него последнюю целую картофелину.
Но да. Впечатление на всех присутствующих Рыжая произвела неизгладимое.
— Я Кэмэлу когда рассказал о своих Бобринских приключениях, он не поверил.
— Кому?
— Дружбан мой, Камиль. Тоже сохнет по ней. Давно, чтоб ты знал, — подчеркивает зачем-то.
— Это который кавказец?
— Да, он.
Знал, что трется около нее неслучайно.
— И че бездействует? — справляюсь любопытства ради, отправляя почиканую картошку из миски на сковороду.
— Ни хрена подобного. Вот встречаться ей предложил, — выкатывает невозмутимо.
— Че? — оборачиваюсь.
— Вы же вроде разбежались, не? — вскидывает бровь.
— Пусть даже не рыпается в ее сторону. Так и передай, — возвращаюсь к процессу готовки. Солю, перчу. Перевариваю услышанное.
— Если смотреть на ситуацию здраво, ты не хуже меня понимаешь, что тебе с Харитоновой не по пути, — доносится из-за спины очередной приговор.
— Как вы задрали! Меряете все бабками, да статусом, — цежу сквозь зубы.
Не пара. Не по пути.
— Але, РЖД, у нее отец — мент. А ты в Москве явно чем-то противозаконным занимаешься.
— В нашей стране каждый второй чем-то противозаконным занимается.
— А работать не пробовал? Я вот пашу. Уже цифры по ночам снятся.
Усмехаюсь. Легко давать совет, когда ты — сын строительного магната. Можно поиграть в офисного работника. На всем готовом. Почему нет?
Работать не пробовал?
Пробовал. И мешки разгружал, и на стройке пахал после армии. Только ни хрена мне не хватало даже матери на лекарства…
— Не втягивай ее в это, Илья. Найди себе кого-то…
— Из своего окружения? — подсказываю я ему.
— Без обид, — пожимает плечом. — Вообще пока не вижу вас вместе…
* * *
В дверь громко стучат.
Забираю пистолет с холодильника.
— Присмотри за жратвой, — обращаюсь к тепличному.
— Помешивать типа красоту эту? — поднимает крышку и глубоко вдыхает аромат жареной картошки.
— Да.
— Окей. Без Бэ…
Иду открывать.
— Здорово, Паровоз.
На пороге сын Виктора Иссопова в сопровождении своих прихвостней. Сколько их, вот так сразу и не сосчитаешь.
— Значит, правда ты? Пацаны донесли, что видели тебя. Решил проверить. Мы войдем?
— Я никого не приглашал, — хмуро взираю на его рожу.
— И все же… Разговор имеется. Надо перетереть, — задевая меня плечом, внаглую запирается в дом. А следом за ним и его верные псы. Один, второй, третий и дальше.
Шестеро. Игорь седьмой.
Дерьмо расклад.
Мне остается только гадать о том, какова цель его визита. В целом понимаю, что ничего хорошего ждать не стоит, учитывая те взаимоотношения, что между нами были раньше…
— Как житуха в Москве? — усаживается за стол, по первой проигнорировав присутствие Беркутова.
— Не жалуюсь, — отвечаю сухо.
— Обосновался? Как там босота, двинувшая за тобой?
— Тебе какое до них дело?
Тошнит от этого фарса. Его отец, мразь, со своей опг чуть не положил нас тогда, на хате у Кабанова.
— Ну так не чужие ведь. На одной земле росли, — тянет клешни к моим сигаретам. — Не против?
Убираю руки в карманы, стискиваю челюсти.
— Ароматы тут у вас приятные. Обедом не угостишь, братан? — наглеет до крайности.
— Я тебе не брат. Угостить могу только свинцом, — выдвигаю холодно. — Давай, говори, что хотел, и проваливай.
Пересекаемся взглядами с Беркутовым, и он по моей морде безошибочно определяет, что нежданным гостям я, мягко говоря, не рад на полном серьезе.
— Что ж так неприветливо, Илюх… — Игорь качает головой.
— Рожай быстрей. У меня дела, — поторапливаю я его.
— А твои дела с моими фурами случаем никак не связаны? — прищуривается.
— На кой хер они мне сдались? Давно уже не моя тема.
— Не твои, значит, пасут?
— Нет, не мои. Это все? — уточняю сразу.
— Зачем в наших краях нарисовался?
— Домой приехал, в бане попариться. Еще вопросы? Напомню, что не обязан перед тобой отчитываться о каждом своем шаге.
— Обязан, Илья, обязан. Территория-то моя, — гаденько улыбается.
— Бати твоего, называй вещи своими именами, — поправляю, дабы указать ему его место.
— Мы с ним — одно целое. Это ты, дурак, со своим в вечных контрах. Слышь, парниша, — направляет взор на Романа. — Ты не стой, накладывай.
— А ты не попутал? — спокойно интересуется Беркутов.
— Че за фраер? — смеется Иссопов. — Столичный поди, — внимательно его разглядывает.
— Что-то против столицы имеешь? — бычится тот.
— Чет у него, по ходу, борзометр зашкаливает, — басит бритоголовый халк, двигаясь вперед.
Я же в этот момент уже сжимаю в кармане пальцами ствол.
— Спокуха, Олежек. Пацанчик просто не втыкает, с кем общается, — снисходительно притормаживает его рукой Игорь.
— Да кем ты ни был. Подносить тебе никто тут не будет.
Уважаю.
Птицын явно в ударе. Так и думал, что не стерпит подобного.
— Часы мне его нравятся, — тянет Петька Бурунов. Учился когда-то со мной в одном классе.
— Да и перстень зачетный. Пожалуй, сойдет в качестве извинения, — заявляет Иссопов-младший, не сводя глаз с мажора.
— Хер тебе, а не перстень, — отвечаю я.
— Ты действительно так считаешь?
Ну пиздец. Ясно было с первой минуты, что Иссоповским тупо нужен был повод.
Дальнейшие события происходят очень быстро. Халк скалой движется на Беркутова. Тот не теряется и заряжает ему по печени.
Тем временем между мной и Буруновым тоже завязывается драка. Перемещаемся по кухне, натыкаясь на старую мебель.
С грохотом валится навесной шкаф, из которого со звоном сыпется посуда.
Прикладываю жирного рожей о плиту.
Пока он в прострации, поворачиваюсь. Очень вовремя, потому что на меня надвигается второй. С пером в руке.
Терпеть не могу холодное оружие. В особенности когда оно не у тебя.
Бритоголовый, приближаясь, размахивает ножом и довольно скалится.
— Иди-иди сюда, — резко хватаю сковороду и отправляю ее содержимое ему в морду, тем самым выигрывая драгоценные секунды.
Пожрали, мать твою!
Моя попытка достать пистолет с треском проваливается. Потому что со спины на меня нападает очередной бычара.
— Падла!
В поле зрения попадает Беркут. Там тоже двое на одного, но парень справляется. Ебашит кулаками как гребаный Джеки Чан, и я, выдохнув, концентрируюсь на своем противнике.
Валю его с ног.
Поочередно лупим друг друга, после чего я бью его деревянной табуреткой по хребту.
— Сукадла! — держится за разбитый чердак. — Мочи его, Гена!
А вот и бритоголовый Гена снова на горизонте. Не дает мне встать, усаживается сверху и давит долбаным тесаком в направлении моей груди.
Раздается выстрел.
Вспоминаю один армейский прием. По итогу режу пальцы, но выбиваю-таки нож.
Встаю. Пытаюсь сориентироваться в царящей здесь суматохе.
Замечаю у печи Беркутова. Его под руки держат двое. Третий тычет ему пушкой в живот. Направляюсь туда, к нему.
— Стоять, Паровоз, — моего затылка тоже касается пистолет.
Слышу характерный щелчок. Предохранитель.
— Следующая навылет в твою черепушку, — сообщает Иссопов, все это время