Из сделанного очерка явствует резкая грань между приемами Наполеона и Фридриха Великого. В тактике, на поле сражения, вся армия Фридриха представляла как бы один корпус; подчиненные Фридриху генералы только передавали войскам команды полководца, подавали пример храбрости и стремились водворить порядок в расстроенных частях. Наполеон получил от революции армию, расчлененную на дивизии; с ростом количества войск он продолжил эту группировку, создав корпуса (2–5 пехотных дивизий, 1 кавалерийская бригада); его корпусные командиры и начальники дивизии, как они ни были подавлены авторитетом Наполеона, все же не вынуждались наступать, равняясь налево и направо, а имели свои самостоятельные участки поля сражения, могли на них прикладывать свое суждение, оценивать обстановку, имели случай применить свой военный опыт. У Фридриха Великого развертывание всей армии и атака развивались по определенной идее полководца, а у Наполеона каждый корпусной командир являлся хозяином на своем участке. Боевые действия корпуса велись по указаниям его командира; Наполеон часто не имел готового плана сражения при его завязке, бой завязывался армией Наполеона на всем фронте, и этот бой ориентировал окончательно полководца и давал ему необходимые для решения данные. Тогда как Фридрих Великий почти не имел резерва, и самый сильный удар, который была способна нанести его армия, был первый удар, — у Наполеона сразу откладывался очень сильный резерв; Наполеон оставался глухим к просьбам о подкреплениях, доносившимся до него с различных участков боя, и самый сильный удар, который наносила французская армия, — это был последний удар, удар общего резерва на важнейшем участке на уже замотанного, изморенного, истощившего свои резервы в несколькочасовом бою на фронте противника. Тогда как в армии Фридриха Великого была чрезвычайно слаба упругость боевого порядка, и случай играл в бою колоссальную роль, — в сражениях Наполеона случай значил много, однако, он не уравновешивал превосходства в числе, организованности и управлении.
Изменилась группировка конницы: в армии Фридриха пехота представляла, по существу, один корпус, а конница группировалась на два крыла. В армии же Наполеона корпусов было много, имелись внутренние фланги, открывалась широкая возможность использования конницы не только на флангах, но и на фронте, когда действия артиллерии и пехоты расстроят неприятельский боевой порядок. Поэтому Наполеоновская конница собиралась в особые резервные корпуса, конница на поле сражения массировалась не шаблонным образом — по флангам, — а в зависимости от обстановки, причем главной задачей кавалерии являлся бой во взаимодействии с другими родами войск, защита своей пехоты от неприятельских кавалерийских атак, использование всякого расстройства в неприятельских рядах, за которыми кавалерийские вожди могли спокойно наблюдать с удаления в 1000 шагов, развитие успеха главной атаки и преследование — жестокое, неотвязчивое, — разбитого противника — тактическое и стратегическое, от Кены и Ауэрштедта преследование ведется за Эльбу и до берегов Балтийского моря, все части прусской армии, уцелевшие в бою, оказались захваченными в плен при этой, растянувшейся, на много сотен верст, погоне.
Политика и стратегия. Наполеон, в не меньшей степени, чем полководец, был и великий политик. Его кампании, его сражения — это апофеоз грубого насилия в стратегии и тактике, но, как только он оказывался перед задачей, которую не могло бы решить оружие, Наполеон становился тонким политиком. Уже в кампании 1796 года, когда он начал операцию ударом по стыку между сардинскими и австрийскими войсками, разделил их и вынудил Сардинию к заключению сепаратного мира, ощущалось соединение в одном лице политика и полководца. В 1797 году ни один дипломат, на месте Наполеона, не справился бы с задачей заключения мира — он нарушил все инструкции Директории, сделал все возможные уступки, чтобы склонить Австрию к миру; побежденная империя, из рук Бонапарта, стоявшего с победоносной армией в нескольких переходах от Вены, получила в подарок Венецию. Умеренность Наполеона явно отвечала стратегическому положению армии и политическому — Франции. В 1805 году Аустерлицкая победа и заключение мира с Австрией, необходимые Наполеону в виду готовящегося выступления Пруссии, были достигнуты очень тонкой политикой: Талейран получил инструкцию — предложить Австрии самые умеренные, почетные условия мира; Наполеон одновременно вносил в коалицию трещину, провоцировал русскую армию идти на развязку, которая в целях русской стратегии была вовсе не своевременна, и своей умеренностью вводил в заблуждение неприятеля о действительном состоянии своих сил. В 1807 году, несмотря на Фридландскую победу, оружием нельзя было принудить Россию к заключению мира, и Наполеон пустил в ход целый арсенал политических ухищрений, чтобы сделать из недобитого противника — Александра I — хотя бы притворного союзника. После 1809 года политические способности Наполеона ослабевают еще раньше и скорее, чем стратегические и тактические; катастрофы 1812, 1813 и 1814 гг. вызваны прежде всего ошибками в политическом, а затем уже в стратегическом расчете.
Большое политическое искусство нужно было Наполеону еще и потому, что народные массы, в течение великой идейной эпопеи на рубеже XVIII и XIX веков, начали принимать крайне активное участие в событиях. Весь XIX век, по сравнению с Наполеоновской эпохой, в отношении активности масс является реакционным периодом, и только в XX веке русско-японская и мировая войны еще сильнее захватили массы и дали им возможность еще решительнее повлиять на результаты войны.
Уже военный писатель Бюлов в 1803 году пророчествовал, что «если когда-нибудь суждено пасть императору французов, то это может только случиться вследствие окончательного разрыва между ним и республиканской партией». Это действительно имело место в 1813 и 1814 гг., когда Наполеон даже упрекал Александра I в том, что он возбуждает против него анархию и революцию.
Жомини — генерал сначала французской, затем русской службы, знаменитый военный писатель первой половины XIX века, является авторитетнейшим истолкователем опыта революционных и Наполеоновских войн и первым их историком. Его труды по военной истории, стратегии и «большой тактике» популяризуют основной принцип, формулированный им, как сосредоточение превосходных сил на решительном пункте театра войны и поля сражения в решительный момент и одновременное производство ими усилия. Труды Жомини толкнули военную мысль на признание Наполеоновской стратегии сокрушения единственно правильной и на осуждение других полководцев, поскольку они не стояли на почве сокрушения. Сам Жомини, впрочем, воздержался от такого грубого заблуждения. Труды Жомини, вплоть до начала мировой войны, составляли значительную часть стратегического багажа всех генеральных штабов.
Кампания 1796 г. в Италии. Весной 1796 г. Бонапарту было впервые вверено командование армией, состоявшей из 4 дивизий; всего 41 тыс., занимавшей узкую полосу между гребнем Приморских Альп и Средиземным морем. Левый фланг его по Альпам, вплоть до Малого С. Бернара, прикрывала французская альпийская армия Келлермана (18 тыс.). Противник располагался в горах кордоном и представлял две группы: пьемонтцы — 25 тыс. под командой Колли — базировались на Турин и протягивались левым своим крылом до истоков р. Бормиды; австрийцы — 30 тыс. под командой Волье — базировались на Ломбардию и протягивались от Бормиды до меридиана Генуи, с резервом в районе Александрии.
Бонапарт решил воспользоваться щелью, имеющейся всегда между двумя союзными армиями; так как коммуникационные линии пьемонтцев и австрийцев расходились под прямым углом, то можно было рассчитывать, что в случае отступления союзники разойдутся в разные стороны. Первый удар Бонапарт решил нанести пьемонтской армии, охватив ее через Монтеноте слева. Дивизия Серюрье должна была наблюдать пьемонтцев с фронта, а дивизии Лагарпа, Массены и Ожеро — устремиться в стык между пьемонтской и австрийской армиями.
Так как 10 апреля австрийцы перешли в частное наступление, то Бонапарту, вопреки его расчетам, пришлось в начале операции направить главные усилия против австрийцев.
12 апреля Бонапарт главными силами атаковал у Монтеноте 4-тысячный австрийский отряд Аржанто и достиг скромного тактического успеха, отбросив неприятеля; но трещина была уже сделана. 13 апреля у Коссерии Бонапарт расширил прорыв, окружив здесь двухтысячный отряд Проверы — крайний фланг австрийцев. 14 апреля Бонапарт еще не мог развить действий против пьемонтцев, так как с тыла на него надвигались отряды Аржанто и Вукасовича, каждый не свыше 3 тысяч. 14 апреля Бонапарт разбил при Дего Аржанто, а 15 апреля — Вукасовича, который не поспел накануне, а затем атаковал один — и сначала весьма успешно — дивизию Массены.