Читать интересную книгу Холодное блюдо - Крейг Джонсон

промокашку; оба они были пустыми, ими уже стреляли. Я повернул один из них ручкой, чтобы увидеть вмятины сбоку. Затем повернул другой, и он был таким же.

– Минус два.

Я снова надавил на перегородку, и из коробки выпали еще два патрона. Они были полными и неповрежденными, как и все остальные.

– Тебя не настораживает, что два патрона уже стреляные?

– Ты про то, что число соответствует количеству трупов?

– Вроде того.

Я посмотрел на блестящую поверхность ближайшей гильзы и отчетливо разглядел узоры, напоминающие отпечатки пальцев. Кто бы ни держал эти патроны, он был неосторожен, и пока я осматривал другие гильзы, то видел все больше отпечатков. С моей удачей тот человек, который их оставил, окажется похороненным семьдесят лет назад.

– У тебя осталась та гильза от Омара?

– Да.

Вик пошла в свой кабинет и вернулась с гильзой. Пока ее не было, я перевернул коробку. На обратной стороне была еще одна дыра, через которую прошел выстрел – впечатляет до такой степени, что даже не верится. Я посмотрел на почерк и был уверен, что видел его раньше. Когда Вик вернулась и передала мне пулю Омара, то наклонилась, чтобы рассмотреть гильзы на промокашке.

– Они другие.

У гильзы Омара была закругленная линия на конце, которая заканчивалась двумя маленькими звездочками и надписью на другой стороне: «45–70 GOVT.», а на мистических гильзах не было ничего. И края гильзы не были такими острыми, будто их обрабатывали в спешке и в трудные времена. Я взял кончиком ручки одну из стреляных гильз с открытого конца, поднес ее к носу и понюхал. Кварцита не было, но черным порошком пахло очень сильно.

– Это оригинал, – я не удивился, когда этот баритон ворвался в наш диалог. Я видел, как Генри зашел и прислонился к дверному проему, но Вик – нет, и было даже забавно наблюдать, как напряглась ее спина.

– Почему ты не в больнице?

Генри подошел к нам и сел на стул напротив моего стола.

– Я смотрю, тебе оставили ухо.

Я положил гильзу обратно на промокашку и сунул ручку в кружку.

– Да, но я убрал из офиса все ножницы и впредь не буду спать с Люцианом в одном здании. – Я кивнул в сторону гильз на столе. – Что ты о них знаешь?

Вик сложила руки на груди и посмотрела на Генри, и в ее взгляде профессиональный интерес отражался больше, чем мне бы хотелось. Генри просто ей улыбнулся.

– Привет.

– Привет, – улыбнулась она в ответ.

Какое-то время я переводил взгляд с одной на другого.

– Так, пока вы не начали соревноваться, кто круче, может, мы разберемся с гильзами?

Генри продолжал смотреть на Вик с улыбкой в глазах дольше, чем следовало бы, но потом повернулся ко мне.

– Откуда они у тебя?

– Лежали на сиденье моей запертой машины, как и винтовка.

– Интересно. – Он немного помолчал. – Это оригинал.

– Откуда ты знаешь?

– Это я их натер и зарядил, но не для себя.

Генри сделал глубокий вдох, медленно выдохнул и отвернулся к окну.

– Для Лонни. – Я посмотрел на Вик, но потом снова повернулся к Генри и ждал продолжения. – Лонни сказал, что хочет пострелять из винтовки, и я переживал, что он воспользуется современными ковбойскими патронами. Я взял у него сорок оригинальных патронов и зарядил их сам, чтобы не повредить винтовку.

Я вздохнул и поднял взгляд на Вик.

– Сделай предварительный анализ гильз, а потом пошли парочку разведке. – Она кивнула, и я встал. – Как думаешь, сколько мы сможем выяснить, учитывая наши технические ограничения?

– Чертовски много. – Вик смотрела на меня, пока я брал винтовку. – А ты куда пойдешь?

Я взглянул на Генри, который смотрел на меня.

– Мне надо поговорить с Лонни Маленькой Птичкой и снять отпечатки пальцев.

– И никого с собой не возьмешь?

– Возьму, – снова повернулся я к Генри.

Тепло дня начало растапливать оставшийся снег, а облака только стали рассеиваться перед мягким осенним днем в Вайоминге. Пока мы выезжали из города, я посмотрел в зеркало заднего вида на Бигхорн. Свежий слой снега пошел горам на пользу, хоть такого и нельзя сказать о нас. Мы ехали молча. Моя куртка из овчины была накинута на плечи Генри; Дена Большой Лагерь забыла принести ему пальто, как и свежую одежду. Он не казался раздраженным, скорее озабоченным, поэтому я не стал мешать его раздумьям. Я взял набор для снятия отпечатков пальцев из нашей мини-лаборатории и сообщил Руби, куда мы направляемся, а также попросил ее передать любую новую информацию от Дэйва из спортивного магазина, Эсперов или Джима Келлера. Люциан все еще спал в офисе, и я сказал Руби разбудить его, если что-нибудь случится. Она смерила меня взглядом, но воздержалась от комментариев.

У меня на уме был один вопрос, и он касался старой коробки с гильзами 45–70, которая лежала на сиденье моей машины. Я нарушил тишину вопросом:

– Почему он их оставил?

– Не знаю, – Генри не повернулся, но слегка прислонился к двери, винтовка мертвых шайеннов лежала между его колен. – Если только это не была удача.

– Для кого?

– Для тебя. – Он все еще смотрел на солнечный день через окно. – Лонни сильно к тебе прикипел за последние два года. Помнишь наш последний визит? Он спросил у меня, можно ли ему отдать тебе винтовку.

– Шайеннскую винтовку мертвых? Спасибо, но нет уж. – Генри не ответил, и я был почти уверен, что обидел его. – Если вы с Лонни не против, я бы еще немного побыл в лагере живых.

– Он не поэтому хотел ее отдать, – он первый раз повернулся и взглянул на меня. – Так Лонни хотел тебя защитить.

– От чего?

Генри пожал плечами и снова отвернулся к лобовому стеклу.

– Он сказал, что тебе нужна защита от чего-то очень могущественного и плохого. – Остальное прозвучало монотонно. – Сказал, что ты хороший человек и многие хотели бы помочь тебе. Они говорили с ним и, если ты им позволишь, они окажут помощь.

– Какую помощь?

Генри молчал, и я уже начал беспокоиться, что он слишком рано вышел из больницы, но тут он ответил:

– Чтобы выжить.

Когда мы проезжали поворот на Паудер-Ривер-роуд, я подумал о словах Вонни – она сделала все, чтобы ей не пришлось иметь дело с переживаниями, которые я вернул в ее жизнь. Интересно, каково это – так сильно о ком-то заботиться. Оглядываясь назад, я был почти уверен, что Марта любила меня не так. Я действительно был ей дорог, но из-за меня ей пришлось осесть, и Марта делала все, что могла.