тебя выгнать хочу… Скоро Игорь вернётся и я не хочу чтобы он видел тебя.
— Извини… А то что с ним все в порядке… Так это хорошо! Наш медвежонок…
— Котёнок! — не выдержав кричу. — Не медвежонок, а котёнок. Запомни.
— Как скажешь. Ты не хочешь чтобы он меня видел? Он не увидит, я не надолго. Но…
— Ты думаешь я не знаю что ты к нему в больницу бегала? — напирая на Кошку спрашиваю. — Или ты думаешь я не знаю что ты к нему целоваться лезла? Я в курсе, за это я хочу тебе коленом в лицо зарядить. Несколько раз. Хочу, но не буду. Поэтому пока Машка не позвонила и не сказала что Игорь домой едет, я тебя выслушаю. Проходи, мой руки, режь тортик. Я пока чай налью. Тебе какой? Есть фруктовый, ромашковый. Кофе?
— После такого лучше водки. Но… Кофе…
— Хорошо, — злобно улыбаюсь и жестом приглашаю за собой.
Провожу на кухню, усаживаю «долгожданную» гостью за стол, готовлю кофе, и взяв из шкафа нож, страшными глазами смотрю на неё.
— Я наверное, пойду… — сглотнув шепчет Кошка. — Извини что отвлекла.
— Сядь! — гаркаю от чего она вздрагивает, отдаю нож и сажусь напротив. — Рассказывай. Хотя дай угадаю. Ты пришла поговорить о нас. Так?
— Да, — трясущейся рукой нарезая торт кивает Кошка. — Просто я подумала, что если мы с тобой найдём общий язык то в будущем нам будет легче. То есть нам быстрее станет легче.
— Думаешь?
— Можно блюдечки? Тортик…
Фыркнув встаю, обхожу вздрагивающую Кошку, беру из шкафа блюдца и ложечки. Ставлю их на стол, и… Если… Может быть, если её сильно испугать, то она каким-то чудом отступит? Может быть… Знаю что это невозможно, запечатление испугом не лечится. Но не сделать этого не могу.
— Ну значит… — раскладывая кусочки по тарелкам начинает она. — Хочешь забавный случай? Ну так вот. Помнишь ту историю с песней про кошку? Оказывается, Игорь на самом деле пел для тебя.
— Почему? — стоя у неё за спиной протягиваю руки.
— Он не знал что моя фамилия Кошка. Да, не знал. Он прочитал с журнала. Ты прости, я тогда лишнего наговорила. Повела себя как какая-то тварь. Мне очень стыдно перед тобой.
Ну вот, пора. Сейчас ты у меня поседеешь. Кошатина… Будут тебе песни и пляски. Ты у меня каждого шороха бояться будешь.
Шагаю к ней, резко опускаю руки на её плечи. Кошка вскрикнув вздрагивает, как вдруг…
— Спасибо, Лен, — гладя мою руку всхлипывает она. — Спасибо. Ты такая хорошая. Отнеслась с пониманием, дала мне шанс. Ты просто чудо.
— Я… — стараясь не упасть от её прикосновений выдыхаю.
Всхлипнув Кошка встаёт, вцепляется в меня и уткнувшись носом в шею, рыдая начинает рассказывать как она рада что у неё есть шанс. Как она им воспользуется и станет для нас всем.
От таких слов, плача и странного тепла от неё исходящего, невольно обнимаю женщину и согреваясь пытаюсь успокоить. Что не работает, от объятий ревёт она ещё сильнее и громче. И тут случается страшное. Где-то в глубине души, просыпается жалость. Настоящая, невыносимая, такая что слёзы на глазах наворачиваются. Мне чисто по-человечески жаль несчастную. Хочется утешить, успокоить, согреть. Она… Она действительно такая же. И она меня не боится. Ей так же как и мне тепло и приятно. Это странно…
— Ну всё, не плачь так. Ну, всё же хорошо.
— А что хорошего? — стскивая меня плачет Кошка. — Ты меня ненавидишь. Игорю наплевать на запечатления, он тебя любит. А я… Так и останусь одна. Сдохну от тоски.
— Ну, не ненавижу. Шанс я тебе дала. А Игорь… Твои голые фотки, у него в телефоне, он их не удалил. Вот фотки Грибочкиной удалены, а твои нет. Это,