Читать интересную книгу Великий путь. Вечное пламя - Бхагаван Раджниш

В медитации мышления нет. Люди медитируют уже тысячи лет, и к их опыту не помешает прислушаться. Все они говорят: «Я есть, когда мышление прекращается». Это в точности противоположно утверждению Декарта, потому что мышление только мешает быть. Кроме того, когда вы погружены в мысли, то вы заняты чем-то объективным и сами объектом не являетесь.

Когда же все мысли исчезнут и вы будете тихими и бездеятельными, тогда, как говорят на Востоке, вы впервые познаете себя, потому что больше нет объекта, который бы отвлекал ваше сознание. Все ваше сознание переселилось в центр - в ваше сердце.

Это не вывод, это не «следовательно...» Декарт говорит, что «мое существование - это логичный вывод: я думаю, следовательно, я есть». Это не экзистенциальный опыт, а просто логическое умозаключение. Восток говорит: «Когда кончаются мысли, вы чувствуете, что вы есть». Здесь нет никакого «следовательно».

Декарта можно оспорить, потому что его утверждение основано на логике. Оспорить его раз плюнуть, но он стал ключевой фигурой в западной философии! Оспорить его можно элементарно хотя бы потому, что когда вы спите, вы тоже есть - но вы ведь не думаете. Вы можете не думать, даже когда просто выйдете прогуляться.

Если Декарт прав, то жизнь человека должна стать непрекращающимся кошмаром: он будет думать всегда - думать, чтобы не умереть. Стоит ему на мгновение забыть о мышлении, как он тут же отдаст концы.

Было бы гораздо более по-взрослому сказать: «Я есть, и, следовательно, я думаю. Я есть, и, следовательно, я вижу сны. Я есть, и, следовательно, я медитирую». Тогда перед вами открываются различные возможности. Тогда вы можете делать многое, все что угодно: «Я есть, и, следовательно, я молчу».

Я просто могу оставаться в моем «есть» и ничего не делать. Ничем не нужно подтверждать мое существование, потому что оно является подтверждением самому себе.

В этой связи мне вспоминается одна суфийская история, которую я уже много раз вам рассказывал, но все эти истории поистине многогранны и многозначительны.

Мулла Насреддин сидел в кофейне и, как обычно, болтал обо всем на свете. В частности, он заметил, что нет на земле человека более щедрого, чем он. Один из посетителей прервал его:

- Мулла, ты можешь нам тут все что угодно плести, мы все стерпим, но только не надо, пожалуйста, про твою щедрость, ладно? Что-то мы ее ни разу в глаза не видели, эту твою щедрость. Мы с тобой приятели уже долгие годы. Ты тут с утра до ночи попиваешь кофеек, но еще ни разу не заплатил по счету - за тебя платим мы, твои друзья. Мы столько раз приглашали тебя на званые обеды, но ты еще ни разу не пригласил никого из нас. Даже самый злостный скупердяй уже давно бы постыдился. И ты еще имеешь наглости заявлять: «Я самый щедрый парень в городе».

Мулла сказал:

- Ну так пойдемте же! Всех ребят в кофейне - всех приглашаю ко мне домой! Хозяин, закрывай свое заведение! Приглашаю всех - и хозяев, и слуг!

И вся толпа в полсотню человек направилась к дому Муллы. Он шагал впереди, движимый силой воли. Но чем ближе становился дом, тем неуверенней становился его шаг. Он заколебался. У самого порога он сказал своим гостям:

- Послушайте меня, друзья мои. Все вы женаты, и не мне вам объяснять... У меня в доме тоже сидит баба. Утром она послала меня на рынок купить овощей, но я так ничего и не купил. Весь день я прошлялся там и сям. Сначала я отобедал с друзьями, затем сидел с вами в кофейне, а про дурацкие овощи совсем забыл. Она, наверное, сейчас рвет и мечет. И вы же все знаете, что я человек небогатый. И сейчас, когда она увидит, что пятьдесят человек пришли на обед... а в доме - шаром покати, скажу вам по правде. Так что давайте вы немного подождете здесь, а я пойду первым делом успокою ее. И тогда позову вас. Идет? Пару минут... войдите в положение.

Гости сказали:

- Чего тут не понять: все бабы - дуры. Давай, иди. Все верно. Нехорошо получать трепку перед такой толпой. Иди один и сперва утихомирь жену. Мы не спешим.

Он зашел в дом, закрыл за собой дверь и сказал жене:

- Там за дверью стоит вся толпа парней из кофейни. Они напросились ко мне на обед. Но мы же с тобой бедняки, да к тому же я ни черта не принес с рынка, потому что деньги куда-то пропали. Что ж тут поделать? Так что вот как мы с тобой поступим. Ты выйдешь к ним как ни в чем не бывало и спросишь: «Чего вы тут стоите? Что вам надо?» И ничего не бойся.

Жена засомневалась:

- Но они ведь так и скажут, что ты сам позвал их на обед.

Мулла махнул рукой:

- Да к черту это. Ты им просто скажи, что меня нет дома, и все.

Жена снова возразила:

- Но они же все видели тебя. Они пришли вместе с тобой и видели, как ты вошел в дом. Они сидят на ступенях, и ты у них перед самым носом зашел внутрь и закрыл дверь!

Мулла успокоил ее:

- Не волнуйся ты. Просто сделай, как я тебе велю. Тверди им, что меня нет дома, что я ушел рано утром и с тех пор обо мне ни слуху ни духу.

Жена сказала:

- Коль по-другому нельзя, то так я и сделаю. - В конце концов, ей просто пришлось согласиться, потому что как бы она смогла накормить пятьдесят ртов? Так что она смирилась: - Ладно, а с тобой мы поговорим попозднее. Сначала надо разобраться с этими придурками.

Она открыла дверь и сурово спросила:

- Что вам здесь надо? Кто вы такие?

В толпе ответили:

- Мы - друзья Муллы Насреддина.

Она сказала:

- Кем бы вы там ни были, вашего дружка я уже целый день не видела. Как убежал утром, так до сих пор и не явился. Шли бы лучше и отыскали его.

Гости возмутились:

- Что за ерунда? Он сам нам сказал ждать здесь и ушел в дом улаживать все вопросы относительно обеда!

- Никто в мой дом не заходил, - упиралась жена Муллы.

- Мы просто так не уйдем, - загудела толпа. - Сначала он нам болтает про свою невиданную щедрость, и теперь - здрасте-пожалуйста! Мы закрыли кофейню и пошли за ним сюда. А теперь такая обида. Мы сейчас зайдем сами и найдем его.

Глядя на такую толпу, несчастная женщина совсем растерялась: не может же она в одиночку удерживать полсотни мужчин.

Между тем Мулла прятался на втором этаже и подглядывал за происходящим из маленького окошка. И когда он понял, что эти идиоты сейчас и впрямь ворвутся в дом и найдут его, он высунулся в окно и закричал:

- Послушайте! Может быть, он и в самом деле пришел с вами, но он же мог выйти через заднюю дверь! - Он говорил о самом себе! - Как вам не стыдно! Спорите с бедной женщиной, у которой без вести пропал муж! Совсем совесть потеряли! Это же ясно как божий день! Да, он мог войти через парадный вход. Может быть, вы и правы. Но кто знает наверняка, правы вы или нет? Если уж на то пошло и это правда, что он вошел в дом, то есть же еще и дверь с черного хода - он мог выйти через нее. Бегите за ним, пока не поздно!

В толпе начали переглядываться:

- Что-то у него не то с головой. Сам о себе говорит: «меня нет дома».

Возможно, Декарт никогда не слышал эту историю. Но поступает он точно так же. Говорит он точно так же. Он утверждает, что если вы уже внутри дома, то это еще нужно доказать. Он пытается доказать, что раз он думает, то, следовательно, он есть. «Я есть» для него вторично, думанье - первично. Мышление и есть его доказательство.

Но ему неведомо, что на Востоке люди только тем и занимаются, что стараются отбросить мышление. На Востоке уже тысячам ищущих удалось остановить мысли. И их опыт подсказывает, что вы появляетесь только после остановки мышления. До тех пор ваше присутствие было иллюзорным: раньше вы не знали вкуса бытия, вы видели себя только как бы в зеркале, видели только свое отражение.

Если спросить меня, я скажу так: «Я есть, потому что нет мышления. Я есть только тогда, когда нет никаких мыслей». Мышление - это препятствие, а не доказательство.

Но сама суть западной философии заключается в мышлении, в то время как путь Востока - это освобождение от мышления. Запад и Восток движутся в совершенно разных плоскостях.

Запад знал великих мыслителей, но ни одного будды. И если вы повнимательнее вглядитесь в жизнь великих мыслителей, таких, как Эммануил Кант, Гегель или тот же Декарт, то вы увидите в них самих себя: беспокойных, шумных, лишенных сочувствия, черствых, неосознающих. С ними не происходило ничего значительного. Они лишь великие мыслители, но не великие сущности.

На Востоке же искатели всеми силами стараются избавиться от мышления, чтобы охватить весь спектр жизни, все пространство целиком. Гаутама Будда, может быть, и не был великим мыслителем, но зато был великой сущностью.

Да и кому вообще есть дело до мышления? Думать об истине - это как думать о еде: надумать себе можно хоть рябчиков под йогуртом, но голод-то все равно останется. Другой человек будет есть вкуснейшие яства, но у него и мысли не проскользнет о еде. А о чем тут можно думать? Главное -жевать, а не думать.

Все эти выдающиеся философы без конца думали о любви, но никогда не любили; они думали о мире, но злобы, ярости в них было не меньше, чем у любого другого человека; они думали о тишине, но они даже вкуса ее не отведали... они лишь думали и думали.