Читать интересную книгу Эвернесс - Йен Макдональд

«Твои страхи были ложными, Сен. Тебя там не было. Там, в черной башне, был я. Ты никогда не рождалась в этом мире. Наверное, ты не зря считаешь себя особенной. Единственная и неповторимая Сен Сиксмит. Одна-одинешенька во всех мирах».

Сен распласталась на деревянном полу галереи, прижавшись к перилам. Возможно, говоривших смущал размер помещения, возможно, оставшись наедине, два высоких чина вспомнили о секретности; так или иначе, генерал и глава колледжа Каиафы понизили голоса, и Сен пришлось затаить дыхание, чтобы не пропустить ни слова.

— Вы знаете, кто этот мальчишка? — Генерал стоял напротив эгистера, уперев руки в стол и угрожающе нависнув над собеседницей. Впрочем, ее, кажется, не так-то просто было испугать.

— Сын доктора Сингха, — продолжил генерал, которому не требовался ответ.

— Ах! — Сен зажала рот обеими руками.

— Сын доктора Сингха никогда не…

— Не рождался здесь, в этом мире. — Генерал коснулся запястья. На столешнице возникло световое окно. Как ни вытягивала шею Сен, ей не удавалось ничего рассмотреть, однако по выражению на лице женщины она поняла, что та читает отчет лейтенанта Кастинидис.

— Чертовы кьяппы, — прошептала Сен и от злости вцепилась зубами в кулачок. Не смей визжать, палоне!

— Он даже внешне похож. Это Эверетт Сингх.

— Значит, двойник доктора Сингха решил задачу, — сказала женщина. — Наш доктор Сингх знает?

— Нет. И пока пусть остается в неведении.

А вот и нет! Он узнает, узнает, узнает!

— Мастер, вам не кажется неправдоподобным, что ключ к Мультиверсуму, который мы искали больше сорока лет, попал в наш мир на торговом дирижабле с Земли-3?

— А что вас смущает, генерал?

— Именно это, мастер. Если устройство настоящее, небо давно заполонили бы летающие объекты из параллельных миров. Иными словами, ключ существует в единственном экземпляре.

— Инфундибулум, он назвал его Инфундибулум.

— И этот Инфундибулум повсюду таскает с собой четырнадцатилетний сын двойника доктора Теджендры Сингха. Капитан дирижабля темнит. Без серьезных оснований никто не стал бы доверять самый ценный предмет в Пленитуде подростку.

— Вероятно, двойник доктора Сингха не хотел, чтобы он достался кому-то еще.

— Значит, ему угрожали. Возможно, он погиб. Юный мистер Сингх владеет единственным экземпляром устройства и находится в бегах. Очевидно, мальчишку преследуют те же силы, что охотятся за его отцом.

Лицо эгистера омрачилось.

— Конечно, мы отрезаны от Пленитуды пятнадцать лет, но кто бы мог подумать, что все изменится так радикально!

— Простите, эгистер, именно это и случилось.

— Что вы имеете в виду, генерал?

— Мы больше не отрезаны от Пленитуды, не отрезаны даже от Паноплии. Мы можем обойти карантин. Можем проскользнуть сквозь портал Гейзенберга и не сгореть на Солнце. Этому миру приходит конец, эгистер. Мы не способны победить Нано — они слишком умны, их слишком много. А нас осталось мало, и мы разобщены. Цепляемся за свои островки, суетимся в своих пузырях, надуваем щеки, рассуждая, как когда-нибудь отвоюем свой мир. Пора смириться с тем, что этого не будет. Нано не расправились с нами до сих пор только потому, что это не входит в их планы. Они уверены, что мы — последнее поколение людей на планете. Нас ждет вырождение. Мы установили карантин, чтобы спасти Пленитуду от Нано, но на самом деле заперли себя в клетке с тигром. А теперь у нас есть ключ от клетки, эгистер.

— Мы не имеем права рисковать, генерал. Если хотя бы один репликатор…

— Вы полагаете, я не понимаю, как мы рискуем? — Генерал склонился над эгистером. Сен затаила дыхание. — Я живу с этим чувством каждый час, каждую минуту, каждую секунду. Я встаю с ним и с ним засыпаю, если, конечно, мне удается заснуть. Глядя на возвращающийся патруль, я всякий раз думаю, что увижу в глазах солдат, когда они снимут шлемы.

— Да-да, — пробормотала Сен. — Нано прячутся в глазах!

— Мелькнет в переулке лисий хвост, а я уже спрашиваю себя: не лазутчик ли Нано проник сквозь барьер, не захлестнет ли нас вскоре черная волна? Смотрю на птичку, сидящую на проводе, и гадаю: не шпионит ли она? А по утрам меня будит страх, что единственный репликатор — частичка пыли, перенесенная ветром — способна уничтожить миры.

Знаете, почему я не могу избавиться от этих видений, мастер? Я постоянно вижу перед собой глаза. Глаза жены. Вы видели, как Нано поглощают человека? Как чернота застилает живые глаза? Глаза — последнее, что остается, последнее, что хранит память о том, кем ты был, и ужас перед тем, кем тебе предстоит стать. Глаза моей жены, мастер.

— Все мы теряли близких, — хмуро промолвила эгистер.

— Спаси детей — последнее, что она мне сказала. Она принесла себя в жертву, чтобы спасти детей. Но я не в силах исполнить ее последнюю волю. Однажды Нано проникнут внутрь, и Оксфорд станет таким же, как Лондон, как Бирмингем, как все города в мире. Мы отгородились от Нано защитным полем и воображаем, будто способны уберечь наших детей. Однако придет день, и небо снова почернеет, и с него снова повалит черный снег. Так давайте спасем наших детей, эгистер! Это наш долг.

— Мы говорим лишь о спасении Оксфорда.

— О нашем спасении. Щит защитил нас от заражения. Мы можем покинуть этот мир, не нарушив карантин.

— Нам придется укрыться за пределами Пленитуды, — задумчиво промолвила эгистер. — Если Президиум узнает, нас будут искать по всем мирам. Нам нужен собственный мир.

— В шестьдесят девятом году университет Империал насчитал сотни миров.

— Их тысячи. Зонд пробыл в каждом не более пяти минут перед следующим произвольным прыжком.

— Прыжком? — пробормотала Сен. — А, ясно, прыжок, прыгольвер…

— Нам хватит и одного мира, эгистер. В архивах наверняка сохранились данные.

— Когда мы оставили Империал, то утратили почти все, что знали о портале Гейзенберга.

«Ничего, ты что-нибудь придумаешь», — подумала Сен, прижимая лицо к деревянной решетке и пристально всматриваясь в лицо пожилой женщины. На нем читались разочарование, гнев, смирение и безнадежность. Сен попыталась представить, каково жить в мире, в котором у тебя нет ничего, кроме горстки пепла.

— Я знаю, — прошептала она. Сен снова была в спасательной капсуле, планирующей вниз под ударами шторма. В ее памяти навечно запечатлелась картина: горящий дирижабль на глазах обращается в пепел, и пепел уносит ветер. Руки капитана Анастасии обнимают ее… — О, дона, уж я-то знаю.

— Если вы раздобудете данные из архивов, я позабочусь об устройстве, — сказал генерал. — С точки зрения безопасности, оставлять устройство в руках нынешнего владельца — безумие. Если Нано до него доберутся…

— Вы хотите конфисковать Инфундибулум?

— Ах ты, миизи… — пискнула Сен.

Генерал так долго молчал, перед тем, как ответить, что Сен испугалась: вдруг он услышал ее возглас?

— Они не смогут нам помешать. К тому же они гражданские. Мы должны немедленно устранить угрозу.

— Мне ненавистна мысль о насилии, — поморщилась эгистер.

— Иногда без него не обойтись, — твердо промолвил генерал.

Сен слышала достаточно. Шарки знает, что она шпионила — он подобрал ее карту, — но нужно немедленно рассказать обо всем Анни. Капитан придумает, что делать. Сен подползла к окну и осторожно отворила его. Конец троса свернулся в снегу у подножия башни. От него вели следы, которые медленно засыпал снег. Сен с легкостью спустилась бы вниз по стене, только чего ради морозить руки? Она порылась за пазухой, вытащила контроллер и пристегнула к запястью. Одно касание — и веревка расправилась.

— Хорошо быть запасливой, — со злобным удовлетворением пробормотала Сен, продевая руки и ноги в петли. — Я тебе покажу клетку с тигром.

— Инфундибулум, — произнес доктор Сингх. Он вертел слово на языке, взвешивая и проверяя на вкус. Ин. Фун. Диб. Бьюлум. Для отца английский был вторым языком, и его до сих пор забавляли некоторые слова. Англичане так привыкли к ним, что не замечают порой, как смешно они звучат. Слова на «ер»: свитер, клипер, рэпер. Слова на «ип»: клип, стрип.

На лице доктора Сингха играла знакомая Эверетту улыбка.

— Хорошее слово. Внутри больше, чем снаружи. Что это, карта семи измерений?

— Я сделал семимерную карту.

— Сделали?..

Эверетт едва не прикусил язык. Этот человек — не твой отец. Его тоже зовут Теджендра Сингх, но это другой Теджендра. Ты доверяешь его лицу, его голосу, улыбке, с которой он смакует английские слова. Возможно, он тоже болеет за «Тоттенхем хотспур», но где теперь «Тоттенхем хотспур»? Там же, где его жена, друзья и коллеги. Он пережил такое, чего не пожелаешь и врагу. Что, если годы, проведенные под властью Нано, изменили его?