от Оксиконтина, а в некоторых случаях передозировка приводила к смерти. Но Бладсворт в своем несовершенном исполнении дала пиарщикам компании необходимый боеприпас, и они принялись за нее, причем жестко. Один журналист, симпатизировавший Purdue, написал в Slate статью о "мифе" о случайном наркомане, обвинив Бладсворт в распространении истерии и дезинформации и предположив, что на самом деле люди, умершие от оксиконтина, были "обычными наркоманами". В итоге Бладсуорт уволился из газеты и в конце концов совсем ушел из журналистики. Представитель Purdue признал, что компания удовлетворена возможностью "исправить ситуацию".
Еще одним объектом нападок со стороны Purdue стал Барри Майер. Он продолжал писать статьи о компании для Times, и его рассказы были сокрушительными. К концу 2001 года он решил, что превратит свои репортажи в книгу. В какой-то момент он отправился на поезде в Стэмфорд, чтобы встретиться в офисе Purdue с Фридманом, Голденхаймом и Уделлом. Все трое были сердечны, создавая впечатление неформальности. "До начала 2000 года мы не знали о существовании проблемы", - сказал Фридман. По поводу MS Contin Голденхейм сказал: "Я ничего не слышал о том, что наркоманы ищут этот препарат, чтобы употреблять его". Майера очень заинтересовала программа Purdue, которая тогда еще действовала, по выдаче пациентам "стартовых" купонов на бесплатный месячный запас Оксиконтина.
"Сейчас мы находимся в другой эпохе", - говорит Майер. "Любая невинность, с которой страна могла относиться к тому, что оксиконтином можно злоупотреблять, уже давно преодолена". Зная это, он задается вопросом: "Зачем продолжать раздавать бесплатные образцы?"
"Мы занимаемся тем, что учим врачей лечить боль и использовать наши продукты", - сказал Фридман. "И мы считаем, что у нас должна быть такая возможность".
Когда Майер приступил к работе над своей книгой, Уделл написал ему строгое письмо на , предложив представить рукопись перед публикацией в Purdue, чтобы Уделл мог ее просмотреть. Когда Майер отказался принять это предложение, Уделл написал президенту Rodale, издателя Майера, выражая свою "серьезную озабоченность" по поводу предвзятости автора и снова требуя ознакомиться с текстом. "Обе наши компании - и семьи, которые их основали, - долгое время упорно трудились, чтобы добиться заслуженно отличной репутации", - написал Уделл с намеком на угрозу. "Обеим компаниям будет нанесен серьезный ущерб, если эта книга будет опубликована без тщательной проверки на достоверность".
В материалах об оксиконтине, написанных Майером и другими журналистами, семья Саклер почти не упоминалась. Но это не значит, что семья не была обеспокоена этим. Возможно, общественность и не связывала имя Саклеров с OxyContin, но когда друзья и знакомые Саклеров читали негативную прессу, они понимали, кому принадлежит компания, о которой идет речь. "Держись, Ричард", - написал друг по имени Джей Веттлауфер, прочитав негативный отзыв в прессе в 2001 году. "Просто помни, что ты замечательный человек с добрыми намерениями. Ни один репортер или адвокат не сможет отнять у тебя этого".
"Спасибо за поддержку", - написал Ричард в ответ после полуночи в субботу. "Это очернение - дерьмо".
На следующий день Ричард продолжил разговор, написав: "Я хотел бы попытаться привести вам аргумент . Я считаю, что средства массовой информации недобросовестно выставляют наркомана жертвой, а не виктимологом". Людям, знавшим Ричарда, эта фраза, вероятно, уже порядком надоела. Но Веттлауфер выступил в роли сочувствующего слушателя. "Это преступники, - продолжал Ричард. "Почему они должны иметь право на наше сочувствие?"
"Я не считаю большинство наркоманов отъявленными преступниками, - ответил Веттлауфер, - и уверен, что, когда вы не в таком состоянии, вы тоже так не считаете". У таких людей жизнь "гораздо сложнее, чем у нас", - отметил Веттлауфер. "Они заслуживают жалости". В то же время он заверил Ричарда: "Вы не делаете НИЧЕГО НЕПРАВИЛЬНОГО. Это самое главное... Глубоко дышите, Ричард. Ты пройдешь через это, сохранив свою человечность. В последний час это все, что у тебя есть".
Никогда не уклонявшийся от спора, тем более такого, Ричард хотел пройти еще один круг. "Я понимаю, что вы говорите. Но мы не согласны", - написал он. "Злоумышленники ведут себя так, что знают, что это серьезное преступление. Они делают это, полностью игнорируя свои обязанности перед обществом, своей семьей и собой".
К этому моменту Веттлауфер начал терять терпение по отношению к своему другу. "У бедняков в центре города и в глубинке Кентукки почти никогда нет возможности задуматься о своем "долге перед обществом". Они выживают изо дня в день, - писал он. Их "преступные намерения" "продиктованы не жадностью или ненавистью, а сильной зависимостью. Я готов поспорить на любую сумму денег, что подавляющее большинство злоумышленников не хотят быть наркоманами".
"Не заключайте пари", - ответил Ричард. Наркоманы хотят быть зависимыми, - провозгласил он. "Они становятся зависимыми снова и снова".
Для такого умного парня Ричард был способен сохранять впечатляющую степень эмоциональной и когнитивной отрешенности от реальности. В 2002 году с ним связался еще один друг, анестезиолог. Он сообщил Ричарду, что в престижной частной школе, где учится его дочь, оксиконтин теперь считается "дизайнерским наркотиком, вроде героина". Анестезиолог сказал: "Мне неприятно это говорить, но ты можешь стать Пабло Эскобаром нового тысячелетия".
Ричард был не одинок среди Саклеров, считая, что семье не за что извиняться и нечего исправлять. Разные крылья семьи, сторона А и сторона Б, часто с трудом находили общий язык. Но в этом вопросе они были едины. Это было коллективное отрицание, которое пронизывало не только семью, но и все ряды компании. В какой-то момент Роберт Редер, руководитель Purdue , курировавший заявку FDA на OxyContin, отправил по электронной почте письмо некоторым членам высшего руководства, в котором рассказал им о больнице Сильвер-Хилл, психиатрической клинике в Коннектикуте, которая находилась недалеко от штаб-квартиры Purdue и специализировалась на лечении расстройств, вызванных злоупотреблением психоактивными веществами. Возможно, кому-то из Purdue стоит войти в совет директоров больницы, предложил Редер. Это был бы ловкий пиар-ход - сигнал о том, что, хотя компания может ругать людей, которые борются с зависимостью, это не означает, что Саклеры или Purdue не способны на сострадание. Есть желающие? поинтересовался Редер.
"Хотя я считаю, что это замечательное учреждение, у меня сейчас очень много дел", - ответил Майкл Фридман.
Тогда Говард Уделл ответил точно такой же фразой: "Хотя я считаю, что это замечательное учреждение, у меня сейчас очень много дел".
"То же самое", - написал Пол Голденхейм.
Не найдя желающих, Редер обратился напрямую к Кате Саклер. "Кате, ты хочешь, чтобы в совет директоров Silver Hill вошел кто-то из