Тем не менее я был уверен, что в этом случае идея моя не была украдена (как украли «ловкого Фрэнка») — ведь чертежная машина существовала только в моем воображении. Кому-то пришла в голову та же мысль, и она получила свое логическое развитие. Что ж, на поезде можно ездить, если построены железные дороги.
Конструкторы «Аладдина», той самой фирмы, которая выпускала «трудягу», создали одну из лучших чертежных машин — «чертежник Дэн». Я порылся в сбережениях, купил более или менее приличную одежду и подержанный «дипломат», набил его для солидности газетами и под видом покупателя отправился в демонстрационный зал фирмы. Там я попросил показать автомат в работе. Подойдя вплотную к модели «чертежника Дэна», я обмер. Психологи определили бы мое состояние как «Deja vu» — «со мной все это уже было». Проклятие, машина выглядела точно такой, какой я себе ее представлял тогда… и сделана она была так же, как я сделал бы ее сам, не попади против своей воли в анабиоз.
Не спрашивайте, почему у меня возникло такое чувство. Мастер всегда узнает свое детище, искусствовед безошибочно отличает картину, написанную Рубенсом, от картины кисти Рембрандта по манере письма, светотени, по композиции, выбору красок и множеству других особенностей. Проектирование — не наука, а тоже искусство, и есть тысячи способов решить любую задачу. У каждого конструктора — своя «манера» решения, и он безошибочно определит ее; так художник среди многих полотен сразу узнает свою картину.
Я предусмотрительно поинтересовался номером исходного патента и уже не удивился, обнаружив, что дата его выдачи — 1970 год. Я решил выяснить, кто же был изобретателем, — ведь он мог оказаться одним из моих учителей, от которых я перенял манеру конструировать, а может, одним из инженеров, с кем я когда-то работал.
Изобретатель, возможно, еще жив. Если так, то когда-нибудь я его разыщу… и познакомлюсь с человеком, мыслившим в том же направлении.
Я собрался с духом и попросил консультанта показать мне принцип работы. Ему не пришлось долго объяснять — мы с «чертежником Дэном» были словно созданы друг для друга. Через десять минут я управлялся с машиной лучше любого консультанта. Наконец я с трудом оторвался от «Дэна» и получил рекламный проспект с указанием цены, скидок и перечнем мастерских по обслуживанию. Консультант уже протягивал мне на подпись заполненный бланк заказа, когда я, поспешно откланявшись и пообещав позвонить, удалился. Я, конечно, поступил с ним подло, но в конце концов и отнял-то у него всего час времени.
Из демонстрационного зала я направился прямо на головной завод по производству «горничных» и подал заявление о приеме на работу. Я уже знал, что Майлз и Белл больше не имеют отношения к «Горничной инкорпорейтед». Время, оставшееся от работы и пополнения инженерных знаний, я тратил на поиски Белл, Майлза, а особенно — Рикки. Никто из них не значился в числе абонентов телефонной сети ни в Большом Лос-Анджелесе, ни в Соединенных Штатах вообще. В национальном бюро Кливленда с меня за «информацию» содрали четвертную плату, я искал Белл под двумя фамилиями — Даркин и Джентри.
Список избирателей округа Лос-Анджелес также ничего не дал.
В письме, подписанном семнадцатым вице-президентом «Горничной инк.», в чьи обязанности входило, наверное, отвечать на дурацкие вопросы, осторожно сообщалось, что служащие с такими фамилиями некоторое время работали в корпорации тридцать лет назад, но в настоящее время корпорация не располагает о них никакими сведениями.
Отыскать след тридцатилетней «холодной» давности не под силу любителю, который не располагает для этого временем, а тем более средствами. Будь у меня их отпечатки пальцев, я мог бы обратиться в ФБР. Не знал я и номеров, присвоенных им системой общественной безопасности. Моей благословенной отчизне хватило здравого смысла не опуститься до уровня полицейского государства, так что вряд ли существовало бюро, хранившее досье на каждого гражданина страны. Впрочем, если бы такие досье и были, сомневаюсь, чтобы я получил к ним доступ.
Может быть, частное сыскное агентство за солидное вознаграждение и взялось бы покопаться в архивах банков, налоговых управлений, газетных подшивках и напало бы на их след. Но у меня не было для этого средств, а чтобы заняться поисками самому — ни сил, ни времени.
В конце концов я оставил попытки отыскать Майлза и Белл, но дал себе слово: как только появятся деньги — найму профессионального сыщика и разыщу Рикки. Я уже установил, что она не владела акциями «Горничной инкорпорейтед», и обратился с запросом в Американский банк с просьбой сообщить, имеют или имели когда-либо они на сохранении ценные бумаги на ее имя. В ответ я получил отпечатанный типографским способом листок, в котором значилось, что сведения такого рода являются секретными. Тогда я вновь обратился к ним, указав, что я «долгоспал» и что Рикки — моя единственная оставшаяся в живых родственница. На этот раз мне ответили довольно любезным письмом за подписью заведующего одного из отделов. Он сожалел, что сведения о держателях ценных бумаг не могут быть сообщены даже родственнику, находящемуся в таких исключительных обстоятельствах, как я, но считает себя тем не менее вправе поставить меня в известность, что никогда ни в одно из отделений банка не поступали на хранение ценные бумаги на имя некоей Фредерики Вирджинии Джентри.
Что ж, по крайней мере, тут была ясность. Каким-то образом эти стервятники — Белл и Майлз — умудрились отнять ценные бумаги у Рикки. Я ведь сделал передаточную надпись для того, чтобы и акции, и другие ценные бумаги находились в Американском банке до совершеннолетия Рикки. Но их там никогда не было. Бедная Рикки! Нас обоих ограбили.
Тогда я сделал еще одну попытку… В архивном отделе Мохавского управления обнаружили запись об ученице начальной школы по имени Фредерика Вирджиния Джентри… но названную ученицу забрали из школы в 1971 году. Другие сведения отсутствовали.
Уже утешение — хоть кто-то где-то допускал, что Рикки вообще существовала. Но она могла перевестись в любую из многих тысяч американских школ. Сколько времени понадобится, чтобы написать в каждую из них? И сохраняются ли в них архивы? И захотят ли школьные чиновники утруждать себя ответом? Разве найдешь маленькую девочку среди двухсотпятидесятимиллионного населения — с таким же успехом можно искать потерянный камешек на берегу океана.
Теперь, когда розыски мои окончились неудачей, я решил во что бы то ни стало получить работу в «Горничной инкорпорейтед», тем более что был уверен — фирма не принадлежит Майлзу и Белл. Конечно, я мог попытать счастья в любой из сотни фирм, производивших автоматическое оборудование, но «Горничная» и «Аладдин» занимали такое же положение в отрасли по производству автоматизированных бытовых приборов, как «Форд» и «Дженерал моторс» во времена расцвета автомобилестроения. Отчасти я выбрал «Горничную» и по причине сентиментального свойства: мне хотелось посмотреть, во что превратилась моя старая мастерская.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});