Где-то здесь должна опускаться плита… И я принялся мерить шагами вершину холма. На мое счастье, она была не так уж и велика. Вскоре под ногой дрогнуло, и я, повинуясь инстинкту, отскочил назад. Но не опасность подстерегала меня, а напротив, радость, ведь я нашел вход в тайник Дсебы!
Внутренне ликуя, но не теряя бдительности, я спрыгнул вниз и дождался, пока плита остановится. Сойдя с нее, я, видимо, активировал возвратный механизм, и она поднялась, закрыв уже бледнеющее небо позднего солнцепада.
Темнота.
Но вот засветились оранжевые фонарики, размещенные по стенам на высоте моей груди, и я осмотрел помещение. Первым делом проверил стенные хранилища. Обычно в наших комнатах они располагаются между светильниками. Так было и здесь. Большинство оказались заполненными капсулами с долгой едой — специально обработанной смесью питательных веществ, совмещенной с напитком. Они замыкались без доступа воздуха и могли не одно девятилетие сохранять первоначальные свойства. Невкусно, но надежно.
В некоторых отделах лежали запасные фонарики. Один был заполнен топливными стержнями, я тут же дозарядил свой выжигатель и взял прозапас. В соседнем я обнаружил еще один выжигатель, его решил пока не брать, и двудевятку кольцевателей. Нож для разделения топливных стержней не нужен: они раскладываются на пластины произвольной толщины простым вращением, и так же могут собираться обратно.
Похоже, тут готовились серьезно.
Когда я добрался до дальнего угла, стена передо мной разошлась и глазам предстал ктар. От неожиданности я чуть не сел прямо на пол, но успел взять себя в руки. Нет, не самодвижущаяся повозка, следующая нити, так ошеломила меня — ктарами приходилось пользоваться и раньше. Но именно эту повозку я видел, когда разговаривал с Полом. Она должна привезти меня к морю. И если поплыть, можно без особого труда добраться до острова, под которым прячется Лиен. Как просто!
Слишком просто…
Нельзя доверять чрезмерной простоте, она может обернуться ловушкой или совпадением. Однако нельзя игнорировать простое решение, оно может оказаться всего лишь прекрасным простым решением. Так учил Дсеба и, думаю, Армир согласилась бы с ним.
Ктары обычно парные: одна едет вниз, другая — вверх. Скорее всего, я смогу вернуться. Если погибну, мой ксенги не растеряется, он найдет дорогу к людям или останется свободным. Здесь лишь окраина пустыни, добежит до зелени — от островка травы к островку…
Заметив, что чувствую ответственность перед украденным верховым животным, я улыбнулся. Это моя слабость. Одна из многих, врожденных или приобретенных в результате опыта и размышлений: считать женщин — равными; беречь неразумных существ; относиться к вещам как к живым. Последнее, кстати, появилось не очень давно, и я не знаю, откуда. Не думаю, что оно рационально, в отличие от первых двух.
Итак, ктар…
Но с путешествием лучше обождать до восхода солнца.
Расположившись на теплом пористом камне, покрывающем пол моего нового убежища, я заснул.
Чтобы узнать, рассвело ли, мне не пришлось опускать входную плиту.
В тайнике обязательно есть способ подглядывать за тем, что происходит снаружи.
Он нашелся быстро, поблизости от ктар: вращающееся зеркало, позволяющее ловить отражения от смотровых окошек, скрытно проделанных в стенах холма.
Да, солнце встало.
И вот я уже лечу сквозь подземную тьму, обдуваемый встречным ветром, куда-то вниз, словно проваливаясь в яму. Ктар взяла разгон. Не более чем две девятых от девятины дня пути отделяют меня от остановки…
И где же это мы?
Взгляд обежал неглубокую пещеру, освещенную бликами. Слабый плеск гулко разносился по ней.
А выход-то, похоже, только под водой…
Ну, это ничего. Главное, запомнить место, когда вынырну. Чтобы вернуться.
Недолгое купание привело меня в крошечную бухточку, соединенную с морем узким и мелким проливом. Миновав его, я решительно погреб прочь от берега. Пол говорил, остров должен быть там. Правда, я не знал, насколько хорошо мой невидимый друг умеет плавать… Но едва ли лучше меня, хоть и родившегося в предгорьях, но зато потом несколько лет почти не вылезавшего из соленой воды.
Однако прошла первая девятина пути, вторая…
Я плыл размеренно, но быстро, иногда отдыхая. Солнце сверкало в воде и ярко пылало на небе. Подо мной проглядывались мели, обросшие длинными хвостами водорослей, и темнели глубокие впадины, дна которых не видно. Вероятность столкнуться с единственным реально опасным для человека хищником — салиматом — была не большой. Охотятся они ближе к концу солнцепада, так что я уверенно углублялся в море.
Пошла третья девятина…
Я основательно устал, мне хотелось пить. Никак не предполагал, что остров окажется настолько далеко. А вдруг я проплыл мимо? Обычно Хозяева островов сбиваются в огромные сверкающие колонии, их панцири блестят так ярко, что видны издалека…
Неужели ошибся?
Остерегаясь углубляться в море дальше, я повернул назад.
Измученный так, что не передать, выбрался на галечный берег уже при свете Вестника и долго лежал, глядя на матово поблескивающий окатанный камешек. Лежал, пока дрожь не пробила меня. Во время тьмы здесь бывает прохладно. Тем более, я смертельно устал.
Едва волоча ноги, вошел обратно в воду, потому что плыть легче, чем идти.
Поблизости от берега салиматов нет. Не должно быть.
Утешаясь этой мыслью, я добрался до своей маленькой лагуны, набрал побольше воздуха и из последних сил нырнул.
Выныривать пришлось на ощупь, освещения в гроте не оказалось. Но хорошо, хоть попал, не ударился головой о потолок и не пошел ко дну — на вторую попытку меня бы уже не хватило.
Шатаясь и чуть ли не на четвереньках, в полной темноте, я нащупал тележку, свалился в нее и запустил в обратный путь.
В убежище снял мокрую одежду, превозмогая слабость, отжал и развесил на светильниках. Пусть хоть немного стечет и подсохнет.
Сам хлебнул долгой еды и голышом повалился на пол, но тут же вспомнил, что в одном из стенных отсеков видел пейшинские покровы — тонкую однотонную ткань, весьма ценившуюся в Хампуране — легкую и отталкивающую воду. Считалось, немногочисленный народ Пейши прядет ее из паутины горных салангоа. Может, сказки, может, правда — эта тайна строго охранялась и за попытку раскрытия злодея отправляли на корм тем самым салангоа. А еще рассказывают, когда слишком долго не находится желающих проникнуть в секреты пейшинских покровов, местные охотники приносят в жертву рабов.
Одним словом, ткань качественная, чудовищно дорогая и, главное, теплая, несмотря на невесомость. Вот в нее-то я и завернулся, повалившись на пол во второй и окончательный раз. И тени жертв салангоа, как и сами эти гусеницы, не потревожили мой крепкий сон.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});