Дорога кончилась, и, никем не остановленные, всадники въехали в ворота, отделявшие склады, верфь и дома, относящиеся к гавани Тунга.
Сама гавань сравнительно невелика, но сейчас полна всевозможных судов, нашедших в ней убежище во время непогоды: от бокастых грузных торговцев до маленьких рыбачьих лодок, что не вышли утром в море из-за волнения. Лишь одно судно – большой военный трехмачтовик под конгайским флагом – выйдя в залив, разворачивался, чтобы идти в сторону Сарбура.
Море было пустым. Зато полной оказалась портовая таверна.
Трое из всадников, спешившись, помогли сойти с парда женщине в закрытом платье из фиолетового с белым шелка, с длинным разрезом внизу, необходимым для верховой езды.
Остальные всадники остались в седлах. Один из них взмахом руки отправил прочь портового служку, вознамерившегося было принять и увести пардов.
Женщина огляделась вокруг и уверенным шагом направилась к дверям таверны. В разрезе платья мелькнули длинные ноги, затянутые в черные обтягивающие штаны. Три воина догнали ее, когда женщина, решительно толкнув дверь, вошла в таверну и тут же окунулась в гул голосов, в месиво пряных и острых запахов.
Некоторое время все четверо стояли на пороге, привыкая к полутьме, сменившей ослепительную яркость конгайского дня.
Меж тем, все больше моряков, сидящих за столами, бросив в сторону двери любопытствующий, но вполне равнодушный взгляд (мало ли кто может войти в таверну, чтобы пропустить кувшин вина в столь неудачный день?), уже не могли отвести глаз от лица женщины. Не потому что она была красива… Кого удивишь женской красотой в благословенном Конге? Поражали не черты лица, а его выражение.
Когда половина мужчин в таверне уже пялилась на нее, вошедшая шагнула вперед и с сильным гортанным акцентом произнесла по-конгайски:
– Мне нужен капитан!
– Какой же капитан нужен госпоже? – тут же спросил один из сидевших – кряжистый, краснолицый с золотой серьгой Морского Братства в мясистой мочке уха.
Женщина повернулась к нему, какое-то время молча всматривалась в черные внимательные глаза:
– Тот, что отвезет меня на Юг! – заявила она решительно.– И ты мне подойдешь!
– Жаль, госпожа! – покачал головой моряк.
Ему, действительно было жаль: женщина произвела на него сильное впечатление.
– Досадно, но моя посудина уже нанята!
И, поднявшись с легкостью, неожиданной для столь грузного тела, рявкнул:
– Эй, акуланы! Кому нужен фрахт?
– На юг? – спросил кто-то.– А куда?
– За мыс Прощания[16].
Воцарилось молчание. Потом один из моряков спросил:
– И как далеко ты собираешься идти за мыс Прощания?
– Увидим! – отрезала женщина.– Ты пойдешь?
Моряк поднялся. Он был высок и худощав, с почти черной кожей, коротко остриженными волосами и тяжелым браслетом из серебра на левой руке. Других украшений, если не считать серьги Братства, на нем не было.
– Как заплатишь? – спросил он спокойно.
– Хорошо! Сколько ты хочешь?
– Я не знаю, куда плыть! – без улыбки ответил моряк.
– А сколько бы ты взял за плавание в Гурам с полным грузом?
– Двадцать шесть золотых! – ни на миг не задумавшись, сказал капитан.
Женщина подала знак одному из воинов. Тот снял с головы шлем (у него оказалось длинное горбоносое лицо с редкой порослью на подбородке) и вынул оттуда туго набитый мешочек размером с кулак.
– Тридцать «драконов»! – сказала женщина.– Задаток!
– Согласен! – мгновенно отреагировал моряк.
Притихшая таверна разразилась взволнованным гулом. Многие уже раскаивались в своей нерешительности. Но кто из настоящих моряков станет перебивать фрахт, когда сделка заключена?
– Я тебя жду! – сказала женщина и вышла из таверны.
– Мое судно! – сказал капитан, показывая на стоящий у причала узкий длинный корабль с темно-коричневыми бортами.
– Быстрое?
– Достаточно. Это – имперский хог[17]. В прошлом – военное судно. Продано с торгов год назад. Кстати, мое имя – Ланган!
Если он ожидал, что его нанимательница тоже представится, то ошибся. Та лишь спросила:
– Сколько людей на твоем корабле?
– Восемнадцать, госпожа! Вместе с вами и со мной будет тридцать один. Если ты захочешь…– он посмотрел на женщину,– взять еще людей, например,– воинский отряд,– можно принять на борт еще человек десять!
– Не хочу. Мы можем отплыть прямо сейчас?
Моряк окинул взглядом море, подумал…
– Через полтора часа! – сказал он.– Мне надо собрать команду. Но сами вы можете подняться на борт прямо сейчас. Разрешения на отплытие теперь можно не брать. Чиновники…– он кивнул на здание таможни,– остались, но стража вся ушла: воевать с урнгурцами. Да неужели вы ничего не слышали? – воскликнул он, увидев изумление женщины.
– Нет. Мы поднимемся на борт прямо сейчас. Можно взять пардов?
– Да. Я же сказал: это бывший военный корабль. Но если бы вы захотели их продать – я мог бы помочь! Сейчас за хорошего парда дают столько, сколько в прошлом сезоне платили за дюжину!
– Мне нужны парды, а не деньги,– отрезала женщина.
– Как тебе угодно, госпожа! И…– он поколебался, но все же спросил: – Теперь, когда мы обо всем договорились, ты не можешь сказать – куда мы плывем?
– Я ищу одного человека! – гортанный акцент женщины усилился.– Ищу, но не знаю, где он. Сейчас не знаю. Однако у него есть вещь, принадлежащая мне – и я ее чувствую. Когда мы пройдем через Врата Юга, я скажу тебе, куда плыть!
– Еще раз прости, госпожа, ты – ясновидящая?
– Иногда. Но я плачу, капитан Ланган, не за то, чтобы ты задавал мне вопросы.
– Прости!
Ланган свистнул. С палубы, свесившись через ограждение, отозвался вахтенный матрос.
– Трап! Большой трап! – распорядился капитан.– У нас – пассажиры!
Шел последний день конгайского лета.
Междуречье. Тысяча двенадцатый год. Начало осени.
– Эй,– сказал Биорк, не поднимаясь с ложа.– Ты кто?
«Гость» замер. Даже перестал дышать.
«Хорошо стоит!» – подумал вагар, глядя на застывшую на одной ноге фигуру «гостя», чей черный силуэт отчетливо выделялся на фоне светлой стены шатра. Отчетливо – для того, кто видит в темноте, разумеется. Вагар – видел. И «гость», судя по всему,– тоже.
Биорк ждал. «Гость» – тоже не торопился. Но ждать, вытянувшись на удобном ложе, несравненно приятнее, чем стоя на одной ноге и не дыша.
– Замечательно! – одобрил вагар.– Ты можешь поставить ногу, мой друг.
И мгновенно скатился на пол – «гость» поднес ко рту строенную духовую трубку.
Игла вонзилась в простыню там, где только что было лицо вагара. Вторая – в ковер, где он лежал за миг до этого, третья свистнула у самого уха.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});