С "моссбергом" двенадцатого калибра в руках она поднялась на крыльцо, осторожно открыла дверь черного хода. На кухне крысы устроили настоящий погром. Коробки с продуктами вытащили из шкафа, разорвали, содержимое разбросали по полу. Несколько видов сухих завтраков, сахар, муку, крекеры, пирожные, макароны, спагетти смешали с осколками стекла разбитых банок и бутылок и находящимися в них кетчупом, соусами, яблочным уксусом, вишневым компотом, оливками, маринованными огурцами.
Этот погром производил особо жуткое впечатление тем, что в нем проявлялась бессмысленная ярость. Крысы все порвали и разбили не потому, что искали еду. Эти существа, похоже, до такой степени ненавидели человека, что уничтожали его собственность, получая несказанное наслаждение от самого процесса, блаженствуя при виде содеянного ими, как блаженствовали гремлины[31], когда им удавалось нагадить людям.
Этих крыс, конечно же, создали люди. И во что, скажите на милость, превратится этот мир, если человек будет населять его сотворенными им же чудовищами? Или так было всегда?
Мег не увидела крыс, учинивших весь этот беспредел, не услышала их возни в шкафах. Осторожно двинулась в дом.
Ледяной ветер ворвался вместе с ней, словно в дверь под высоким давлением хлынула вода. Белые облака муки поднялись с пола, миниатюрные вихри из кристаллов сахара закружились по кухне, кусочки крекеров и обломки спагетти тоже подняло в воздух.
Сухие завтраки и осколки стекла хрустели под ногами, когда она шла к телефонному аппарату, который висел на стене у холодильника.
Трижды уголком глаза замечала движение, думала, что это крыса, наводила ружье, но всякий раз ветер поднимал с пола коробку из-под изюма или обертку, сорванную с упаковки пирожных.
Мег добралась до телефона, сняла трубку. Услышала тишину. Провод то ли оборвал ветер, то ли перегрызли крысы.
А когда Мег с печальным вздохом положила трубку на рычаг, ветер внезапно стих. И в застывшем воздухе она ощутила запах природного газа. Нет, не газа. Чего-то еще. Скорее... бензина.
Котельного топлива.
И тут же в голове задребезжали тревожные звоночки.
Теперь, когда ветер не продувал дом, Мег поняла, что кухня наполнена парами котельного топлива, которые поднимались из подвала. Должно быть, крысы прогрызли трубы, соединяющие большой бак и обогреватель. Она сама вошла в западню. Эти крысоподобные гремлины исходили такой дикой злобой, что шли на уничтожение дома, в котором нашли приют, лишь бы убить хотя бы одно человеческое существо.
Мег рванулась к двери.
По вентиляции из подвала до нее донесся легкий треск: вспыхнула электрическая дуга, которая зажигала горелки обогревателя.
В следующее мгновение, до того как Мег успела сделать еще шаг, дом взорвался.
Глава 13
Следуя за ищейкой и помощником шерифа Хокнером, Бен Парнелл и трое его людей вышли на северную опушку леса и сквозь снегопад увидели дом, в окнах которого горел свет. От Каскейд-фарм их отделяли двести ярдов чуть уходящего вниз открытого поля.
– Я так и знал, – воскликнул Бен. – Вот куда они направились.
Он подумал о женщине и мальчике в джипе-универсале, почувствовал огромную ответственность за их судьбу, далеко выходящую за рамки его должностных обязанностей в "Биомехе". Два года Бен не мог отделаться от чувства вины за то, что не сумел спасти дочь от рака. Конечно же, он не был врачом и не обладал необходимыми знаниями для того, чтобы справиться со страшной болезнью, но ничего не мог с собой поделать, корил себя за ее смерть. Бена вообще отличало необычайно сильное чувство ответственности за судьбы других людей – добродетель, которая иной раз становилась проклятием. Вот и теперь, глядя на Каскейд-фарм, он чувствовал, что обязан обеспечить безопасное существование этой женщине, ее сыну, другим членам семьи, которые жили в этом доме.
– Пошли, – он махнул рукой своим людям.
Помощник шерифа Хокнер снял рюкзак и достал оттуда легкое синтепоновое одеяло.
– Вы идите, – он опустился на колени и начал укутывать Макса. – Собака должна согреться. Она не может долго находиться на таком холоде. Как только она немного отойдет, мы вас догоним.
Бен кивнул, повернулся, двинулся вниз по склону – и в этот момент дом взорвался. Сверкнула желто-оранжевая вспышка, за ней последовали ударная и звуковые волны. Языки пламени вырвались из разбитых окон и заплясали по стенам.
Глава 14
Пол вздыбился, сбивая Мег с ног, потом встал на место, и она упала на него лицом в разорванные коробки, разбросанные продукты, стекло. У нее перехватило дыхание, от взрыва она временно оглохла. Но не потеряла способности ориентироваться в пространстве, увидела огонь, лижущий стены, с огромной скоростью распространяющийся по полу. Еще несколько секунд, и он отрежет путь на улицу.
Шатаясь, Мег поднялась на колени. Левая рука сильно кровоточила. Должно быть, порезала осколком стекла. Боли Мег не чувствовала, возможно, потому, что еще находилась в шоке.
Опираясь на ружье, она встала. Ноги не держали, но надо было спешить. Горели уже все четыре стены, пламя перекинулось на потолок.
Мег переступила порог в тот самый момент, когда пол начал разваливаться у нее под ногами. Взрыв сильно повредил и крыльцо, крыша посередине просела. Едва Мег сошла с последней ступеньки на землю, как одна из стоек подломилась. Крыша рухнула, похоронив под собой крыльцо, и этот грохот положил конец временной глухоте Мег.
Ударной волной Томми выбросило из санок, а потом он то ли откатился, то ли отполз на двадцать футов от горящего дома. Верный Лабрадор держался рядом. Мег побежала к сыну в полной уверенности, что он ранен, хотя вроде на Томми ничего не свалилось и он находился далеко от огня. Как выяснилось, все обошлось. Мальчик испугался, плакал, но ничем не ударился и больше ничего не сломал.
– Все будет хорошо, дорогой, – попыталась Мег успокоить сына, но сомневалась, что он разобрал хоть слово в посвисте ветра и реве огня.
Прижимая его к себе, чувствуя, что он живой, Мег испытывала безмерное облегчение... и злость. Злилась она на крыс и людей, которые их создали.
В далеком прошлом Мег думала, что для нее нет ничего важнее карьеры художника. Потом, в первые годы совместной жизни с Джимом, когда рекламное агентство только вставало на ноги, первостепенной задачей стал финансовый успех. Но со временем Мег поняла, что в жизни нет ничего важнее семьи, крепких уз, связывающих мужей и жен, родителей и детей. В этом мире, расположившемся пониже рая и повыше ада, самые разные силы стремились уничтожить семью; болезни и смерть забирали любимых; война, фанатизм и бедность подтачивали семейные устои, разъедали насилием, ненавистью, жадностью; иной раз семьи разрушала зависть, ревность, похоть. Мег потеряла Джима, половину семьи, но сохранила Томми и дом, в которых осталась его частичка. Теперь дом отняли у нее эти крысоподобные чудовища. Но она не собиралась отдавать им еще и Томми.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});