страшно. Что, если она права, и перед ней тот, которому будет принадлежать загадочный престол? Что он еще умеет, о чем она еще даже не догадывается?
— Вас огорчили мои слова?
Очевидно, он заметил, как она прикусила губу.
— Что поделаешь, я действительно многое умею. Так зачем Вы приехали: просить помощи или взять на душу грех убийства?
— А Вы проницательны! Не скрою, были минуты, когда мне желала убить Вас, но…
— Вас одолевают противоречивые чувства? — Валар подошел к ней и забрал перстень. Меч с извивающейся змеей был убран в ножны — значит, он чувствовал себя хозяином положения.
Противоречивые чувства… Как он прав! Теперь, осознав, кто он есть, уяснив, что его колдовские способности намного богаче, чем она предполагала, зная, что он следил за ней, а потом натравил на нее генров в Супофесте, она не представляла, что ей делать. Травля кончилась, ее не схватили, не посадили в тюрьму, он предостерег ее в Адиласе и сейчас спокойно разговаривает с ней — но что будет дальше? Стоило ли рискнуть и довериться совету Ильгрессы? Или следует вслушаться в слова Селины, вспомнить о дяде, о невинно погибающих людях — и решиться?
— Стелла, Вы сами на себя не похожи! Раньше Вы были вспыльчивы, сначала делали, а потом думали.
Принцесса опустила голову и пробормотала:
— Неужели было бы лучше не думать?
— Не можете выбрать? Помните, я говорил Вам, что мы люди из разных миров. В этом-то вся трагедия.
— Почему трагедия?
— Потому что люди, подобные нам, никогда не станут друзьями в Вашем понимании этого слова.
— А разве у него есть другая трактовка?
— Нет, просто есть другое слово. Вы ведь ждете от меня того, чего никогда не будет. Да, я могу к Вам очень хорошо относиться, как относятся к друзьям, но другом Вашим никогда не буду.
— Не понимаю…
— Что тут понимать? Не бывает врагов-друзей и друзей-врагов, каждый из нас останется при своем мнении. Вы напрасно приехали сюда.
— Совсем напрасно? — Она посмотрела ему в глаза.
— Если Вы приехали просить о мире, то да. Извините, Стелла, но это невозможно. Ваш риск не оправдался. Вы ожидали одного, а получили совсем другое. Иллюзии, вечные человеческие иллюзии…
— Неужели одни иллюзии? — упавшим голосом спросила девушка.
— Ответьте на этот вопрос сами.
— Хорошо, я поняла, с мирными переговорами ничего не выйдет, но я ведь смогу беспрепятственно покинуть Дайану?
Король покачал головой.
Стелла на миг задержала дыхание. Неужели он правда продал свою душу?
— Стелла, а как Вы думали? Вы поступили бы так же.
— Но Вы меня не убьете?
Дура, дура, беспросветная дура! Нужно было действовать, а не идти на поводу у воспоминаний. Мало ли, что он сделал для тебя раньше, как он вел себя с тобой раньше, это осталось в прошлом, а сегодня нужно было нанести удар первой. А она медлила, медлила и проиграла партию.
— Пока нет. Окончательное "нет" вместе с письменной отменой указа о награде за Вашу поимку, — Стелла, ты точно дура, он же охотился за тобой, а ты по привычке считала его другом, хотела о чем-то говорить, — Вы получите, когда отдадите мне Лучезарную звезду.
— Отдам что? — Девушка побледнела.
Они все заодно, никому нельзя доверять.
— Вы прекрасно слышали. Лучезарную звезду.
— И Вы туда же! Как Вы могли?! А писали…
Её душила обида и злость на саму себя. Она уберегла самоцвет от Эвеллана — и на тарелочке с голубой каемочке принесла его Валару. Лжец, мерзкий лжец, тонкий политик, как он все просчитал! А она просчиталась… Это письмо, оно было для отвода глаз, для того, чтобы усыпить ее бдительность, чтобы она поверила, будто бы он на ее стороне. И охотиться за ней прекратили потому, что узнали, что она едет в Дайану. Зачем спускать на зверя собак, если он сам идет в руки охотника?
Но Ильгресса, как он смог обмануть Ильгрессу — вот единственное, чего она не понимала.
— Чему Вы удивляетесь? Вы всегда называли меня лицемером.
Она молчала, низко опустив голову. Должна была что-то дерзко ответить, но не могла, в ее голове вертелась только мысль о предательстве.
Нет, это было неправильно, он не должен был этого делать, он должен был помочь ей, при всех своих недостатках оказаться хотя бы нейтральной стороной.
Одно дело, когда она в порыве чувств решила, что убьет его — но ведь на самом-то деле она не собиралась этого делать! Да, если бы тогда Валар был рядом, она попыталась бы. Но только потому, что он разозлил ее, огорошил неприятным открытием своей двойной сущности, которая теперь расцвела бурным цветом. А была ли она двойной, или он всегда был таким? По сути, Стелла его не знала, думала, что знает, но не знала. Она видела всех сквозь призму своих представлений, вот и в случае с Валаром думала, нет, была уверена, что он любит ее, что она обладает над ним каким-то влиянием. Девушка жалела его, временами с теплотой вспоминала о том, что он для нее сделал, да, что уж там, и он сам вызывал в ней не враждебные чувства — а тут ловушка, холодный бесстрастный тон и перспектива быть найденной спустя пару дней каким-нибудь рыбаком.
— Отдайте мне звезду, Стелла. — Вкрадчивый голос вернул ее к суровой реальности. Все, хватит, пустила слезу, а теперь соберись. Жизнь часто дает пощечины, пора к этому привыкнуть, быть сильной и верить только в себя. — Я не хочу отбирать ее силой.
— Силой? — Это был еще один всплеск недоуменного отчаянья, отразившийся в ее глазах.
— Но ведь до этого не дойдет. Стелла, прошу Вас!
— Я Вам ничего не отдам, — пробормотала принцесса.
Она хотела вытащить меч, но Валар положил руку на ее ладонь:
— Глупо, Стелла, глупо и бесполезно. Мы же не одни на этом острове, да и я не безоружен.
— Что бы Вы ни говорили, что бы Вы ни делали, я не отдам Вам Лучезарную звезду, — громко повторила девушка.
— Что ж, Вы сами подписали себе приговор. По законам военного времени Вас казнят.
Значит, никакие моряки ее не выловят. Ее посадят в тюрьму, будут судить и повесят. Хотя, нет, судить ее не будут, а сразу повесят. Или отрубят голову. Раз он произнес слово "казнят", значит, сделают это публично.
И тут ее прорвало. Она выхватила оружие и сделала выпад. Он среагировал быстрее, будто ждал этого, и ее меч со звоном полетел в кусты.
— Мерзавец, негодяй, подлец! — Стелла безуспешно пыталась расцарапать ему лицо, выцарапать эти двуличные спокойные серые глаза. — А еще притворялись моим другом… Предатель, ненавижу, ненавижу Вас! Ненавижу, подонок, ведьмин выродок, лживая дакирская собака! Если бы я знала, то убила, десятки раз убила! — Она захлебнулась в потоке собственных слов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});