Читать интересную книгу Рандолевый катран - Сергей Буянов

Александр поймал первую попавшуюся медсестричку и заставил её найти доктора из реанимации.

– Узнали? – спросил врач. Волконский почувствовал в его словах нотки недоверия.

– Препарат из группы простагландинов, – сказал Волконский, не обращая внимания на тон доктора.

– Где вы его взяли?

– Это важно?

– Да. Поскольку препаратов простагландинов на сегодняшний день используется более десятка! И у каждого разный эффект. Вам дал его гинеколог?

– Можно и так сказать.

– Запивала молоком?

Волконский молча кивнул.

– Простагландины быстрее растворяются в молоке, это усилило эффект. Александр Андреевич! Тормошите этого специалиста, чтобы он немедленно дал нам антидот! – подумав, какой там специалист, доктор усмехнулся и добавил: – Ритодрин!

Волконский проговорил новое слово, шевеля губами.

– Ритодрин! – повторил доктор. – И побольше!

– Литра хватит?

– Хватит десяти кубиков. Но только поскорее!

Волконский схватил мобильный, тот не включался. Александр тряхнул им, бесполезно. Похоже, сел заряд. Волконский подошёл к посту, набрал номер с городского телефона.

– Какого надо в такую рань? – заорал Алик и на полуслове умолк.

– Ты сказал: "простагландины"! – Волконский не обратился к профессору по имени, но без того Алик потрогал себя за голову, ощущая, как седеют волосы, – будь добр, доставь в течение получаса, нет! Даже четверти часа – в ЦКБ сто кубов ритардина!

– Ритодрин? – переспросил Алик.

– Тебе лучше знать!

Через двадцать минут доктор вскрыл ампулы противоядия, распорядился зарядить их в систему с физраствором.

Больной стало легче. Нина Петровна задышала ровнее, лицо её порозовело. Волконский, протиснувшийся в палату, смотрел на неё и радовался.

– Как дела у мамы? – спросил он у доктора.

Врач опустил глаза.

Волконский посмотрел на пустующую кровать.

– Обширный трансмуральный инфаркт миокарда. В народе это называется разрывом сердца, – доктор развёл руками.

– Вот и вся наука медицина, – сказал Волконский.

– Вы можете жаловаться, подавать в суд, но ей не помогли бы ни в одной клинике мира.

– И я о том же, – Волконский вымученно улыбнулся.

– Скажите честно, – потребовал доктор, выйдя с Волконским в коридор, – вам нужен был этот ребёнок?

– Да! – вскрикнул Волконский. Он был очень нужен! На столько, на сколько стоят жизни двух самых любимых женщин!

– Тогда возьмите его у санитарки. Слышал, у князей принято хоронить даже плаценты.

– У него была плацента?

– Простагландин вызвал спазм пуповины, ваш сын задохнулся раньше, чем мы ввели антидот.

Волконский получил свёрток в больничном тряпье. Санитарка выдала ему пустой бикс, посоветовала положить плод в него.

– На вас похож, – всхлипнула она.

Волконский боялся развернуть свёрток, князь уже мало что соображал. Выйдя из больницы, он тотчас вернулся. Обратился к знакомому доктору.

– Можешь сделать экспресс-анализ ДНК?

– Нет проблем! – мужчина в белом халате не спросил для чего, почему, он просто согласился оказать услугу нужному человеку.

Через полчаса он высказал соболезнования.

Волконский сжал кулаки, отвернулся. Плечи его, как и колени мелко затряслись. Что он наделал?

Убедившись, что жизни жены ничто не угрожает, Волконский остановил машину у первой церкви.

Впервые Волконский разговаривал со священнослужителем как обычный прихожанин, а не лицо, наделённое властью.

Батюшка посоветовал ему не отчаиваться, продолжать жить положась на волю Божью. Никому не мстить, и не искать виноватых.

Александр вышел из церкви укреплённый духом. Он принял решение.

ГЛАВА 41

– Никита! Можешь возвращаться домой, – сказал Чугуев, позвонив Никите.

Никита хотел что-то сказать, и произнёс пару слов, но абонент, конечно же, его не слушал. Чугуеву было не до праздных разговоров. Без того, появились неприятности.

В прокуратуре почему-то решили, что мэр города лично знаком с убитым при непонятной попытке к бегству накодилером. Он-де бывший одноклассник известного в городе бизнесмена Никиты Демидова, который вне всяких подозрений.

– Выходит, я под подозрением? – в лоб спросил Чугуев.

Прокурорский как-то весь сжался, на глазах уменьшился в объёме. Он не боялся мэра, и ему было глубоко наплевать на власть предержащих, но так было принято. После вопроса мэра, каждый человек скукоживался, показывая собственную ничтожность.

– Ни о каких подозрениях нет и речи. Мы пытаемся выяснить, входил ли в круг ваших знакомств убитый наркодилер. Дело в том, что он застрелен в лоб – при попытке к бегству!

– Может, он пятился, стараясь выпрыгнуть задом?

– Мысль здравая, и она приходила нам в голову.

Чугуев кивнул, нахмурившись. Он еле сдержался, чтобы не похвалить прокурорские головы.

Сотрудник прокуратуры молчал, но уходить не собирался.

– Я за вас продумал версию, есть ещё какие-то вопросы?

– Леонид Аркадьевич, – улыбнулся прокурор, – я к вам по деликатному вопросу. Митяев Дмитрий, это только предлог. Законно обоснованный предлог.

– Есть и не законный?

– Товарищеский, я бы сказал. На вас поступил сигнал, – прокурор вынул из портфеля папку из чёрного кожзаменителя.

Чугуев поглядел на прокурора, как смотрит фокусник за действиями уличного жулика напёрсточника. И что там, в твоей волшебной папочке?

В волшебной папочке оказалось несколько листов жалоб на действия мэра Чугуева.

– Леонид Аркадьевич, считаю своим долгом предупредить вас, что эти бумаги попадут к Губернатору.

– Что предлагаете? – Чугуев откинулся на спинку кресла, сложил руки в замок.

– Я веду дело по теракту в здании городской администрации. И пришёл к выводу, что одновременные взрывы бюста Ленина и крыльца не связаны с рейдеровским захватом фермы! – высказался прокурор, поправив форменную петлицу.

– Продолжайте! – Чугуев несколько раз подбросил ладонью воздух, поторапливая посетителя.

– В машине вашего шофёра обнаружены следы пластита.

Чугуев рассмеялся посетителю в лицо.

– Выходи, вы-ходи! – сказал он, задыхаясь от смеха. Пластид и Боря – тюлень и гарпун!

Сотрудник прокуратуры поморгал и вышел из кабинета, не успев предъявить свои требования.

Вернувшись в прокуратуру, он был неприятно удивлён вызовом к прокурору города.

– Все материалы по группе террористов передай мне! Беру дело государственной важности под личный контроль.

– Личный контроль не предусматривает самостоятельного ведения дела!

– Ещё приведи соответствующую статью уголовно-процессуального кодекса! – прокурор протянул руку.

Помощник достал злополучную папку и подал начальнику.

– Свободны!

– Пока?

– Решил пошутить? Пошутишь на коллегии. Объяснишь, с какой целью задумал открыть тайну следствия постороннему лицу.

Старший советник юстиции кивнул и поспешил убраться восвояси. Он почти летел по ступенькам на первый этаж, окрылённый тем, что легко отделался. Хватило же ума не дожимать мэра, не то бы схлопотал полное несоответствие и обвинение в шантаже должностного лица!

Чугуев вызвал к себе Бориса.

– Поезжай в прокуратуру, к главному прокурору. Он тебе даст папку с бумагами, привези сюда!

– Это важные документы?

– Не пугайся, нападения на тебя не будет.

Боря кивнул и поспешил выполнять поручение.

Чугуев просмотрел жалобы. Одни и те же, вымышленные фамилии. Ох! Когда же в нашей стране перестанут обращать внимания на анонимки! Чугуев бросил материалы в машинку для утилизации бумаги.

Мэр сел в своё кресло и почувствовал, что оно шатается. Похоже, не только в прямом смысле. Капля и камень точит, а уж темя губернатора тем паче.

– Настя! Клару Семёновну ко мне!

– Она очень занята! – доложила Настя через несколько минут.

– Немедленно ко мне! – рявкнул Чугуев.

Настя помчалась в отдел кадров.

– Клара Семёновна! Леонид Аркадьевич требует вас к себе немедленно!

– Подождёт! Я квартальные свожу! Так и скажи, через полчаса буду!

Чугуев выслушал секретаршу и распорядился:

– Когда она изволит заявиться, сообщишь мне по селектору двумя короткими гудками!

– Всё сделаю! – сказала Настя.

Когда пришла Клара Семёновна, припудренная и накрашенная, секретарша просигналила начальнику.

– Анастасия Павловна! Подготовьте, пожалуйста, копию решения комиссии профкома с решением об увольнении Клары Семёновны!

– Как?! – всплеснула руками Клара Семёновна. – Леонид Аркадьевич! Мне осталось доработать полгода до пенсии!

– Он вас не слышит, – сказала секретарша шёпотом.

– И у тебя, действительно, есть эта бумага?

Настя кивнула, закусив пухлую губу.

– Я буду обжаловать в суд! Настенька, пойдёшь свидетелем!

Настя шарахнулась от Клары Семёновны, как от прокажённой. При этом секретарша ударилась о шкаф и обронила папки. Бумаги вывалились на пол.