Самым разумным было бы отступить вслед за подчиненными. Но как-то не хотелось делать этого перед столь несерьезным противником. Да и вообще проблемы решать надо, а не откладывать в длинный ящик. Тем более эта проблема как раз из такого ящика. Длинного, белого, с погребальными рунами на крышке — именно такие в ходу у Инорожденных, если я не ошибаюсь.
Что там неупокоенный дух упоминал о своем страхе перед мертвецами? Да сам-то он кто? Или сей усопший эльф вообще не в курсе? Пожалуй, этим стоит воспользоваться...
— У тебя! Внутри! Скелет!!! — ткнул я пальцем в сторону привидения, изо всех сил вытянув руку вперед. Призрак испуганно отшатнулся, неестественно вытянул и изогнул шею, заглядывая внутрь себя. Увиденное, похоже, потрясло его, ибо, выпрямившись снова, этот достойный представитель потузавесного мира закатил глаза под череп и упал в обморок, отхлынув назад облаком голубого тумана.
Простояв долгую секунду, оставшийся без поддержки скелет осыпался грудой костяной трухи. Махровый разожмурился и осторожно выглянул из-за моей спины. Зрелище его не то чтобы ошарашило, но вполне удовлетворило. Обычно привидение можно изгнать или рассеять, но вот чтобы вырубить — об этом современная наука умалчивает. Так что у зеленявки нехилый запас прочности. Или невежества...
— Ну ты здоров, командир. Эк ты его! Скелет у его, вишь, внутри! — Гоблин довольно потер ладони.
— У тебя тоже! — не подумав, буркнул я. Сам не отошел еще...
Махровый посмотрел мне в глаза долгим, невыразимо укоризненным взглядом. И тоже хлопнулся в обморок. Он что, не знал?! Врут, стало быть, что гоблины своих мертвецов подъедают. Все-таки крысам отдают. Или это только городские? Совсем одичали, то есть цивилизовались...
Как бы то ни было, теперь у меня на руках, можно сказать, двое в отключке. И кого из них первым откачивать? Вопрос, конечно, риторический — и так ясно. Хотя с эльфом потузавесным при случае потолковать надо бы.
Подхватив Махрового под мышку, я потопал восвояси, оставляя поле боя за поверженным противником. Прямо как в битве при Усино, когда обе стороны удержали позиции и положили приблизительно поровну своих и врагов, а те, кто догадался первыми смыться под покровом ночи, объявили себя победителями.
Ну, у меня оснований для этого куда больше. К тому же другая сторона в той битве тоже наутро присудила победу себе.
Спустя три зала и одну лестницу вверх мне надоело тащить гоблина. С виду одна кожа да кости, а вот же, увесистый оказался. За счет скелета, кстати, — костяк просторный и тяжелый, словно ртутью внутри залит. Как такое за собой не замечать можно?
Вот сейчас в чувство вернется, заодно и выясним. Хорошо, особых усилий к тому прилагать не придется. По дороге зеленявка уже малость растрясся и пытался ворочаться. Сейчас еще пару раз встряхну, совсем отойдет. Даже оплеухи не понадобятся. Не любитель я бить подневольного.
Махровый и вправду, будучи поставлен на ноги, только пару раз качнулся, головой замотал и тут же выправился. Во взгляде всплыла осмысленность, как пузырь в болоте. И на том спасибо — от мелкого зеленого гоблина редко можно требовать большего. Отпустив зеленявку, я выпрямился, отряхнул ладони и задал вопрос, уже надоевший за недолгое бегство:
— Ты чего отрубился, дурья башка? Раньше про скелет не знал, что ли?
Внутренне я все еще был готов к очередному приступу немотивированной чувствительности зеленокожего. Но тут он меня не подвел.
— Обижаешь, командир. Не дети малые. Хрящи, косточки там... мозговые, — гоблин плотоядно облизнулся.
Рано я радовался за успехи цивилизации в среде городских зеленявок. Все у них с похоронным ритуалом в порядке. Похвальная приверженность традициям, вот только причин поведения подчиненного никак не объясняет.
— Тогда чего же лапами дрыгнул?
— Думал, заклятье у тебя такое. Чтоб раз — и копыта врозь. — Махровый казался донельзя довольным собственной догадливостью. Впрочем, тем, что жив, он был доволен куда больше.
Его можно понять. Мне и самому как-то уже хватит приключений на сегодня. Хотя до заката еще добрых полдня осталось.
Отчасти из-за того, что полезных занятий на сегодня больше не предвиделось, отчасти из-за голода, на который меня пробило после приключений, обедом в отличие от завтрака я не пренебрег, невзирая на всю его официальность и родственность. Если честно, я надеялся, что уж если не жена, так хоть кузен ее осведомлен о привидениях и борьбе с ними побольше моего.
В конце концов, это же их родовой призрак. Темноэльфийский...
К обеду Хирра в очередной раз переменила платье, но отнюдь не общий, до предела вычурный стиль. Да и рассеянная ее невнимательность ко мне никуда не делась. Зато родственничку своему серебряногривому — все, что хочешь. Слово за словом плетет кружева вокруг отвлеченных понятий. Ни смысла, ни чувства, зато красиво и время занимает. Вроде как у купцов городских разговор о погоде.
Ковырять вилкой копченую драконятину под их совместное журчание мне быстро надоело. Деликатес хренов... Не дракон, понятно, а кузен. Хотя ныне закопченный в дыму гинкго змей, некогда ползучий и экзотически безлапый, тоже та еще редкость. К нашему Властительскому столу и то не цельным подается. Только полдюжины фунтов из двадцатиярдового хвоста, что сразу за головой начинается.
С эльфийским ростом и аппетитами это не так уж и много. Так что лучше, конечно, поторопиться. Если других дел нет.
У меня они были. Поэтому, едва перебив одолевший было голод, я отложил в сторону прибор и попытался вклиниться в высокоинтеллектуальный родственный разговор со своей низкой темой. Не то чтобы совсем уж приземленной, но в сравнении с отвлеченностью беседы несколько излишне прикладной.
— А вот в разрезе привидений... — попытался я зайти хотя бы не в лоб, а со стороны, чтобы общий тон не перебить.
Взгляд, которым наградили меня родственные друг другу темноэльфийские души, истолковать было несложно. В смысле: «Оно еще и разговаривает?» Их отлаженный разговор запнулся на ровном месте. Я ощутил себя одновременно донельзя неуместным и до крайности раздраженным.
В некотором замешательстве Хирра попыталась обойти заминку. Подумав долю секунды, она сделала вид, что моя реплика пришлась как нельзя более к месту.
— Очень интересное замечание. Действительно, говоря о понятиях высокого строя обобщений, не упомянуть о призраках просто невозможно...
Кузен кивнул, подмурлыкивая что-то свое сообразно теме. Разговор полился в прежнем направлении, а я мрачно уставился в тарелку. На сей раз с заливной хрюквой. От которой, по сути, сам сейчас мало чем отличался. Орет что-то в камышах дурным голосом, как та птица бесклювая, и пусть себе орет. Существам разумным от этого ни горячо, ни холодно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});