Читать интересную книгу Запах ночного неба (СИ) - Вилкс Энни

Чуткий слух Даора улавливал два дребезжащих старческих голоса, негромко обсуждавших наступившие холода. Один из них постоянно срывался, словно его обладательница была больна или всхлипывала.

Алана неуверенно оглянулась, словно проверяя, рядом ли герцог, и он, привязав Луз и Ворно к невысокой ограде одной из разбитых перед входом в избу клумб, ободряюще улыбнулся ей.

Девочке в любом случае было суждено узнать, что случилось с ее матерью, и сейчас момент был хорошим: Юория ждала в нескольких лигах отсюда, и у Аланы имелась возможность выпустить пар. К тому же, он был рядом. Что бы ни случилось с любимой после, как бы сильно она ни переживала, Даор предпочитал оказаться возле нее в это время, чтобы поддержать и помочь, если это понадобится.

Больно было понимать, что сейчас произойдет, как ее надежда обернется горем. Если бы он только знал Алану раньше…

.

— Кто это?

— Меня зовут Хелки, — голос Аланы дрожал от нетерпения. — Я подруга Аланы из Приюта Тайного знания. Я тут проездом, она просила передать вам весточку и узнать, как у вас дела.

Дверь скрипнула, отворяясь. На пороге застыла сгорбленная, похожая на укутанный в тряпье крюк для мяса старуха. Через плечо было небрежно переброшено полотенце. Узловатые пальцы сжимали нож, еще покрытый соком какой-то красной ягоды.

— Здравствуй, милая, — улыбнулась она почти беззубым ртом. — Тебе, наверно, нужна Мила, бабушка Аланы. Проходи. А это кто? — сощурила она белесые глаза, вглядываясь в Даора.

— Это мой друг, мы путешествуем вместе, — выдохнула Алана.

— Не пущу, — сказала старуха прямо. — Не хватало Миле еще горя, мужчин незнакомых в дом водить. Пусть остается здесь.

— Хорошо, — легко согласилась Алана.

Даор смотрел на ее прямую спину и чуть движимые ветром кончики волос. Что-то, глушащее раздражение от внезапной преграды, шевельнулось внутри, и вместо того, чтобы просто зачаровать старуху, он обратился к Алане так не подходящим ей желтоземельным именем:

— Хелки, я подожду тебя здесь.

И сам укутался отводящей глаза завесой. Алана недоуменно моргнула, не понимая, куда он делся, но стоило Даору взять ее за руку, сообразила и осторожно кивнула.

Они вошли вместе, держась за руки, как влюбленные. Пальчики Аланы были немного влажными от волнения, и иногда она чуть сжимала их на его крупной ладони, Даор едва заметно отвечал ей тем же.

Внутри было очень тепло и сухо. Массивная каменная печь, занимавшая не меньше шестой части всего пространства большой комнаты, трещала сгорающими за открытой дверцей дровами, пахло ягодами, фруктовым брожением и смолой. У горячей, обмазанной глиной стены примостились два низких кресла, покрытых плетеными покрывалами, а перед ними на полу стояли три таза: один с алыми гроздьями калины, второй — с гнилыми ягодами и черенками-зонтиками, и третий — с плавающей в воде чистой ягодой.

Из одного из кресел им навстречу поднялась другая старушка. Эта была полнее и прямее, и глаза ее оставались цепкими и внимательными, хоть и красными от слез. В не по возрасту твердых руках она сжимала большой зонтик кровавых ягод.

— Это Хелки, подруга Аланы, — представила ее подруга Алану. — Говорит, весточку принесла. Оттуда!

Алана смотрела на вторую старушку во все глаза. Даор ощущал, как внутри нее птицей в силке билось встревоженное сердце, и как она не знала, что сказать, и как ей хотелось обнять бабушку.

— Бабушка Мила, — наконец сказала она. — Алана столько рассказывала о вас. Я так рада вас видеть и передать ей, что у вас все хорошо.

Мила бросила калину в таз с необработанной ягодой и опустилась обратно в кресло.

— Что тебе нужно? — не слишком дружелюбно спросила она.

Алана неуверенно сделала вперед несколько шагов, отпустив руку Даора, и присела перед старушкой.

— Алана очень хотела знать, как у вас дела… Просила передать, что у нее все хорошо, что она останется в Приюте обучаться.

— Ой, — сказала сгорбленная старушка. — Наша Алана? Неужто шептать будет?! Вот Роза удивится! У нас тут — и шепчущая! Быть не может!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Мила же не отвечала. В глазах ее стояли слезы.

— А что она еще говорила? — тихо спросила она Алану.

— Что очень благодарна маме за то, что отправила ее в Приют, пусть и тайно, — Алана понизила голос. — И что настояла на ее отъезде. И что была счастлива узнать, что с мамой и Евой все в порядке, что перечитывала то письмо десятки раз.

Старушка наклонилась к ней ближе, вглядываясь в лицо.

— Ты оставь нас с девочкой, пожалуйста, — обратилась она к подруге. — Мне надо с ней один на один побеседовать.

— Ну уж могла бы… — заворчала та, накидывая куцее пальтишко. — Тогда сама с калиной заканчивай.

— Спасибо, — вслед ей крикнула бабушка Аланы, но та только махнула рукой.

Мгновение — холодный ветер ворвался в комнату с открытой дверью, — и старуха с необычной ловкостью пропала. Даор слышал, как она подошла к лошадям и что-то пробурчала себе под нос и как заспешила прочь.

— Алана очень тебе доверяет, раз рассказала о письме и о том, как попала в Приют, — сказала старушка Алане. — Очень.

— Да, она сказала мне, чтобы я вам доказала, что мне можно доверять, — отозвалась Алана. — Просила передать, что та дощечка, которой вы заделали в том году большую мышиную нору, была из яблони, поэтому трудно пилилась.

Старушка резко выдохнула и поднесла к глазам сухие, покрытые красным соком руки.

— Как еще дела у Аланы? — спросила она.

— У нее все хорошо. Она нашла настоящих друзей. Ее никто не обижает. Она больше не прислуживает, — ответила Алана с нежностью. — Там огромная библиотека, и она постоянно читает. Теперь знает все об историях древних родов.

— Роза говорила, что началась война, что напали на Приют Тайного знания, — удивила старушка Даора. — Там все хорошо?

— Напали на другую ветвь Приюта. Все хорошо, — сорвался голос Аланы, и вдруг Даор понял, что никогда не спрашивал ее, боится ли она войны. Для него самого происходящее было естественным и даже интересным, но девочка наверняка относилась к этому иначе. — Пожалуйста, бабушка Мила, расскажите, как дела у мамы Аланы, у Евы? Где они? Алана думала, вы живете теперь все вместе.

Старушка некоторое время молчала, продолжая смотреть Алане в глаза. Даор ощутил, как комом к горлу девушки подступает паника, и аккуратно положил ей руку на плечо. Алана едва заметно вздрогнула, но не обернулась.

— Вила умерла, — наконец сказала старушка и тут же, словно по щелчку, сложилась в рыданиях.

Бледная Алана осела на пол.

— Что? — едва слышно прошептали ее губы. — Когда? Что… произошло?

— Черная леди ее убила! — прорвалось сквозь рыдания старушки. — Она, она… Ее тело не дали даже похоронить, мы потом тайно…

Герцог попытался снова коснуться ее, но Алана отбросила его руку, будто это был ядовитый гад.

— Почему Юория ее убила? — голос девочки был бесстрастным, словно в нем потушили свет.

— Не называй ее по имени! — шикнула на нее Мила. — Она сказала, что Вила была предательницей и открыла двери красным, которые убили семью мастера Оливера. Ее вывесили… Ее долго… — голос все время срывался. — Ее долго клевали вороны…

Алана сидела на полу и смотрела куда-то вниз. Оглушительность обрушившейся на нее боли ослепила и Даора, готового сейчас собственноручно растерзать Юорию. Усилие, с которым он не дал себе обнять девочку, было невероятным. Ее пораженное, бледное, безэмоциональное лицо, потухшее, несчастное, вся ее разбитая поза… Из-под ладоней, неподвижно лежавших на полу, заструилась сила — и доски пошли едва заметно трескаться в такт ее пульсации. Даор аккуратно закрепил дерево, понимая, что Алана не хочет доставлять своей бабушке неприятностей.

На него девочка не смотрела. Она вообще никуда не смотрела: широко раскрытые глаза были пустыми, взгляд — неосмысленным. Но вот Алана моргнула, будто собираясь, а потом поднесла руку к губам и закрыла пальцами рот, словно хотела, но не могла себе позволить закричать.